Вербомант 2

Из подсобок выскочили четыре силуэта. Один кудесник и богатырь не ожидали внезапного появления льда на полу и тотчас неуклюже заскользили и упали, причем маг даже сбился с завершающей части заклинания. Изумруд оказалась к нему ближе всех — старательно прошептала заклинание и, взяв в руку появившийся увесистый каменный стержень, приложила по голове пытавшегося встать кудесника, затем била снова и снова, пока на лед не брызнула кровь и куски черепа, а белоснежная сорочка не окрасилась алым.

Маша понимала, насколько опасен здоровяк, и нельзя было упускать выигранные секунды. Под потолком возник увесистый куб и рухнул бы на голову, если бы бугай не отбил лед кулаком, пусть даже ценой суставов.

Еще двое одновременно с первой парочкой выскочили позади, один успел использовать облако Тьмы для полного сокрытия происходящего в узком коридоре, а второй создал водяной гейзер и выудил два зачарованных клинка, искрящих электричеством.

Две эльфийки упали на пол, подергиваясь от воздействия тока на мышцы, но Ириниэль щелкнула плеткой и рванула электрика на себя, выставив перед собой прихваченную шпагу. Шумно выдохнув, кудесник попытался достать эльфийку, однако Ириниэль уже отпустила свое оружие и создала теневые клинки, которыми отсекла запястья, и те шлепнулись на пол.

Не пострадавший толком бугай махал кулачищами, не рискуя подниматься со льда в созданной темноте. Маша же благодаря Пете знала, что необязательно создавать заклинания возле себя или на расстоянии. После водного гейзера все вокруг до сих пор было мокрым, и девушка быстро создала на лице бугая ледяную глазурь, а стоило ему попытаться содрать корку льда, как все новые и новые слои нарастали сверху, и в итоге Маша заключила голову вместе с руками в ледяной капкан, после чего смогла подобраться ближе, не рискуя попасть под удар, и легким касанием ладоней закончила начатое, проморозив мозг.

Оставшиеся эльфы после падения двоих сородичей от шока набросились на любителя темноты и схватили его. Возникающие из ниоткуда лезвия резали кричащих эльфов снова и снова, однако Золотце уже закончила заклинание и подскочила к зажатому магистру Тьмы и Металла, перехватив контроль над его же лезвиями. Оба вошли в глаза и удлинились, за счет чего пробили кость и добрались до мозга.

— Много раненых, — отчиталась Золотце, пытаясь вместе с остальным наложить Природу, но эффекта едва хватало, чтобы хоть немного остановить кровотечение. — Две в шоке и не смогут идти.

Тьма уже рассеялась, поэтому результаты были видны и так. Присутствие Титана и опасность попасть в окружение заставляли двигаться дальше без пауз, но это же привело к засаде. Ситуация плачевная.

— Оставьте их в подсобке, — коротко сказала Ириниэль. — Это не конец, о нападении наверняка известно, но если останемся с ними или возьмем с собой, то сгинем все вместе.

Маша была согласна, но не решилась сказать такое при виде страдальческого выражения на лице лидера эльфиек. Золотце стиснула зубы и кивнула, когда покрытая чужой кровью Изумруд положила ей руку на плечо.

— Прячьтесь.

— Вы слышали госпожу! — рявкнула Изумруд.

Среди тряпок, садового инвентаря и прочего хлама скрыться довольно легко, но маловероятно, что кудесники надеялись только на свое зрение. Проводив взглядом оставшихся, Золотце сама закрыла двери за пострадавшими и поспешила за Ириниэль и Машей. Готовых сражаться и почти невредимых эльфов осталось всего четверо.

Купальни представляли собой большой зал, вымощенный плиткой и орнаментом. Множество раковин, душевые, большая общая купальня и множество поменьше — целый комплекс только для прислуги. Далеко не все семьи так заботились о прислуге, но Пушкины показывали свою благодарность именно таким образом, поэтому даже находящиеся в статусе рабов эльфы никогда не задумывались о том, чтобы жаловаться на свою жизнь.

Ириниэль даже тихо присвистнула при виде такого великолепия, но вместе с тем внимательно осматривалась. Маша взволнованно прислушивалась, а Изумруд молча показала в направлении неприметной двери, ведущей в подвал.

— Быстро.

Где-то раздался грохот, весьма близко. Объяснять, что это значит, не требовалось — вновь издав боевой клич, эльфы и эльфийки бросились к двери, пока Маша прикрывала вход ледяным барьером.

Плитка взорвалась осколками, когда под сводчатый потолок ввалился Титан. Угодив одной ногой в пустую купальню, механизм потерял равновесие и качнулся, поливая из орудия со сбившимся прицеливанием область под потолком.

— Не в мою смену, каналья! — рычал Матвей, металлическими когтями с ужасным скрежетом впиваясь в поверхность кокпита. Будто консервным ножом, он криво и косо, но уверенно вскрывал толстенный металл, наплевав на мерцание защитного зачарования, и вскоре ударил разрядник — по телу кота пронеслись искры, шерсть вздыбилась, но громко мяукая и шипя, Матвей все равно не спрыгивал с покачивающейся машины.

Через пробитую стену хлынули атакующие. Три десятка разномастных бойцов, от кудесников до богатырей и вооруженных огнестрелом слуг.

— Беги, котик! — крикнула Маша, пока Ириниэль чуть ли не пинками загоняла эльфиек в дверь.

— Матвей еще ни от кого не убегал! Мяаа! — по броне отрикошетили пули, кто-то ударил огненным шаром, и шерстка кота загорелась, отчего он соскользнул с Титиана и укатился в одну из купален.

— Сейчас, — дрожащим голосом сказала Маша.

В воздухе возникли снежинки, волосы вторженцев всколыхнулись от внезапных порывов ветра. Слегка влажные стены с тихим скрипом и хрустом начали покрываться изморозью, к снежинкам добавлялись все новые и новые, а ветер становился все мощнее. Титан с пробитым кокпитом пытался навести орудия, однако острые куски льда снова и снова прошивали созданную в защите брешь.

Ветер ускорился, сбивая нескольких слишком худых вторженцев с ног. Снежинки превратились в бритвенно-острые лезвия льда, градины и сосульки. К нежно-белому оттенку внезапно возникшей стихии стали примешиваться розовые и алые, а к свисту ветра и звону льда — крики боли и страха от осознания, что купальня оказалась морозной ловушкой. Лед сдирал кожу, ветер срывал оружие, град бил по голове и оставлял без сознания, однако некоторым везло меньше, и спустя всего пару десятков секунд пол был усеян телами тех, кто не успел укрыться хотя бы в купальне.