Косячь как попаданка

Огромное поле, набитое вышедшими из строя механизмами для создания атмосферы и маскировки условного противника, использовалось для проведения игры-эстафеты, задача в которой состояла собрать как можно больше латушек и донести их до финальной черты.

Препятствиями ночью были механические жуки, выпускаемые Мердоком в поле, которые как раз и разбрасывали новую партию латушек, днем — другие пары игроков, которым можно было воровать, отбирать или выкупать добычу.

Всё, что было в помощь игровой паре — это спомощники, выбранные на старте, и убежища-«домики», занятые на ночь.

— Самое нежелательное, это оказаться «ночью» без домика, тогда предстоит прятаться от жуков на поле или сражаться с ними. А Мердок, как ты понимаешь, очень не любит, когда его механизмы ломают. Или заселиться в одно убежище с другой парой, тогда неминуемо будет схватка. И вряд ли её не засекут жуки. Это выведет из строя не одну пару.

— Это опасно? Ты говорил про смертельные исходы…

— Это травмоопасно, но на день игр приезжают сильные лекари из Кракса. А смерти… В последнее время стали отменять день игр в грозу. Эти металлические вышки притягивают молнии. В непогоду два раза были случаи, когда молнии ударяли в поле и задевали игроков.

— Мо-о-олнии! — протянула я, с озарением вглядываясь в небо. — Молнии! Господи, вот оно!

Нейл мой восторг не разделил. Он вообще не верил в возможность переместиться обратно из-за теоретического отсутствия тела.

— И зависнешь ты между мирами. Неуверен, что тело Айны уцелеет после удара молнии.

Я не стала спорить, просто решила дождаться непогоды.

«Ночь» закончилась новым трубным сигналом, раздающимся по всему полю, и мы с напарником вышли из укрытия.

— В идеале, нам нужно успеть добраться до того таракана. Видишь его? — я кивнула. — Но если улова будет мало, значит, кружим, ищем латушки и прячемся в ближайшее к нам укрытие.

Пока мы перескакивали балки, продирались через колючую проволоку, соскальзывали в грязные воронки, то тут, то там я замечала пары других игроков, все же на поле нас было три курса. Но никто не шел на сближение. Поэтому в брюхе таракана с тринадцатью тяжелыми латушками, я накинулась на Нейла.

— Мне тяжело! Было бы справедливо разделить эти булыжники поровну. Почему только я их собираю и тащу?

— Это обосновано. Кто нас защитит, если другие группы накинутся с грабежом? Я должен быть наготове, чтобы отразить нападение и отступить.

— Нейл, мы никому нафиг не нужны! Хоть кто-то напал на нас? Ты видел других игроков? Они так же как мы ползают по грязному полю и собирают шарики.

— Сразу видно, что ты переселенка. Грызня начнется ближе к финишной прямой.

— Надо принести больше шаров или быстрее дойти?

— Дойти быстрее и принести больше.

— Дебилизм.

— Но азартно. Можешь разгрузиться. Кинь веревку здесь, она тебе точно не пригодится. Нож тоже оставь — за преднамеренные увечья у нас сажают в застенки. Кстати, зачем ты его вообще взяла? Уверен, Мердок заметил твой странный выбор. У тебя с кем-то счеты?

— Что ты! Взяла, чтобы веревку обрезать. И забыла. Сейчас отрежу, будет легче.

— Лучше оставь здесь.

— Нет уж. Я лучше подвяжу подол, пояс уже не выдерживает. А почему котомку нельзя было взять?

— Если в спомощниках её нет — взять не получится.

— Если я устала? Сдалась? Я могу выйти из игры?

— Вообще-то нет. Только если ранена или погибла.

— Я уже не люблю эти игры. Зачем? В чем смысл официально рисковать внешностью и здоровьем, если по итогу можно стать Отверженным?

— Навыки выживания, — пожал плечами Нейл.

— Навыки чего? Я чего-то не знаю про этот мир⁈

— Ты ничего не знаешь про этот мир, — горько усмехнулся друг, подавая мне руку. — Побежали. Жуки ушли.

— Откуда ты знаешь?

— Лязг прекратился. Нам нужно в этот заход дойти до середины. А после следующего перерыва начнутся сложности.

Я сцепила зубы, укоротила веревку, чтобы дважды подвязать пояс, проверила целостность латушков и кивнула Нейлу.

Я готова!

Глава 9

Кто я для тебя?

Я сбежала в погреб Брэна. Меня трясло, подол промок и порвался. Зуб на зуб не попадал от пережитых испытаний сегодняшнего дня.

Все эти красивые рюшечки, милые лица, пропаганда любви и ненасилия, оказались ложными! Сегодня на грязном поле с коварными испражнениями жуков я видела истинные лица тех, кто каждый день сидел рядом со мной за одним столом на лекциях, кто толкался в столовой локтями, перехватывая сахарную булочку, кто подпевал Посвященному в Храме Вечного.

Ближе к финишу на поле начался ад. Пары попадали в ловушки жуков. Кто-то готовил нападение отстающим. Я видела, как две девчонки с нашего курса, подружки, но попавшие в разные пары, вцепились в волосы друг дружке и рвали так, что клочки летели в разные стороны. Нейл просто тянул меня дальше, уходя от потасовок, избегая ловушек и не ввязываясь ни в один грабительский налёт.

А многие не могли побороть искушения, и если где-то на поле вспыхивала драка, пары как тараканы стекались к месту и воровали у зазевавшихся латушки.

— Нейл, нам не хватит!

— Иногда лучше проиграть, но добраться до финишной черты целыми! — и он тянул меня дальше.

В ту единственную стычку, которой мы не избежали, Нейл разбил перед напавшими две склянки, которые оглушили парней, а мы тем же моментом сбежали.

Мы не выиграли. Наших двадцати латушков оказалось недостаточными для победы, но разглядывая тех, кто пришли к финишу последними, или кого вообще уносили медики с поля на механических стрекозах с подвязанными к ним гамаками, я радовалась нашему проигрышу.

И сразу, как только мастер Мердок отпустил нас с игр, я сбежала от друзей и спряталась в самом надежном месте, которое при этой академии у меня было.

— Айна? Ты здесь?

Но, конечно, долго одной мне пробыть не дали.

— Заходи, Нейл.

— Тебя Кларк повсюду ищет. Я отправил его в лечебницу, а сам пришел сюда.

— Зачем?

— Отправил ректора по ложному следу? А пусть полюбуется, как дочки и сынки благородных калечат себя на играх. Ненавижу я все эти развлекухи, но нам не особо дают возможности выбирать.

Нейл зажег газовые фонари на стенах и сел к столу.

— Наверное, вопросов куча?

— Да. Ты хотел рассказать во время игры, но не успел.

— Ты видела, как там к концу закрутилось, не до разговоров. Ладно, дай угадаю первый — какого калечить детей высокородных, если любое увечье сделает их Отверженными. Так?

— Да. Почему?

— Потому что на Энерене зреет революция. Часовщики гасят бунты, но на самом деле академии уже давно готовят бойцов-алхимиков, а механикам из простонародья делают заказы на боевые конструкции. Но до сих пор не снимают запрет на скрещивание механизмов и магии, чтобы случайно не спустить курок против хрупкого мира.

— Где всё это можно прочитать?

— Нигде, Айна. Только в столичных газетах, распространяемых разносчиками.

— Но кто готовит революцию? Кому это надо?

Нейл тяжело облокотился на колено:

— Отверженные.

— Что?

Друг тяжело покачал головой:

— Магия пропала очень давно. Чистку общества проводят веками. Просто представь сколько оказалось отринутых обществом и вывезенных на острова. И они не прекратили жить: женились, рожали детей, учили их. Полукровок очень много именно с островов отверженных. И как ты понимаешь, дети не наследуют увечья родителей, но растут с ненавистью к отвергшим их.

— Тогда революция не минуема.

— Да, но пока подавляют. Часовщики слишком плотно обложили столицу и чины. Иногда мне кажется, — Нейл понизил голос, — что у нас два правителя: Вечный и Главный часовщик. В политике стало так много противоречащих законов.

— Например?

— Как с пророчествами: часовщики изымают все реликвии, преследуют тех, кто их активирует, но… Если бы хотя бы одно пророчество исполнили и вернули в мир магию, зреющее недовольство внутри общества исчезло бы. Так?