Страница 20 из 31
Рэйвен за долю секунды оказался возле второго наместника, схватил его за горло и поднял его над собой. Дэймон булькнул, лицо мигом стало красным, а глаза полезли из орбит. И пусть демоны жили очень долго, иногда тысячелетиями, как в случае наместников Верховного демона, но всё же бессмертными не были.
– НЕ СМЕЙ ЕГО ТРОГАТЬ!
Ректор разжал ладонь, и демон-лебедь рухнул на пол, откашливаясь. Во всём мире проделать с ним подобное могли всего два существа. И одно как раз сейчас стояло над ним.
– Я не буду его трогать, – хрипел Дэймон. – Просто скажи: ты успеешь выполнить контракт?
– Не твоё дело.
– Рэйвен!
– Не твоё дело, – повторил он и вернулся за стол.
Дэймон и не думал сдаваться. Последовав за старым другом, он опёрся руками о стол и уставился на совершенно безразличное лицо Рэйвена.
– У тебя контракт скоро заканчивается! Или ты уже забыл? Забыл, что, когда он истечёт, ты исчезнешь? Навсегда исчезнешь! Или ты здесь в своей Академии со своими людишками забыл, что у нас нет души? Что если мы умрём, то это навсегда?!
– Всё сказал?
– Нет, не всё! Я хочу тебе напомнить условия контракта…
– Я и сам всё помню! – рявкнул Рэйвен.
Да и как не помнить, если сам подписал его кровью. А ведь когда-то демон-ворон считал, что выполнить его будет проще простого. Но, кажется, что-то пошло не так.
Больше всего демоны любого ранга и возраста боялись смерти, ведь для них это был конец всему. У людей же была душа, и именно благодаря ей они перерождались снова и снова. У Рэйвена, как и у многих других демонов, она тоже когда-то была. И он сам добровольно её лишился, чтобы пойти в услужение Верховному демону. Однако со временем понял, что хочет вернуть её. Так и появился злосчастный контракт, согласно которому:
Демон должен полюбить человека
Человек должен полюбить демона
Человек должен отдать свою жизнь за демона
Всего три пункта, если не считать множество мелких подпунктов, но они оказались невыполнимы. Когда Рэйвен впервые стал во главе Академии, человеческие жизни его мало заботили. Но прошли столетия, и его отношение к ним изменилось. Он и сам иногда ощущал себя человеком. Однако полюбить кого-то из них не получалось, хотя сам он собрал немало разбитых сердец. И вот появилась Алисия. И первые два пункта выполнились сами собойм. Но оставался третий… И именно его Рэйвен и не собирался доводить до конца. Алисия должна жить.
– Ты умрёшь! – свирепел Дэймон.
– Ты тоже, если сейчас же не заткнёшься. Больше мне нечего тебе сказать. Проваливай.
– Никуда я не уйду! – заявил Дэймон. – Буду с тобой до самого конца контракта!
– И как ты себе это представляешь?
– А вот так!
И демон-лебедь вмиг обернулся обсидиановой статуэткой – такую не стыдно поставить даже в королевском дворце. Рэйвен водрузил её к себе на стол и связался с секретаршей:
«Камилла, зайди ко мне».
Даже если ночная ведьма и спала, но оставить приказ ректора без внимания она не могла даже во сне. И, наверное, даже на том свете.
Постучав в дверь, она дождалась разрешения и вошла. Полностью она пока не проснулась, а потому обвела ректорский кабинет сонными глазами. Сам демон-ворон восседал в своём кресле, более похожем на трон. И если Камилле спросонья не почудилось, вокруг ректора Уоллсворта летали искры недовольства и раздражения. Нет, не показалось. Если сделать или сказать что-нибудь не то, то можно из-за одного вот такого огонёчка лишиться какой-нибудь не очень нужной части тела. У Камиллы же всё было нужным!
– Вызывали?
– Да, – кивнул Рэйвен и указал на статуэтку чёрного лебедя на своём столе. – Будь добра, выброси.
За время работы на демона ночная ведьма почти привыкла не удивляться.
– Просто выбросить или уничтожить?
Вот этого Дэймон вытерпеть не мог.
– Ничего уничтожать не надо! – Он вновь принял свой обычный облик.
Пуганая и умудрённая опытом, Камилла только сузила глаза и уточнила:
– Так выбрасывать или уничтожить?
Рэйвен пожал плечами, мол, сама решай. А вот Дэймон с восхищением уставился на женщину. Длинные чёрные, слегка растрёпанные после сна волосы, молочная кожа, полная грудь, холмики которой прятались под скромным платьем, но этим только больше раззадоривали.
– И что за красотка нас посетила? – Дэймон распушил перед ней хвост, словно был не лебедем, а павлином.
– Камилла Гринстоун, секретарь ректора Уоллсворта, – отчеканила она.
– А не хочешь ли, милейшая Камилла, стать секретарём второго наместника Верховного демона? В моём лице, разумеется!
Так вот что хотел ректор Уоллсворт! Так бы сразу и сказал. Ухмыльнувшись, Камилла, покачивая бёдрами подошла к Дэймону и обвила его шею руками, заглянула в глаза и медленно приблизила своё лицо к его, губы почти коснулись губ, и она прошептала:
– Ты уверен, что хочешь меня… себе?..
– Да…
– Меня, ночную ведьму?
Глаза демона округлились, и он тут же исчез из объятий Камиллы и оказался за спиной у Рэйвена.
– Не приближайся ко мне! – завопил Дэймон.
– Что? Уже не нравлюсь? – хмыкнула ночная ведьма и сделала вид, что хочет поймать нерадивого ухажёра.
– Я это тебе припомню! – обратился он уже к Рэйвену, обернулся лебедем и вылетел в закрытое окно, при его приближении растворившееся, а потом вернувшееся к обычному виду. И Дэймона нисколько не смутила бушующая гроза. Всё что угодно, лишь бы подальше от ночной ведьмы! Ладно бы только люди умирали после близости с ней, но ведь это и демонов касалось!
Камилла посмотрела на ректора и спросила:
– Я ведь сделала всё, как нужно?
– Да. Даю тебе два дня выходных в благодарность.
Она слабо улыбнулась и подавила зевок. В ближайшие два дня она постель покидать не собиралась – нужно ведь ещё силы восстановить и ей, и Долорес после полётов в грозу.
Перо тридцать девятое
В Академии Дэймон Свонсон не появлялся уже два дня, и постепенно разговоры о нём сошли на нет, и всё женское внимание вновь переключилось на Алекса Гриснтоуна, тем более что о нём всё время рассказывали поразительные и крайне героические истории. И когда Алисия услышала, что три недели назад полезла за одной из студенток в колодец и вытащила её на собственных плечах, немало удивилась, ведь в то время её и около Академии-то не было.
– Привыкай! – усмехнулся Маркус, вытягивая ноги на кровати. Подушку бы ещё помягче, но и так сойдёт – всё равно ведь редко здесь ночует.
– Зачем люди всё это придумывают? – вздохнула Алисия, разминая ноги.
Сегодня комендант хорошенечко погонял засидевшихся студентов. Джек сразу же притворился трупом и велел похоронить его у «Пряной вишни». А можно прямо туда и отнести – вдруг ещё есть шанс ожить?
– Скучно им, – буркнул толстяк. – У самих ничего интересного не происходит, вот они и придумывают. Когда тебя тут не было, про нашего недолюбовничка тут такое рассказывали! Что он каждую ночь проводит с разными девицами, а иногда и с двумя-тремя сразу!
– Вообще-то, это правда, – не без гордости заявил Маркус и заложил руки за голову, мечтательно уставившись в потолок.
– Неправда, – упрямо мотнул головой Джек и рухнул на кровать – умаялся бедненький бока отлёживать. – Не выходил ты тогда почти из комнаты! Ты тогда какую-то гадость съел и целыми днями сидел в…
– А вот это уже поклёп! Не было такого! – взревел Маркус, подскочив с постели, но тут же остыл и снова улёгся. – Ну, может, и было что-то. Чуть-чуть совсем.
– Три дня просидел, – продолжил подначивать друга толстяк. А нечего было последний пирожок из-под рук выхватывать! – А потом всё меня спрашивал, нет ли пятна на штанах.
– Не было такого, – скривился Маркус, явно что-то припоминая.
– Ещё что-нибудь у меня из еды стащишь – будет и не такое.
Посмеиваясь над друзьями, Алисия усердно массировала ноги, ведь сегодня она собиралась навестить Рэйвена. Последние два дня он не покидал свой кабинет и никого к себе не пускал. Как назло, Камилла тоже не показывала носа, и дверь в её комнату была заперта. Академия осталась под присмотром профессоров, и те тоже почувствовали свободу, а потому не особо рьяно следили за студентами. И, конечно же, ни о какой нормальной учёбе и речи быть не могло. Только самые отчаянные продолжали читать книги, разбирать то, что написано в свитках, самостоятельно изучать заклинания и развивать собственные навыки.