Страница 12 из 13
Трубку не беру. И так знаю, что там написано на входящем: «Чертов бывший».
Глава 8
*Саша*
Давай же, Вика!
Открывай!
От того, чтобы не попытаться выбить эту проклятую дверь прямо сейчас, меня удерживает чувство, что она стоит по ту сторону и просто не хочет мне открывать. Наверняка сразу поняла, кто пришел.
Показывает гонор?
Вика слишком сильно ненавидит меня, как и я её. Вспоминаю нашу встречу через пару недель после родов: Вика вломилась ко мне в офис и набросилась на меня.
– Трус! Какой же ты трус! Ненавижу! Ненавижу тебя! – рыдала Вика и кашляла, захлёбываясь слезами. – Как ты мог бросить своего ребенка? Почему сбежал, оставив нас одних? Тебя так сильно напугала ответственность за ребёнка-инвалида?
– Тебе, правда, интересно, что меня напугало? Я не хотел закатывать скандал, потому что тогда ты только рассказала мне о своей беременности, но я все знаю о твоих похождениях! – оторвав руки, которые смели прикасаться к другим мужчинам, от себя, я легонько толкнул Вику назад.
– Понимаешь, что это значит, Вика? Я знаю всё о твоих изменах, и о том, что эта дочь не моя. Хочешь сказать что-то в свое оправдание?
– Я не изменяла тебе. Саша, очнись! Ты в своем уме? Варя твоя дочь! – опешила от неожиданности бывшая.
– Нет! Не моя! Я хотел верить в это, Вика. До последнего верил. Я ждал её рождения и сделал тест. Как ты смеешь врать, глядя мне в глаза? Что я сделал не так, Вика? Я любил тебя, даже не подозревая, что ты можешь оказаться такой грязной подстилкой.
Хлёсткая пощёчина оглушила. Физическая боль оказалась ничем по сравнению с душевной, с той, которая терзала меня на части. Вика ещё раз посмотрела мне в глаза, но на этот раз в её взгляде билось не отчаяние, а ненависть. Она развернулась и ушла.
Я снова стучу в проклятую дверь, избавившись от дурмана нахлынувших воспоминаний. Она не отвечает на телефон, не открывает, но я чувствую, что она избегает меня. Мне только нужно убедиться, что она жива, что дышит.
Слышу столь желанный скрежет замочной скважины, но открывается совсем не та дверь. Старушка выглядывает из ближайшей квартиры и смотрит на меня.
– Совсем уже стыд потеряли! Говорила я, что шалава эта нам покоя не даст. Заселилась тут малолетка с дитём недоразвитым.
– Бабка, скройся, если сама не хочешь стать недоразвитой! – рычу я, взбешённый столь хамским поведением женщины.
Старуха начинает ойкать, слать меня к какой-то матери, но спешно закрывает дверь.
– Вика, я знаю, ты слышишь меня. Если не откроешь, я выломаю дверь…
Последнее действует безотказно: бывшая сдаётся. Она открывает, но не спешит пропускать меня в квартиру.
– Что ты здесь делаешь? Я тебя не приглашала! – бормочет Вика хрипловатым голосом, а я понимаю, что её состояние оставляет желать лучшего.
Беру её за плечи и двигаю в сторонку, а она обмякает в моих руках, как тряпичная кукла и даже не сопротивляется. Вижу, что хочет, но у неё нет на это сил. Глаза бывшей заплаканные, а губы и нос слегка распухли, вероятно часто вытирала их платочком.
– Ты вся горишь! Лекарства есть? – спрашиваю я, пристально глядя на бывшую.
– Катись к дьяволу, Саша. Ты сделал больше, чем мог. Пришёл посмотреть на последние попытки мышки выбраться из мышеловки? Так вот не дождёшься! Я выкарабкаюсь! Всегда выбиралась из поганого болота и на этот раз выползу.
– Мама, с кем ты говоришь? – доносится тонкий голосок, следом за которым я слышу детский кашель.
– Ни с кем, милая. Я сейчас приду, намешаю тебе чай с малиной и приду!
Вика зло смотрит на меня.
– Убирайся! Чего застыл? Забыл свои слова? Варя не твоя дочь, а я грязная подстилка, поэтому тебе такому святоше тут нечего делать.
– Я хочу помочь… Я дам тебе деньги. На лекарства. Если хочешь, то я сам съезжу в аптеку и привезу их.
Вика начинает смеяться, глядя мне в глаза, и я понимаю, как мерзко всё это выглядит со стороны. Я сам растоптал её, так зачем теперь хочу подняться на ноги? Не могу видеть её в таком состоянии. Лучше бы мы не сталкивались больше, не виделись никогда…
Достаю из кармана деньги и протягиваю бывшей, а она делает шаг назад и смотрит на меня осоловелыми глазами.
– Засунь эти деньге себе в одно место и убирайся отсюда.
Вика покачивается.
Ей нужен отдых, и я хочу помочь ей, но снова вспоминаю всё, через что она заставила меня пройти. Перед глазами появляется то видео и сбивчивое дыхание моей жёнушки, на которой трудятся два мужика. Тошнотворный ком стягивает горло. Я едва сдержался в тот день, чтобы не вернуться домой и не свернуть ей шею, а потом…
– Пошёл вон отсюда, – выдавливает Вика. – Или я вызову полицию. Тебе в этом доме не рады и никогда не будут рады.
– Мамочка! – зовёт девочка из комнаты, и Вика открывает дверь.
Краем глаза замечаю девочку, и в сердце колит. Сам не понимаю, почему, ведь это просто ребёнок. Пусть не такой самостоятельный, как остальные дети, но ребёнок.
Обычный.
Чужой.
– Милая, я иду. Тут дядя зашёл, чтобы помочь нам вынести мусор, – говорит Вика. – Я сейчас. Выброшу весь ненужный хлам из дома, и вернусь.
Она уходит на кухню, а потом возвращается с мусорным пакетом и сует мне в руки.
– Хоть какую-то пользу сослужи и выкинь, – зло бросает на меня Вика.
А я понимаю, что под хламом она имела ввиду не этот пакет, а меня.
Выхожу и долгое время стою перед захлопнутой дверью, пытаясь осознать случившееся. Только на улице около мусорного бака понимаю, что снова пустил по своим венам этот проклятый наркотик, который вызывает зависимость. Я снова пытаюсь добиться от этой женщины невозможного, хочу её любви, но понимаю, что это невозможно. Она никогда не любила меня, лишь пользовалась мной, мечтая завладеть моими деньгами, которых на тот момент было не так много, как сейчас.
Ругаюсь себе под нос и сажусь в машину. Звоню своему человеку и прошу купить продукты первой необходимости, витаминные морсы, соки и лекарства от простуды для взрослого и ребёнка, какие только есть, а потом отвезти по адресу, который отправлю ему в сообщении.
Я отправляю адрес Вики, обещая себе, что это наша последняя встреча, что больше я не позволю себе расслабиться, женюсь на Дарине, и моя жизнь станет нормальной. Я избавлюсь от зависимости, забуду эту женщину и навсегда вычеркну её имя из своего сердца.
Перед глазами вновь появляется образ девочки.
Хрупкая…
Бледная…
Чужая…
*Вика*
Чееерт.
Обнимаю себя за плечи и медленно стекаю спиной по стене.
То, что сейчас случилось, не идет ни в какое сравнение с самым сумасшедшим смертельным аттракционом. В груди печет, а на языке появляется неприятный привкус – вкус разочарования.
Он только что был здесь, ему хватило наглости появиться тут, на пороге моего дома! И не просто появиться, а…
Нервно прислушиваюсь к шуму за дверью, ожидая, что бывший муж может вернуться и сказать свое самое последнее, веское слово, выслушивать которое, я, конечно же, не собираюсь.
Мне хочется стонать и вопить от разочарования, злости. Эмоции такие острые, что буквально режут пополам. Как бы мне собрать себя по кусочкам, если мое стеклянное сердечко постоянно подвергается таким ударам?
– Мамочка, – слышу как сквозь вату голосок Вареньки. – Пить.
Тут же вздрагиваю и вскакиваю на ноги. Что же это я – стоило появиться на пороге этому уверенному в себе, невероятно привлекательному, мужчине, как я тут же начала забывать себя, забывать о главной своей цели в жизни? Не бывать такому.
Дрожащими руками налила в высокий стакан воды, прихватила жаропонижающий детский сироп и вошла в комнату. Через неплотно задернутую штору серебром растекались лунные лучи, оглаживая малышку, разметавшуюся в кровати.
– Милая, я принесла водички. И лекарство.
– Неть, – надула она губки.
– Так не пойдет, зайка из леса принес тебе настоящий отвар из сухих ягодок, который собирал сам, и поэтому нужно его уважить, выпить до донышка. Мы ведь сможем, да? Мы же сильные?