Страница 8 из 15
– За ней присмотрят, – сжимает мою руку сильнее.
Жесткое и огненное прикосновение, а в тело вонзаются ледяные иглы страха.
Он дает короткие указания прислуге. Потом мы заходим попрощаться с дочерью. Мужчина меняется на глазах. Вновь вижу нежность, его гнев отступает.
Меня оттесняет, не дает толком попрощаться. Заполнил собой все пространство.
– Если что-то захочешь, говори Неле, – целует ее в щеку. – Мы с твоей мамой ненадолго уедем.
– Я буду вас ждать! – малышка машет нам здоровой ручкой. Такая открытая, доверчивая. Даже слишком.
Как она могла проникнуться симпатией к этому несносному мужчине?!
– Пошли! – отдает холодный приказ.
Константин как хамелеон меняется мгновенно. Непредсказуемый. Бесит меня до ужаса.
Усаживает меня в машину. Собственноручно застегивает ремень безопасности. На миг замирает. Прищурился. Пристально смотрит мне в глаза. В душу пробирается. Не могу разорвать контакт. Смотрю на него как зверек, загнанный в клетку хищником.
В машине нечем дышать. От него исходит бешеная аура. Константин подавляет. Он зол, даже на руках вздулись вены.
У него очень сильные руки. Ловкие пальцы сжимают руль. Взгляд устремлен на дорогу. На лице не движется ни один мускул. И только не шее пульсирует венка.
Отворачиваюсь к окну. Нечего на него глазеть.
В клинике медсестры смотрят на него с трепетом. Еще немного и слюни начнут пускать.
Я плетусь следом. Что безумец надумал?
– Терентьев у себя? – спрашивает у медсестры.
– Да. Но он занят… Может, я могу вам чем-то помочь, – призывно улыбается, расстегивает две пуговички на халате.
Константин, даже не взглянув на нее, продолжает свой путь.
Без стука входит в кабинет врача. Павел Аристархович в кабинете не один. Около стола стоит молодая женщина с опухшими от слез глазами.
Мерзавец! Он продолжает! Сколько вот таких бедных женщин пострадало от его «заманчивых» предложений?
– Вы что себе позволяете! – врач оборачивается.
Тут же меняется в лице. Расплывается в фальшивой улыбочке. А в глазах страх. Меня не замечает.
– Константин Владимирович, какими судьбами! – вскидывает руки. – Мы потом поговорим, – обращается к женщине. – Идите.
Она испуганно проносится мимо меня.
– На колени, – от спокойного голоса Константина застывает кровь в жилах.
– Что? Я не совсем вас понимаю? – блеет врач.
– Встал на колени, попросил прощения, – делает шаг в его сторону. Павел Аристархович трясется, на лбу выступила испарина.
В комнате пахнет его страхом.
– Константин Владимирович, что-то произош… – не успевает договорить. Замечает меня. Глаза округляются. Губы мгновенно синеют. – Любовь Павловна все не так поняла…
Одно неуловимое движение Константина ногой. И врач оказывается на полу.
– Ты оглох? – наклоняется, берет его за шею, и как нашкодившего котенка протаскивает по кабинету. Прямо к моим ногам. – Или я неясно выразился?
– Простите меня, Любовь Павловна! – пищит врач. – Константин Владимирович, я не знал, что это ваша… ммм… подопечная… Мы все уладим… ничего не надо оплачивать. Это подарок…
И на меня с мольбой смотрит.
– Как давно этим промышляешь? – дает ему подзатыльник.
– Я нет… вы не так поняли, – мямлит.
Сейчас Константин мало походит на человека, скорее взбесившийся хищник.
– Я сейчас тебя подлечу, Терентьев. Так что все мерзкие желания мигом отпадут, – от холодного спокойствия Константина, кожа покрывается инеем.
– Пожалуйста! Не надо! Простите! Я больше никогда! Бес попутал! – врач складывает руки в молитве.
Отчетливо слышу, как его зубы отбивают чечетку.
– А ты пожалел этих женщин? – Константин берет его за руку. Дергает на себя. У врача не получается устоять на ногах.
Хищник наступает ему на руку. Не сильно. Но Павел Аристархович кричит так, что уши закладывает.
– У меня дети! Мне надо их кормить! – всхлипывает. – Любовь Павловна, мне сказали, что она это… с радостью… я сам бы никогда…
От его слов глаза Константин звереет еще сильнее. Внешне он не меняется, но аура давит. Еще немного и он прибьет доктора. Физически ощущаю угрозу.
– Не надо. Все нормально. Константин, прекратите, – у меня язык заплетается.
Хищник не реагирует на мои слова. Он поглощен своей жертвой. В потемневших глазах четко читается приговор – казнить.
– Теперь ты работаешь бесплатно. Лечишь всех, на кого я укажу. Ты под моим контролем, Терентьев, – не говорит, а словно клеймит его. – Одна осечка и… ты попрощаешься с профессией.
– На что я буду жить? – шмыгает носом.
– Ты достаточно наворовал. Деньги, которые должна Люба, поступят на счет твоих сыновей. Прикоснешься к баблу, будем говорить иначе.
– Не прикоснусь! Я все понял, Константин Владимирович. Я вас не разочарую! Любовь Павловна, еще раз простите мое неподобающее поведение, – говорит скороговоркой. Хватает воздух посиневшими губами.
– Работай, Терентьев, – бросает с отвращением.
Покидает кабинет. Кивком указывает мне следовать за ним.
Чуть дальше по коридору стоит женщина, которую мы видели в кабинете врача.
– Лечение вашего ребенка будет бесплатным, – невозмутимо сообщает ей. И идет дальше.
– Павел Аристархович нехороший человек. Но зачем так с ним? Можно, ведь было спокойно все обсудить, – говорю, когда мы покидаем клинику.
– Больше к тебе никто не прикоснется. Ты моя, – его слова, как стальные колья вонзаются в тело.
Говорит обо мне, как о вещи. Меня передергивает. Ореол таинственности мужчины лишь усиливает страх.
– Я не ваша. И никогда ей не буду, – отвечаю резко.
– Поехали, – снова холодный приказ.
Он вообще умеет общаться нормально?
Хочется взбрыкнуть. Сделать все наперекор. Но сейчас такое поведение неуместно.
Автомобиль срывается с места.
– Я верну вам деньги за лечение, – нарушаю гнетущую тишину.
В ответ только ледяная ухмылка. У него очень сочные губы, полные, но они не смягчают лица. Передо мной хищник. В кабинете врача я в этом убедилась.
Хоть Павел Аркадьевич заслужил все, глупо отрицать. Когда эмоции утихли, ситуация выглядит иначе.
Константин мог покалечить врача, но не сделал этого. И в данном случае – это идеальное наказание, для такого человека.
Только страх все равно не уходит. Неизвестность та еще пытка.
Константин останавливается в центре города. Около одного из самых дорогих ресторанов. Выходит из машины, открывает дверцу с моей стороны. Подает мне руку. Игнорирую ее.
Не из вредности. Меня пугают его прикосновения. Будто он может сжечь меня дотла.
В ресторане нас встречают как именитых гостей. Константину в рот заглядывают, смотрят с благоговением. Перед Вениамином никогда так не расшаркивались. Правда, и в рестораны муж меня практически не водил. Это дорого, и нам надо было копить на будущее…
Закрываю глаза. Делаю глубокий вдох. У него будущее, а я у разбитого корыта, в компании неуравновешенного мужика.
Нас проводят в вип-зал. Маленькое и уютное помещение. Золотые узоры на стенах, декоративные растения. Официантка пожирает глазами Константина. Дай ей волю, прямо тут накинется… Мерзость.
Заказываю зеленый чай. Мужчина же выбирает немыслимое количество блюд.
– Тут отличная кухня, – откидывается на спинку дивана и буравит меня стальным взглядом.
Хочется спрятаться под стол. Ощущаю себя голой. Не физически. Он дальше пошел, душу обнажает.
– Я не голодна, – тереблю в руках скатерть. Волнение нарастает.
Еще эта атмосфера, свечи, цветы, романтика. Жуткий контраст.
– Люба, объясню расклад раз, – немного поддается вперед, – Далее рассчитываю на твое адекватное поведение и принятие ситуации, – говорит деловым тоном, будто собирается заключить сделку.
– Это невозможно принять, – начинаю закипать. Одергиваю себя. – Я готова выслушать ваши мотивы, – добавляю более сдержанно.
– Расклад следующий, я являюсь биологическим отцом Надежды, – заявляет невозмутимо. – Сразу отвечу на твой вопрос, я бы никогда не отказался от дочери и не допустил подобного, – теребит пальцами по столу. – Я был уверен, что девочка погибла при рождении. Моя… ммм… в общем, – запинается. Константин что-то умалчивает. Одергивает себя, чтобы не сболтнуть лишнего. – Ушли годы, прежде чем я узнал правду. Если тебе интересно, дома могу предоставить результаты теста ДНК. По твоему желанию можем его сделать повторно, – внешне он спокоен, но воздух все сильнее накаляется.