Страница 27 из 44
Маня выбрала на тарелке кусок потолще и отправила его в рот с мстительным видом.
– А вы чего, расследование ведете, что ли? – спросила она, прожевав. – Вот только не врите сейчас, что вы, как новый человек в издательстве, знакомитесь с обстановкой! Врать мне нельзя. Во-первых, я это сразу чувствую, а во-вторых, вы мне почти родственник. Только что познакомились с тетей и столуетесь в уютном гнездышке за нашим семейным столом!
Черт, как она ему нравится, удивительно даже!.. С ее растрепанными волосами, дыркой на коленке, очками в роговой оправе, тонкими запястьями и гренадерским ростом!
– Анна Иосифовна меня пригласила, – ответил Алекс до какой-то степени честно. – С некоторых пор ее стали беспокоить разные… непонятные события. Например, она регулярно получала письма с угрозами. Вот и попросила меня заняться, но, к сожалению, я опоздал. Я появился в издательстве как раз в день убийства.
– Нарыли что-нибудь интересное?
– А?..
– Что-нибудь выяснили?
Алекс помедлил.
– Угрозы, как мне кажется, никакого отношения к убийству не имеют. Вообще анонимные письма – это… своеобразный способ сведения счетов.
– Это точно, – согласилась Поливанова. – Бабский такой способ. Вы это имели в виду?
Он пожал плечами.
– Но есть кое-что, имеющее к нему отношение. Или мне кажется, что имеющее! Например, увольнение Берегового. Зачем ваша подруга его уволила?
– В истерическом припадке находилась и в помутнении рассудка, вот и уволила. С ней бывает.
– Возможно, – согласился Алекс. – Почему ее пытались задушить? Кому она мешает?.. Что она может знать такого, за что ее хотели убить?.. Почему открыла дверь? Почему повернулась спиной к вошедшему? Она же не видела, кто на нее напал, верно?
– Нет, – задумчиво сказала писательница, – не видела. А дверь открыла, потому что думала, это мы приехали. Она нас ждала!..
– Маня, все это притянуто за уши, неужели вы не чувствуете? То есть напавший на нее человек полагался на удачу – откроет, задушу, а не откроет, ну и ладно?..
Она хрюкнула по-поросячьи.
– Я смешлива, – пояснила как ни в чем не бывало. – Если вы будете меня смешить, я не смогу думать.
– Или она открыла дверь знакомому и врет, что никого, кроме вас, не ждала, или тот человек заранее знал, что вы приедете, и подгадал свой визит к вашему приезду.
– Заранее никто ничего не знал, даже сама Катя! Я позвонила, она стала рыдать, я собралась и поехала. Саша катался где-то рядом и тоже заехал. Мы не планировали никаких посиделок. Это так, – она сделала движение рукой, – визит-эффект, мистерия-буфф.
– Выходит, врет ваша Катя, – заключил Алекс. – Выходит, она знает, кто пытался ее задушить. И почему-то молчит. Кого она может покрывать? Этого вашего колбасного деятеля?
– Да ладно! – басом сказала Маня. – Бросьте. Нет, конечно.
– Если ее хотели убить, почему не убили? Кто-то спугнул?.. В последний момент духу не хватило? Или убивать не собирались? Или?..
Он замолчал, и молчание было долгим.
Потом они одновременно посмотрели друг на друга.
– Кто вы такой? – спросила Поливанова задумчиво. – Мне все время кажется, что я вас откуда-то знаю!
– Вряд ли.
– Вы пришли из другого издательства?
– Нет.
– Эх, неправильно я спросила, – посетовала она как бы про себя. – Нельзя так топорно! Вот как надо: где вы работали раньше?
– Я долгое время вообще нигде не работал.
Она смотрела очень внимательно.
Он вдруг смутился – всерьез. Заюлил, завозился, стал зачем-то отряхивать джинсы и озираться по сторонам.
– И все-таки я вас знаю, – заключила она и прикрыла глаза, как будто отпустила его. – У вас волосы были еще длиннее, – заговорила через секунду, словно описывала картину, – завитки за ухом, почти локоны, я тогда подумала – надо же, как у девчонки. Несправедливо, когда у мужчины такие ресницы и волосы, они должны были барышне достаться, а достались…
У него моментально взмокли ладони, и в голове ударил набат – еще чуть-чуть, и она вспомнит, действительно вспомнит, и все пропало!..
…Она не могла меня видеть! Это было слишком давно, и почти неправда, и я бы тоже запомнил ее, если б увидел хоть раз в жизни. Впрочем, тогда я никого и ничего не замечал, это уж точно!
Нужно бежать, спасаться!
Во второй раз не спастись.
Он и в первый-то уцелел чудом.
Маня Поливанова открыла глаза и не узнала его – так он изменился. Сейчас перед ней на прадедушкином стуле сидел совершенно другой человек.
– Я сказала что-то не то?..
– Спасибо вам за помощь и за колбасу, – едва шевеля губами, выговорил этот новый человек. – Я должен ехать. Еще только один вопрос. У вас остался телефон Вадима Веселовского?
Она кивнула. Ей стало страшно.
Вверху опять загремело, и стены затряслись так, что остывший чай в кружке пошел кругами. Береговой длинно вздохнул, пошарил сначала с правой стороны от компьютера, потом с левой, ничего не нашел, выдвинул ящик и тоже пошарил. Под руку все время попадались диски в коробках, пакетах и без всяких коробок и пакетов, маркеры, тюбики, пластмассовые крышки от флешек и термопасты, вдруг какая-то книжка – он оторвался от монитора и взглянул, оказалась Донцова, – давным-давно вышедшие из строя пульты от телевизора, которые он все собирался починить, да так и не удосужился. Потом под рукой что-то зашелестело, он опять взглянул и обрадовался. В ящике завалялась открытая плитка шоколада, подзасох- шая, в белом налете, но еще вполне приличная. А наушников так и нет!..
Он вытащил плитку, отломил кусок и кинул за щеку. Щека оттопырилась.
Опять загремело и загрохотало так, что с потолка посыпалась меловая пыль.
– А вы чего хотите-то? – с философским видом вопрошал «председатель кооператива», когда докучливые жильцы приставали к нему с такой ерундой, как тишина в квартирах. – Дом-то новый! Всем ремонтироваться надо, все перфораторами стучат, куда же деваться? Никуда не денешься! А кто нервный, тот пусть ухи ваткой заткнет, и потише, и нервов меньше.
Береговой ваткой «ухи» не затыкал, а наушники все пропадали куда-то. Перед носом, за окном, простирался пустырь, на котором громоздились строительные плиты, и кран мотался туда-сюда, крутил длинным решетчатым клювом.
Дальше, за белым полем с расчерченными квадратиками огородов, было чуть-чуть видно реку, темную, угрюмую, и Береговому почему-то хотелось, чтобы она скорее покрылась льдом – отдохнула бы от надоедливых людей, мрачных небес и унылых деревьев по берегам!..
Он переехал сюда совсем недавно, три месяца назад, и все здесь оказалось непривычно, неудобно. На ремонт и перфоратор денег не было, он спал на раскладушке посреди гулкой пустой комнаты, казавшейся огромной. В ней пахло бетоном и сыростью, и на стеклопакетах кое-где еще осталась голубая строительная пленка. Ему не хотелось ее отдирать. Она свидетельствовала о том, что квартира – новая, только купленная, и еще о том, что он, Владимир Береговой, молодец!..
У него нынче своя квартира с новенькими окнами, запахом бетона и раскладушкой.
Еще у него был стол, перевезенный от матери, огромный, навороченный, с поворотами и углами, дизайнерский шедевр. И такой же навороченный компьютер – когда Береговой его включал, на панели зажигалось серебряным лунным светом надкусанное яблочко, символ, придуманный знаменитым Стивом Джобсом, красой и гордостью мирового компьютерного сообщества!.. Стариной Стивом гордились даже конкуренты, восхищались и завидовали, и Владимир Береговой гордился и завидовал, и втайне мечтал стать таким же блестящим, умным и хватким, как Джобс. Не для того, чтобы им восхищались и завидовали, а… просто так. Для себя.
Ну, и чтоб мать свозить в круиз на «Квин Мэри-2»!
Он решительно не понимал тяги к круизам, но матери хотелось, и почему-то именно на этой самой «Мэри», должно быть, потому, что она насмотрелась сериалов про знаменитого сыщика Эркюля Пуаро!.. Там время от времени доктора прописывали героям «морские прогулки».