Страница 4 из 10
Я подошла к палате, прежде чем нажать на ручку двери, поставила штатив.
– Я не могу здесь задерживаться, – полетел до меня голос Германа. – Олег, максимум три дня. Мне нужно вернуться. Думаешь, я оставлю в живых уродов, которые по мне огонь открыли?
– Тебе нужно антибиотики колоть, перевязки делать, а Володя у нас совсем отказался от медицины. Максимум на что способен, катетер вытащить!
Владимир ничего не ответил. Я стола у двери и не решалась надавить на ручку. Против воли получается, подслушивала.
– Заберу с собой твою медсестричку.
Я чуть лоток со шприцами из рук не выронила.
– Лежишь до выходных, потом проваливаешь! – жестко произнес Олег Иванович. Пусть тебя брат колит, зря он, что ли в медицине столько лет штаны протирал? Смог катетер вытащить, сумеет и иглу в задницу вогнать.
Мне бы отойти от палаты, пока они не заметили моего присутствия.
– Я не буду его колоть, – заспорил Владимир.
– Вчера, вместо того, чтобы его спасать, ты сел за руль. Еще раз повторяю, правильно тебя выгнали из медицины! Пациенты умирают у каждого на столе, но ломаются единицы.
– Не хочу об этом говорить! – повысил голос Владимир.
– Тогда среди куриц найдете медика, свой персонал в обиду не дам, – резко сменил тему Олег Иванович.
Схватив штатив, я специально задела ножками дверь, чтобы привлечь внимание.
Капельницу я ставила под суровым взглядом Германа. Он словно злился на меня, понять бы еще за что. Наверное, потому что я видела его слабым, а такие мужчины этого не любят. Ему нужно всегда и для всех оставаться сильным и несгибаемым. Быстро поставив уколы, поспешила за перевязочным материалом. Удивляюсь, как в вену с первого раза попасть смогла, меня трясет рядом с ним. Страх не отпускает. Надеюсь, Олег Иванович сумел донести до него, что я не буду его личной медсестрой.
Вот чувствую, что отказ он не принял. Молчание в данном случае не значит согласие. Неизвестно, что у него на уме.
Олег Иванович дождался меня в палате брата, для того, чтобы сделать перевязку, проверить швы, нет ли покраснения, не сочится ли рана. Я ассистировала, глав лично обрабатывал и перевязывал.
– Агата, снимешь капельницу и можешь ехать домой. Отдохни, переоденься, а вечером мы тебя ждем.
– Вечером? – поперхнувшись, спросила.
– Да. Ты же понимаешь, что не стоит привлекать дополнительный персонал? – строго поинтересовался глав. – Подежурь, пожалуйста, несколько дней, я все тебе оплачу, – этот не была просьба. Дело не в деньгах, просто отказать Олегу Ивановичу – поставить крест на своей карьере, я это понимала, поэтому согласно кивнула. – С Германом пока Владимир посидит, дневные процедуры я сделаю сам.
Оставшись в палате с хищником наедине, я дошла до дивана и села к нему спиной. Глаза Германа были закрыты. Я очень надеялась, что после уколов он уснул и не проснется, пока я не уйду. Посматривала краем глаза на капельницу, хотя знала приблизительно, когда закончится раствор в бутылке.
Достала телефон, который со вчерашнего вечера на беззвучном режиме. Мне некогда было в него заглянуть.
Два раза звонила подруга – Мика и много раз Артем. Нужно перезвонить. Покосившись на больного, я набрала Артему. У нас вроде как зарождаются отношения. Он пока ухаживает, а я на стадии принятия решения. Я уже хотела сбросить вызов, потому что Тема не брал трубку.
– Да, – сонным голосом.
– Привет, Тема. Извини, что разбудила.
– Агата? Блин, ты где пропала, я тебе вчера весь вечер звонил.
– На работе пришлось остаться.
– Все в порядке? – с беспокойством.
– Да, конечно, – поглядывая на непростого пациента.
– Вечером увидимся?
– Вряд ли получится, Тема. У меня до конца недели дежурства.
– Ты что проштрафилась? Как это до конца недели дежурства?
– Распоряжение глава.
– Блин, это я тебя всю неделю не увижу?
– Мы можем созваниваться и списываться. Ладно, ты спи, а мне тут больному капельницу нужно снять.
– Пока. Я буду скучать, – нежным голосом.
– Пока, Артем.
Закончив разговор, подошла к Герману. Спит. Дыхание ровное. Аккуратно, чтобы не разбудить, фиксирую иглу ватным тампоном и вытаскиваю ее с вены. Фиксирую лейкопластырем и зажимаю руку. Как только пытаюсь отойди, Герман свободной рукой хватает меня за локоть и резко притягивает к себе. Я падаю на его грудь.
– Поймал, синеглазка…
– Отпустите! – дернулась, но он держал так крепко, что мое движение не произвело никакого эффекта. Эту гору мышц и силищу богатырскую даже операция не поколебала.
Герман притягивает к себе ближе. Я могу рассмотреть его мужественное лицо в мельчайших подробностях. Отросшая борода колит щеки.
– Чего вы хотите? – голос испугано сипит. Мне удается высвободить руку и упереться ею в твердую грудь. Он второй рукой хватает меня за затылок, я не могу даже двинуть голову в сторону.
– Тебя! – со стоном подтягивается, сминая мое сопротивление. Впивается яростно в губы, словно ставит свое клеймо. – Раскрой рот! – зло командует. Губы наоборот изо всех сил сжимаю. Паникую всего несколько секунд, потом начинаю действовать.
Под моей ладонью напрягаются его мышцы. Такая же нагрузка идет на швы. Он сумасшедший! Обезболивающее не снимает настолько боль, чтобы он был способен на подобные подвиги. Пока Герман продолжает яростно мять мои губы, я скольжу ладошкой вниз. Хочу убедиться, насколько он несгибаем. Лупить его по груди будет бесполезно. Пальчиками нащупываю край перевязки, еще немного продвигаюсь и, не задумываясь ни на секунду, бью прямо в рану. Удар получается смазанный, потому что мешает одеяло и рука Германа, но и его достаточно, чтобы он с криком упал обратно на подушку.
В мой адрес звучит брань. В палату врывается Владимир. Видит, как брезгливо вытираю рукавом губы.
– Герман, нашел время баб лапать! Дай ране затянуться, – недовольно машет головой, зло косясь на брата. Он и не подозревает, что я этому главарю двинула.
– Выйди! – рявкает Герман. Я хватаю штатив. Мне и приказывать не надо, я уже на полпути к двери. – Ты останься, – цедит сквозь зубы. Я не думаю слушаться, самое время сделать вид, что не поняла. – Вова, останови.
– Агата, он просит вас задержаться, – хватает за локоть Владимир.
– Лучше я позову Олега Ивановича…
Подталкивая до кровати Германа, он игнорирует мои слова.
– Вова, оставь нас, – звучит команда.
Герман может дотянуться и схватить меня, но он этого не делает. Почему- то становится страшно. Сейчас его глаза вновь заволокла темнота, перед тем, как поцеловать его глаза тоже стали темными, но тогда в них ощущался огонь, сейчас там холод. Он пробирается под кожу. Хочется поежиться и отступить.
Герман молчит. Смотрит пристально. От этого градус напряжения растет. Я заставляю себя стоять на месте, хотя хочется бежать из палаты. Да что там из палаты, из больницы. Вот он настоящий главарь мафии – безжалостный и беспощадный. Теперь понятно, почему он главный. Уверена, взрослые мужики способны наложить в штаны, когда он в ярости. Я всего лишь девушка, у которой нет опыта общения с криминальными элементами.
– Знаешь, что бывает с теми, кто поднял на меня руку? – тихо и спокойно звучит его голос. О том, что я причинила ему боль, говорит лишь испарина на лбу.
– Не знаю, – стараюсь говорить так, чтобы голос не дрожал.
«И знать не хочу» – добавляю про себя, не стоит Германа еще больше злить.
– Будь ты мужчиной, я бы тебя убил.
«Как же мне повезло, что я женщина» – мысль не без иронии. Хотя от страха сердце вылетает из груди.
– Тебе придется расплатиться…
«Расплатиться…» – звучит, как в триллере каком-то. Мне совсем не хочется знать, как невинные девушки расплачиваются с бандитом. Ничего хорошего на ум не приходит. Есть желание пойти и пожаловаться Олегу Ивановичу, но я почему-то остаюсь стоять на месте. Будто это только наше противостояние и мне нужно убедить этого страшного человека, что я не боюсь. Не знаю, откуда берется эта мысль.