Владыка

— Под ударами серьёзного противника, армия парагвайской республики сможет продержаться в пограничных фортах лишь неделю, — отрицательно замотал головой генерал Гильермо Ривас. — У меня в строю только десять тысяч солдат и офицеров. Вся надежда на казаков.

— Численность регулярного казачьего войска будет в ближайшие годы доведена до ста тысяч офицеров и унтер–офицеров, — покровительственно усмехнулся истинный владыка Парагвая. — Остальных придётся добирать из резервистов: казаков, анархистов, красноармейцев, парагвайских рабочих и крестьян. Однако встаёт вопрос: за счёт, каких средств содержать регулярную армию, производить и закупать вооружение?

— Из государственного бюджета много не выжать, — сразу подстраховался министр финансов.

— Казацкая община тоже не может тянуть весь груз, — нахмурил брови атаман. — Те граждане, которые не проходят военную подготовку и которых не планируется призывать в армию в случае войны, должны будут выплачивать повышенный подоходный налог.

— А кто относится к этой категории? — сразу последовал с трибун животрепещущий вопрос.

— Граждане, не пригодные к строевой службе по медицинским показаниям, а также занимающиеся организацией производства и общественным управлением, — обвёл суровым взглядом притихшую публику войсковой атаман.

— И велико ли будет обременение для бизнесменов? — в повисшей тишине робко спросил синьор из глубины зала.

— Для внесения статьи в конституцию конкретизация величины налога не требуется, главное — принцип, — дал буржуям надежду ещё потрепыхаться революционер. — Думаю, логично будет установить процент отчисления от реальных доходов.

— Да, синьоры, шкалу налогообложения можно обсудить в ходе пленарных заседаний, — встав с кресла, обернулся к парламенту президент Перейра. — Сегодня надо утвердить лишь общую концепцию изменения статей конституции. Кто желает выразить особое мнение или возражения по существу вопроса?

Ответом президенту стало гробовое молчание. Класть голову под гильотину желающих не нашлось. Синьоры не обольщались благочестивым видом батюшки–анархиста, ещё помнили, как Ронин расправился с наркобароном и всем его воинством. Казацкий магнат позволял обогащаться и другим, но особо наглеть не следовало — при отстаивании своих интересов владыка не церемонился. За спиной войскового атамана виднелись грозные знамёна боевых общин, а за ними, невидимыми призраками мерещились сотни тысяч сверкающих штыков и шашек.

Заседание закончилось. Люди потянулись к выходу.

— Поздравляю с триумфом, синьор Ронин, — подошёл к Алексею президент Парагвая. — Только смею заметить, уж слишком широко ты размахнулся. Эдак никаких налогов на казацкую регулярную армию не хватит. Офицерам ведь платить надо, да и вооружаться казаки не за свой счёт будут.

— Налоги пойдут только на подготовку и оснащение резервистов, — пожал плечом магнат. — Казацкое войско содержится и вооружается за счёт коммерческой деятельности русских общин Гран Чако.

— «Свободный порт» столько денег в казацкую казну принести не сможет, — отрицательно замотал головой Перейра. — Разве что, оборот денег в криминальном банке чуть подсобит. В «теневой» экономике вращаются большие суммы, и многим придётся по душе идея легализации незаконно полученных доходов. Однако пройдёт немалый срок, прежде чем казацкая банковская сеть накроет все злачные места. И то, если влиятельные державы позволят разгуляться по миру парагвайским казачкам.

— Ещё как позволят, — фамильярно похлопал президента по плечу истинный владыка Парагвая. — Уже сейчас отбоя от желающих нет, промышленники развитых капстран в очередь выстраиваются.

— Почему? — удивлённо вскинул брови Перейра.

— «Свободный порт» это не только новые пирсы в Асунсьоне, — усмехнулся парагвайский магнат. — Ведь товар можно и не тащить через океан, а лишь оформить документы на его поставку в Парагвай.

— А куда же товар повезут?

— Из–за навязанных лицемерным буржуазным обществом ограничений, очень трудно организовать легальные поставки промышленной продукции в Советскую республику. А большевики готовы расплачиваться золотом за паровозы, трактора, автомобили, станки, да много чего ещё разорённой войной стране нужно для восстановления экономики. Парагвай может произвести лишь малую толику от потребного. Остальные заявки комиссаров будем покрывать реэкспортом из Америки и Европы. При этом никто не сможет узнать: какой товар действительно сгрузят на пирсе «Свободного порта Асунсьона», а какой кривыми дорожками отправится в Советскую республику. Товары будут путешествовать не только в одну сторону, Советам тоже есть, что предложить на продажу. Кстати, скрытые торговые операции будут совершаться и между другими, враждебно настроенными к соседям, странами, которым официальным путём торговать затруднительно. Разумеется, услуги по обходу санкционных барьеров обойдутся заказчикам приличной наценкой к стоимости товара. Учитывая огромные объёмы контрабандных поставок, мы получим прибыль, намного превышающую доходы от легального парагвайского экспорта. Наша посредническая деятельность будет очень востребована на мировом рынке.

— Да, политики «не потеряют лицо», — понимающе улыбнулся Перейра. — Либеральная общественность не поднимет шума. А промышленники погреют руки на горячих заказах.

— Ну и казакам не грех погреться у чужого огня, — тоже улыбнулся владыка и, окинув взором быстро опустевший зал, шёпотом поведал президенту секрет: — Помимо взимания щедрого процента за посредничество, казаки получат лучшую часть товара. Никто не будет доподлинно знать, что и сколько сгружается в закоулках «Свободного порта» и переправляется на секретные заводы Асунсьона и в глубину территории Гран Чако.

— И вы надеетесь сохранить все секреты в тайне? — в сомнении прищурил глаз Перейра. — В портовой кутерьме, может, и получится запутать следы, но появление оборудования и машин на объектах вряд ли удастся скрыть.

— А ты, Мануэль, ещё не понял, зачем я затеял создание закрытых районов в Гран Чако?

— Чтобы анархисты с монархистами и казаками не сцепились, — пожав плечами, озвучил своё видение Перейра.

— Просторы Гран Чако огромны, поселения разных общин отделены пустошью, — отрицательно покачал головой владыка. — Да и не до политических разборок сейчас обездоленным изгоям. А вот строгие кордоны и патрули призваны уберечь промышленные и военные тайны Гран Чако. На казацкие заводы Асунсьона тоже чужакам хода нет. Пять тысяч офицеров и курсантов академии разведки будут неусыпно оттачивать профессиональное мастерство. И в курсанты этого военного заведения, в отличие от полицейского, иностранцев не набирают.

— Ну такое количество контрразведчиков в Парагвае уж точно излишне, — зябко поёжился президент, опасаясь государственного переворота от белогвардейских офицеров.

— Мир велик, — повторяясь, развёл руки ухмыляющийся владыка. — Спецслужбы разведки и контрразведки найдут, где приложить силы.

— Эдак у Парагвая скоро появится не только сильная армия и промышленность, но и мощнейшая разведка, — присвистнув, прозрел Перейра, поняв тайный смысл, анархистских с виду, новшеств.

— А чтобы до поры до времени не пугать империалистов истинной силой Парагвайской республики, нужно прикинуться казачками–просточками, — обнял соратника за плечи Алексей. — Пусть лучше считают нас придурковатыми утопистами, чем опасным противником.

— В устроенном тобой анархистском хаосе трудно углядеть сущность казацкой республики, — признал хитрую маскировку диктаторского режима Перейра.

— А надо бы, дружище, ещё тумана подпустить, — подмигнул коварный владыка. — Помозгуй с министрами культуры и иностранных дел, как организовать регулярную поставку дезинформации и сплетен в заграничную бульварную прессу, высмеивая наивность чудаковатых казаков.

— А почему ты решил сливать компромат через парагвайских министров?

— Все следы должны вести к оппозиции внутри кабинета министров, — путал след Алексей. — Ведь, согласись, не красиво же выйдет, если враги почувствуют руку агентов парагвайской разведки. А так выглядит всё чинно, благородно — в Парагвае даже своя тайная оппозиция появится.