Страница 3 из 11
– С ходу карьеру делаешь! – кисло улыбнулась рыженькая (ей досталось место во втором).
Первые пару часов Ксюша с восторгом наблюдала, как по студии перемещаются камеры, внимательно слушала, о чем говорят гости, бурно, по знаку администратора, аплодировала. К обеду начала клевать носом, к окончанию съемок сидела совсем без сил. Еды зрителям не полагалось, подружка новая купила себе в торговом автомате шоколадку с кофе, но Ксюше показалось жаль тратить на глупости половину дневной зарплаты, так что в животе противно подсасывало. Но в целом – работа непыльная.
Так что подписалась на все ресурсы, где набирали зрителей, и уже на следующий день снова на съемки отправилась.
В этот раз на программу «Великий-могучий». Здесь школьники соревновались, кто лучше русский с литературой знает, и Ксюше это показалось куда интереснее, чем наблюдать за скучными взрослыми дебатами.
В третьем туре речь пошла про всякие историзмы, архаизмы и прочие редкие слова. Остальные зрители прятали зевки, она слушала с интересом. Вспоминала, как с бабой Раей Лермонтова читали и старуха ей объясняла, кто такие абреки и из чего чихирь делают.
А после того как соревнования между участниками завершились, ведущий объявил конкурс для зрителей. Пообещал приз (книгу новогодних рассказов) и спросил:
– Что означает слово «раструб»?
Толстый дядька (по виду сантехник) вскинул руку, возвестил радостно:
– Труба канализационная!
– Интересная версия. Отвечу цитатой из «Записок охотника» Тургенева. Одет он был в пестрый архалук и серые панталоны с огромными раструбами, – парировал телевизионщик. – Трубы, что ли, канализационные таскал на себе?
Зрители захихикали. Ксюша, в радостном предвкушении, тоже вызвалась отвечать. А когда получила микрофон, зачитала по памяти из еще одной баб-Раиной книги:
Будто про нее написала поэтесса Цветаева. Она ведь тоже, в свои восемнадцать, себя старухой чувствовала. Одинокой и бесприютной.
Все три студийные камеры обратились на нее. Студию накрыло молчание.
Ксюша смущенно улыбнулась, стряхнула с себя наваждение. Сказала:
– Я, когда прочитала, подумала, что раструбы – типа, блестки такие. Но потом специально посмотрела в словаре Ожегова: раструб – это расширение в виде воронки. Видно, фасон у платья такой. С подолом и рукавами-трубами.
– Как звать вас, образованная и милая девушка? – тепло улыбнулся ведущий.
У Ксюши фамилия – такая же, как она сама. Обычная, безликая. Но сейчас, в свете софитов, при всеобщем внимании произносить ее не хотелось. Так что вспомнила добрую бабу Раю и с достоинством отозвалась:
– Ксения. Ксения Раевская.
Ксюшу могла бы сейчас разыскивать полиция всей страны. Однако писать заявление баба Рая категорически отказалась:
– Пусть совесть для нее худшим наказанием станет.
– Нету у таких совести, – пробурчала дочь.
Но чтоб делу дать официальный ход – не настаивала.
Причины имелись веские.
Когда мать прилегла вздремнуть, дочка перетряхнула все книги, обнаружила в томике Достоевского купюры. Да и забрала похоронную заначку себе. Рассуждала: родную кровь никто не заподозрит, а вот Ксюше оправдаться окажется очень сложно.
Муж, когда узнал, осудил:
– Что-то ты через край хватила.
Она огрызнулась:
– Сам говорил: от девчонки избавиться надо. Разве плохо придумано? Все улики против нее: в комнате одна была. Фотографию сперла на наших глазах. Нахамила.
– Для уголовного дела не хватит, – нахмурился супруг. – Так что деньги верни. В другую книгу переложи. А то сама за кражу пойдешь.
И через пару дней сам позвонил теще. Подсказал: посмотреть не в Достоевском, где обычно прятала, а в книжке рядом. Там и нашлись, все до стольника.
– Вот помять проклятая, – страдала старуха. – Сама забыла, а на Ксюшу подумала!
Попыталась девушку найти.
Но родители сказали: в Москву сбежала и сгинула, знать о себе не дает. Телефон заблокирован – видно, симку сменила.
Баба Рая ходила в парк, где Ксюшины дружки собирались. Те про нее тоже не ведали, но предположили: уехала куда-то проституткой работать.
Старуха совсем расстроилась. Юбилей на носу, а настроения совсем никакого. Резала – сама – салаты, слезы смахивала.
…Когда в день рождения в дверь позвонили, бросилась радостно. Надеялась: Ксюша приехала. Или хоть весточку прислала.
На пороге действительно стоял почтальон.
Но послание оказалось совсем от постороннего человека.
Про столичные нравы Ксюша наслышана. Поэтому, когда после съемок к ней подошел красавец-ведущий, сладко улыбнулся и позвал на кастинг, сразу напряглась. Хмыкнула:
– Где кастинг-то? У вас в сауне?
Он улыбнулся:
– Ты не замужем, я надеюсь?
– В наложницы не пойду, – отрезала.
– Ты им точно понравишься.
И рассказал: на Центральном канале сейчас девушек в новое реалити-шоу набирают.
– У тебя интересный типаж, советую сходить.
– А про что шоу? – заинтересовалась.
– Названия пока нет. Суть в том, что лучшую невесту России хотят найти. Прямой эфир, программа сразу после Нового года пойдет, по выпуску в день.
Ксюша развеселилась:
– Я, конечно, в лучшие невесты страны первый кандидат.
Вспомнила, как отец прикладывал, повторила:
– Ни рожи, ни кожи.
От себя добавила:
– И живу в хостеле.
– Значит, точно сходи. Не победишь – хоть перекантуешься. Участниц в хорошем отеле селят. Стилисты, парикмахеры, педагоги по хорошим манерам. Чего теряешь – просто попробовать?
– А с подругой можно?
– Да хоть с десятком. Вот телефон, звони.
Рыженькая ее соседка по комнате подошла к мероприятию со всей серьезностью. Каблуки, прическа, маникюр. Ксюша в успех не верила и забивать себе голову не стала – отправилась в джинсах.
По какому принципу отбирают, редактор программы не сказал, поэтому новая подруга пугала:
– Хороша ты будешь в кедах и худи жалком, если по подиуму заставят ходить!
– Меня еще до подиума отсеют, – усмехнулась Ксюша.
Заполняла анкету – уже приуныла. Образование – среднее, на сплошные тройки. Никаких тебе танцевальных, музыкальных и прочих школ. Спортивные разряды отсутствуют, ни в каких других конкурсах не побеждала и даже не участвовала.
Когда вызвали на собеседование, вошла вразвалочку. Перед комиссией (пять человек важных-строгих) робеть не стала.
– Опиши себя в трех словах, – попросили.
– Плевала на всех. Хотя сорян. «На» – неполноценное слово, предлог. Тогда: «категорически плевала на всех».
Отборщики переглянулись. Но сразу вон не послали. Спросили:
– Крылова в школе учила?
– Не, в школе нет. Но про волка с ягненком могу.
Вспомнила, как когда-то запиналась, бубнила перед противным деятелем культуры, и сейчас решила не тушеваться. Когда забывала слова, придумывала от себя:
– Как смеешь ты своим… дурацким, мерзким, рылом… здесь… водку! чистую мою мутить с песком и илом! За дерзость такову… я в лоскуты порву!
– Спасибо. – Остановили.
И тут уж отправили вон.
А на следующее утро позвонили:
– Вы прошли. Приезжайте заключать договор.
Рыженькая подруга (ее не взяли) рвала и метала:
– Ксюха, ну ничего себе! Какая из тебя невеста?!
– Да мне и не надо это! Зато в отеле приличном поживу на халяву!
Неплохой вариант, чтобы в праздничные дни в хостеле не сидеть.
Заселяться надо было двадцать пятого декабря. До Нового года подготовка – а потом, со второго января, на всю страну греметь. В прямом эфире.
Ксюша не ожидала, насколько все круто в телевизионном мире. Мало того что гостиницу хорошую оплачивали, еду в ресторане – еще приставили стилистов, визажистов, водили в огромные помещения, забитые одеждой, – наряды выбирать.