Перо цвета ночи

Алисия искренне восхитилась женственностью незнакомки. Сколько бы она сама ни пыталась вести себя так же, ничего путного не выходило. О, сколько раз она слышала, что в ней обаяния и женских чар не больше, чем в навозном жуке! Если бы не платья и украшения, никто не заподозрил бы в ней принцессу.

– Прости, я не знаю твоего имени.

Алисия не припоминала, что бы вообще видела эту девушку на занятиях или же в столовой. Впрочем, она и не ставила себе цели заглядываться на красоток. Эта честь принадлежала Маркусу.

– Оливия, – ответила девушка настолько кротко, что у Алисии едва не отнялся дар речи. Вот тот идеал, до которого она так и не смогла дотянуться во дворце. И никогда не сможет, но это уже и не имело значения.

– У тебя очень красивое имя, Оливия! – сказала Алисия со всей искренностью. Она действительно так считала.

Глаза красавицы распахнулись, и она уставилась на неё с таким обожанием, что настал черёд Алисии смущаться.

– Вот! – Оливия протянула ей уже изрядно потрёпанный пергамент. – Я хотела положить на стол смотрителю, чтобы он передал тебе. Но так даже лучше.

Алисия взяла письмо, и обворожительная девушка тут же убежала прочь, положив ладони на пылающие щёки. Гэвин заворочался во сне, поэтому пришлось поскорее убраться в свою комнату. Джек спал в обнимку с подушкой и просыпаться пока не собирался, а вот главного героя-любовника Академии не было на месте.

Сев на свою кровать, Алисия развернула послание. И чем дальше она читала, тем сильнее вытягивалось её лицо. Как могло случиться, что она получила признание в симпатии, да ещё и от девушки, да ещё и в стихотворной форме!

– Эй, дружище, что с тобой? – спросил только что вернувшийся Маркус. Вид у него был настолько довольный, что хоть на хлеб намазывай вместо мёда.

Алисия молча протянула товарищу пергамент. Маркус пробежался по нему глазами и тихонько присвистнул, дочитав до конца.

– Нет, точно! – хмыкнул он. – Это я должен брать у тебя уроки в любовных делах. Да ты у нас везунчик!

Девушка же в этом очень сомневалась.

Перо двадцать пятое

Во дворце Алисию старались не замечать, хотя это было довольно сложно сделать, ведь она была выше многих не только женщин, но и мужчин. На балах она танцевала только обязательные танцы и непременно с теми, чьи глаза она хотя бы могла видеть, не наклоняя голову. И, к слову, таких находилось крайне мало. Всё остальное время девушка сидела в сторонке и наблюдала за танцующими парочками. Никто не желал приглашать её, никто не хотел выглядеть рядом с ней коротышкой. Мама и тётя постоянно отчитывали её за то, что в ней нет ни капли женственности.

И дело было не только во внешности. Алисию никогда не интересовали традиционные женские дела. Шить и вышивать? Да лучше из лука пострелять или рыбу пойти ловить. Готовить? Вы хотите, чтобы полдворца слегло с отравлением? Музицировать? Ну… Лучше не стоит.

Алисия превратилась в долговязую тень, без дела слоняющуюся по замку. Если бы не Камилла, девушка наверняка зачахла бы в стенах собственного дома. Ночная ведьма быстро прониклась к своей подопечной искренней симпатией и стала для принцессы наставницей, подругой, сестрой, а иногда и матерью. К сожалению, весёлым денькам под крылышком Камиллы не суждено было длиться долго. Никогда в своей жизни Алисия столько не рыдала, как тогда, когда её гувернантку выгнали. И дни принцессы вновь стали однообразной чередой повторяющейся скуки. До тех пор, пока не объявился принц Годрик со своим кошмарным предложением, вынудившим Алисию бежать не только из дворца, но и из королевства в целом. Возможно, это было во благо.

Когда она прибыла в Академию, то стала вдруг в центре всеобщего внимания. Но вовсе не из-за своей несуразности, а как раз наоборот. Может быть, ей следовало родиться мужчиной? Может, в таком случае и дома с ней обращались бы совсем иначе? Ведь братья были совсем в другом положении, наслаждаясь всеми привилегиями королевской жизни и не особо утруждались заниматься государственными делами. И кто-нибудь когда-нибудь говорил им, что они бездельники и ярмо на шее королевства? Ни разу!

– Алекс, ты идёшь? – Джек заправил рубаху в штаны, и его теперь одетый живот навис над ними. – Там опять всё вкусное разберут.

– Ты же говорил, что там вкусного ничего нет! – в который раз за утро поддел его Джек и зевнул. Уснуть он так и не смог, вспоминая ночные похождения. Ах, как же прелестны здешние дамы!

– Мало ли что я там говорил! – буркнул толстяк. – Алекс, ты идёшь?

– Эй, а почему ты только Алекса зовёшь, а не меня! – возмутился герой-любовник.

– А потому что с ним место легче найти. Глядишь, ещё и угостят чем-нибудь.

Джек нисколько не ошибся. Стоило неразлучной троице заявиться в столовую, как тут же пошли шепотки, а кто-то и в голос начал зазывать племянника самой Камиллы Гринстоун к себе.

– Алекс! Алекс! Здесь есть место! Иди сюда! Алекс!

Алисия старалась не глазеть по сторонам, чтобы ни с кем не встречаться взглядом. А вот Маркус, наоборот, купался в ореоле славы нового и такого полезного, как оказалось, друга. Он приветственно махал рукой хихикающим девушкам, посылал улыбки более застенчивым особам и подмигивал тем, с кем уже был более тесно знаком.

– Дружище, – Маркус обнял Алисию за плечи и придвинулся ближе, чтобы в шумной столовой она могла его расслышать, – я так рад, что ты здесь!

– Я тоже рад, – пробормотала девушка, стараясь побороть смущение. Нет, парни себя так не ведут. Нужно быть или хотя бы выглядеть более уверенной!

Не дожидаясь еле плетущихся друзей, Джек поторопился к раздаче, однако вскоре вернулся с глубочайшим разочарованием на лоснящимся от пота лице.

– Я же говорил, что всё разберут!

Однако долго толстяк не печалился, потому что полностью сбылись его предсказания. Для Алекса, а заодно и для его товарищей, освободили место, а его поклонницы, те, что посмелее, завалили стол всевозможной снедью, большую часть которой в столовой и не видели никогда.

– Алекс, как же я рад, что ты здесь! – уплетая за обе щеки сушёную колбасу, Джек почти слово в слово повторил за товарищем.

– А я что говорил! – ухмыльнулся Маркус и снова приобнял Алисию, чтобы никто не сомневался, что они самые что ни на есть лучшие друзья.

Получив очередной обожающий взгляд, сбежавшая принцесса поняла, что к такому придётся привыкать. Впрочем, быть тем, кем восхищаются, было намного приятнее, нежели изгоем в собственном доме.

После завтрака настало время учёбы, и сегодня вновь в аудитории студентов ждала Камилла Гринстоун. Выражение её лица не обещало никому ничего хорошего. Школяры здесь были совершенно не при чём – у ночной ведьмы были свои причины для дурного настроения, – но они об этом не подозревали, а потому благоразумно помалкивали.

– Ну что, дорогие студенты, вы наверняка хотите порадовать меня и ректора Уоллсворта своими успехами, не так ли?

Тишина была настолько звенящей, что некоторые студенты, включая Маркуса, решили, что это так похмелье себя проявляет.

– А что это мы молчим? – Камилла опёрлась ладонями о преподавательский стол и обвела взглядом аудиторию. В глаза смотрела ей только Алисия. – Неужели вы бездарно потратили вчерашний день и ничего не добились?

Комар пролетел от окна до дверей. И его услышали все.

– Значит, так, – лицо ночной ведьмы превратилось в бесстрастную маску, – если ни один из вас не сможет выполнить сейчас моё задание, исключат всех. У меня есть письменное разрешение ректора. Всем ясно?

По залу прокатилась волна страха.

– Я не слышу! – рявкнула Камилла, хлопнув ладонями по столу.

– Да! – отозвались разом все.

Секретарь посмотрела куда-то вдаль, но каждому показалось, что именно на него.

– Если хотя бы один из вас сможет выполнить задание, – напомнила ведьма вновь спокойным голосом, – остальные будут спасены. Ну, есть смелые?

Однако никто не решался выйти.