Хранитель чаек

Ювина в нежно-лиловом платье, с книжкой в руках, сидела на скамейке у фонтана и смотрела куда-то вдаль невидящим взглядом. Она была бледна и взволнована, и покрасневшие веки молчали о пролитых слезах.

Мраморная крошка тропинки захрустела под чьим-то решительным шагом.

— Ю! У меня отличная новость!

Девушка перевела взгляд на направляющегося к ней Ларана. Морской щит улыбался. Новый жемчужно-серый бархатный камзол очень шёл его холодным голубым глазам. Ювина пытливо всмотрелась в них.

— Её величество одобрила нашу свадьбу. Так как брачная ночь уже была, то с венчанием решили не откладывать. Оно будет завтра. Это же ничего, что я всё сам решил?

— Это привычно, Лари, — тускло ответила она. — А как же Джия?

Тень упала на его небесные глаза, словно туча.

— Не начинай, — глухо попросил он.

— Как ты можешь? — её голос дрогнул. — Ларан! Ты же знаешь, что такое пытки кровавых всадников? Ты же понимаешь, что она там совсем одна и помощи нет и не будет⁈

— Ю…

Но она не обратила внимания на предостережение в его голосе.

— Я не узнаю тебя, Лари. Ты всегда был безответственным балбесом, прожигателем жизни, ты умеешь лгать и лицемерить, я знаю это. Но ты всегда был моим другом, и я думала, что хорошо знаю тебя. И знаешь, что мне всегда нравилось в тебе? Твоя доброта! Ты никогда не был злым, Лари. Ты готов был отдать всё нуждающемуся…

— Ювина! — в его голосе зазвенел лёд.

Но девушка лишь гневно нахмурилась.

— Я не понимаю, откуда в тебе появилась эта жестокость? Лари, ты можешь улыбаться, ты можешь… В то время как она…

Ювина всплеснула руками, выронила книгу и закрыла лицо. Она даже не пыталась скрыть, что плачет. Ларан коротко выдохнул, шагнул к ней и притянул к себе.

— Ю, — прошептал хрипло. — Она открыла Врата. Да, конечно, те остались закрытыми. Но она сделала это. Если бы мы не разгадали её игру, Врата бы были открыты, а мой народ — уничтожен.

— А разве не этого ты добивался своей игрой? Разве ты…

— Этого. Но не добивался. Я дал ей выбор. И она его сделала.

Девушка резко отстранилась, гневно уставившись на него.

— А ты уверен, что у неё был этот выбор, Лари? Ты же ничего не знаешь о ней!

— Ты права. Ничего, — глухо отозвался он. — Ю, можешь считать меня кем угодно: мерзавцем, злодеем…

— Лари! В том-то и дело, что ты не мерзавец и не злодей. Хватит! Пожалуйста, не со мной. Перестань играть словами. Мне хватило твоих игр! Пожалуйста, будь самим собой!

Ларан отступил на шаг назад и с болью посмотрел на неё.

— Ювина, я никогда не был настолько добр, чтобы прощать предательство. И я мог бы её простить, если бы она предала лично меня. Я прощу Берси, потому что это Берси, он такой, какой он есть. Я не злюсь на Рандвальда, он слишком забавен. Но Джия предала всех моих людей, весь щит. Если у неё не было выхода, она могла прийти ко мне. Я много раз её просил об этом. Я обещал, что помогу. Но нет, Ю, нет! Она сама сделала свой выбор. Я больше не хочу о ней слышать. Мне всё равно, что с ней будет…

— Ларан… — девушка медленно выдохнула. Губы её дрожали. — Много лет назад, когда тебе было десять…

— Не начинай, — поморщился он, отворачиваясь, но Ювина крепко ухватила за серый рукав.

— Тебе было десять лет, Лари. Ты был ребёнком, но десять не пять, не так ли? Тем более, ты с четырёх выходил в море, а с пяти принимал участие в Солёном совете. Ты не был бессмысленным пухляшом, Лари. И ты бежал, бросив свой щит. Ты их всех предал и бросил…

Ларан стиснул зубы, и девушка увидела, как на его щеках ходят желваки, но отважно продолжала.

— Ты знал, что ты — их хранитель. Знал, что кроме тебя, у них ни на кого нет надежды. И всё же бежал, испугавшись ответственности. И с этими мыслями, с этими знаниями, ты шатался три года. Три года, Лари! Ты был трусом и предателем три года. Пока встреча с Эйдом не вправила тебе мозги. Только Медведь смог помочь тебе преодолеть страх, не так ли? Только тогда ты смог вернуться и подобрать свой щит. И даже разрешил себя короновать по древнему чину. Да, я знаю об этом тайном ритуале Морских щитов.

Герцог отвернулся и шагнул прочь.

— Мы продолжим этот разговор потом…

Ювина дёрнула его на себя, разворачивая, и он поддался.

— Нет, сейчас! — резко выкрикнула она. — Тебе был дан второй шанс. Тебе простили твоё предательство. Почему же ты не прощаешь её? Почему не дашь ей второй шанс?

— А почему я должен ей давать шанс? — прошептал он.

Ларан был очень бледен, на лбу его блестела испарина, и в другое время Ювина пожалела бы его. Но не сейчас.

— Потому что она тебя любит, — решительно и жёстко ударила девушка. — И потому что ты любишь её. И я перестану тебя уважать, если ты не отыграешь у Гедды твою женщину. Накажи её сам, герцог и хранитель Морского щита. Если она преступница против твоего королевства — покарай её сам. Но не отдавай никому.

— Ты понимаешь, чего ты от меня хочешь? — глухо спросил он.

Но Ювина уже отстранилась от него и склонилась в реверансе. Понадобилось не меньше минуты, чтобы Ларан смог обернуться. Но и тогда на лице его было слишком много искренних эмоций.

Королева Леолия в сопровождении Нэйоса и Рандвальда подходила к ним, улыбаясь.

— Приветствую тебя, Ювина, сестра герцога и невеста герцога, — кивнула она всё ещё красной от волнения девушке. — Уверена, Ларан уже сообщил тебе приятную новость, но мы хотели убедиться сами в том, что ты действительно сошла с ума и добровольно решила выйти замуж за самого ветреного из наших хранителей.

Рандвальд, бледный и несчастный, угрюмо посмотрел на сестру глазами побитой собаки. Шёлковый герцог благодушно улыбался в рыжеватые усы.

— Благодарю вас, ваше величество, — Ювина прямо взглянула в улыбающиеся медовые глаза королевы. — И вы правы, я не настолько сошла с ума, чтобы выйти за столь переменчивого герцога. Я прошу вашей милости отменить эту свадьбу и позволить мне вернуться к брату, в Южный щит.

Королева опешила, растеряно взглянула на покрасневшего Ларана.

— А как же свершившая ранее венчания консумация брака? — поинтересовался Шёлковый кот.

— Ничего не было, — ровным голосом ответила Ювина, и лишь кончики её ушей чуть зарозовели. — Я осталась девой, и королевский лекарь может это подтвердить. Прошу прощения у её величества за неудачную шутку. Это был только розыгрыш.

Трое подошедших в оцепенении уставились на Ларана, и тот, наконец овладев собой, ухмыльнулся и пожал плечами.

— Все так долго приписывали нам порочную связь, — протянул он. — Трудно было не поддаться искушению и не пойти на поводу у общественного мнения.

— Интересные у вас шутки, герцог, — процедила Леолия.

А Рандвальд откровенно обрадовался. Шагнул к сестре и взял её за руки.

— Ювина, — прошептал срывающимся голосом, — я никогда… я… Я не стану отсылать тебя в обитель милосердных дев, несмотря на твой преклонный возраст.

— Миленько, — хмыкнул Нэйос.

— Герцог Ларан, — холодно вмешалась королева, — поясните, зачем вы просили руки её светлости? Или это тоже была… шутка?

Лёд превратился в железо. Ларан улыбнулся, пожав плечами:

— Детские клятвы, ваше величество. Когда мы с её светлостью были маленькими и глупыми, то пообещали друг другу помочь: если не женимся и не выйдем замуж до двадцати пяти, то женимся друг на друге. Мне никогда особо не хотелось терять свободу, а Ю страшно было отправиться в обитель милосердных дев, или быть выданной замуж по политическим мотивам за нелюбимого человека. Впрочем, кто ж из мужчин не простит прелестной женщине нарушение клятвы? Точно не я.

Ювина многозначительно глянула на него. А потом вдруг ахнула:

— Клятва!

Все с недоумением оглянулись на девушку.

— Ваше величество, а правда ли говорят, что вы взяли кровавую клятву с принца Калфуса, которую даже он не мог нарушить? — прошептала та, бледнея.

— Да, это так.

Леолия растерялась и вопросительно глянула на Ларана. «Что происходит с вашей невестой?» — спрашивал её взгляд.