Одержимость Ростовщика

У входа охрана гонит пьяного в хлам мужика. Тот что-то кричит. Угрожает. В итоге остаётся на улице со сломанным носом.

— Прости, что заставил ждать. У меня в клубе аврал, — запыхавшись вбегает падаль. Бросает на стол толстый конверт с баблом и садится напротив. — Но ты мог бы и не звать. Деньги я отправил бы на счёт, как делал всегда.

— Думаешь я устраивал бы встречу ради твоей мелочи? — позади него возникают мои люди. Выходят из тени. Крыса быстро скукоживается. Бегает глазами. Врубается, разговор пойдёт серьёзный, не связанный с его долгом. — До меня дошли слухи, что ты ведёшь переговоры с испанцами.

Поджигаю сигарету, а тот вскакивает, будто под задницей его костёр развели. Белый хватает падаль за шкирку и возвращает на место. Ворон приставил пушку к крысиной морде.

— Рагнар, клянусь, я не...

— Собираешься кинуть меня? Не хорошо это, Верт. Ой, как не хорошо. Причём для тебя. Забыл, кто тебя из говна вытащил?

— Это просто слухи, — дрожит. Обливается собственным потом. За шкуру свою дешёвую боится. — Ты… Ты же знаешь, я бы никогда не сделал так. Не подставил бы тебя. Я ж, столько сделал ради дела.

Поднимает руки. Сдается гниль. Показывает, что безоружен. Падает на колени. Трус.

Усмехаюсь.

Нормальных соперников перебили? Вырезали до моего прихода? Кругом одни слизняки с поджатыми членами. Никакой закалки. Характера. Стали. Об таких жалко руки марать, не то что пули тратить. Прирезать только и собакам на съедение.

— Не подставил бы, говоришь?

— Да, да, — трясёт головой. На экране включают запись, после чего он резко перестаёт.

"Переговоры" на которых испанцы с Вертом условились списать меня с дел. Снято с несколько камер. Во всех ракурсах. Порнуха отменная. На разносторонюю публику.

Шестеро мужиков и двадцать шлюх облипают их. Ищут куда пизду сунуть.

У одного старого толстосума блондинка лижет член. Вторая на четвереньки встала. Под слюнявый рот подставляет буфера. Не хилые. Четвёртый размер. И пальцами себя трахает.

На заднем плане рыжая скачет на втором старике, а подруга толкает ей в задний проход резиновый хуй. Третья с другой стороны пошла. Задницей к лицу старика и игрушку в себя толкает. Тот вылизывает её, а блевать тянет меня. В растраханную чужими членами пизду язык суёт.

Камера смещается. Крыса стыдится, как девчонка перед первым сексом. Дёргается, когда его показывают крупным планом. Хочет разбить телек. Скрыть минуту "своей славы", но прекращает попытки, получив две пули в обе колени. Воёт. Орёт.

Зря бесится. Нормально же отжёг. Трахал шлюху, пока белобрысый итальяшка трахал его самого.

Короче трутся. Ебутся между собой. Ничего нового и интересного, пока оргия не заканчивается. Дальше мудилы уже сели за стол и переговаривли, как будут от меня избавляться.

Хорошо продумали, гады. Грохнуть, когда буду в одном из своих клубов. Подложить взрывчатку и разнести на предстоящей вечеринке. Разорвать в клочья. Разбросать куски по разным местам. Правильно. По другому от меня не избавиться. Пулями не пробить. Ножом не зарезать. Действовать надо кардинально, иначе вернусь и тогда остатки придётся собирать их.

Подложить бомбу должен был Вент, только гады не учли, что запись дойдет до меня. Хозяин блядюшника в котором они устроили переговоры, один из должников. Но и без записи им не хуя не удалось бы. Все места перед моим приходом проверяются.

— Рагнар…

— Мне насрать о том, ебёшь ты или ебут тебя. Твоя дыра нахрен не интересна, — хватаю за глотку. Задыхается. Цепляется. Рвётся убрать руку. — Но то, что ты со своими трахарями собирался нагнуть меня... Я предупреждал, что не прощаю предателей. Ворон.

— Послушай, я…

Выстрел. Прямой. Точный. Ровная дыра по центру лба. Глаза выпучены.

— Босс, что делать с трупом? — спрашивает Белый. — Избавляемся?

— Нет, — тушу сигарету. — Отправим подарки испанцам. Разобрать и отправить каждому по отдельности. Напомним нашим иностранным друзьям, где они находятся.

— Ты мне пол загадил, — возмущается вошедший Костет, спокойно смотря, как тащат труп пидора к выходу. — Прикончил бы крысу в своём баре. Нахер ко мне было тащится?

— Чтобы у себя не пачкать.

— Сука, — смеётся.

Достаю новую сигарету. Уже сбиваюсь какая по счёту за сегодня, но если не покурю, то точно сорвусь и вернусь домой к мелкой.

Херня какая-то происходит. Вчера весь день её со своего члена не снимал. Трахал во всех позах. Во всех костюмах. Выебал так, что сознание потеряла. Дал час оклематься, после снова драл, пока не затрахал к ужину.

После такого голод должен был сбавить обороты. Затупить и на других переключиться. Хотя бы на несколько дней. Я же испробовал девчонку. Во всех ракурсах. Во всём. Кроме задницы. Там ещё рано таранить. Дырку проработал вчера нормально, но член рано пускать в дело. Порву задний проход.

Я одел мелкую, как прожженную шлюху. Нацепил все костюмы, которые купил. В трусах заставлял подползать ко мне, а она во всём умудрялась оставаться чистой. Непорочной. Глазами один раз своими посмотрит и плевать, что одето на ней. Хоть в чулках одних на члене будет прыгать. Уже прыгала. Только хуже стало. Не мог оторваться. Смотрел, будто головой тронулся. Помешался на ней. Отпускать не хотел.

— Проблемы? — спрашивает Костет. — Смерть заднеприводного тебя так огорчила? Были планы на его дыру?

— Захлопнись.

Ржёт урод. Роется в телефоне. Не было бы от него пользы в начале работы, когда только от отца свалил, пристрелил бы.

Дверь открывается. Бляди одна за другой входят в комнату.

— Не знаю, что за херня у тебя происходит в жизни. Ломать не буду. Сам скажешь, если дело серьёзное, но отпустить с таким рылом из своего клуба не могу. Сам понимаешь, плохо повлияет на репутацию, — подзывает девчонок. — Выбирай. Танцуй. Ебись. Всё за счёт заведения.

Блондинки. Брюнетки. Рыжие. Светлые. Мулатки. Шведский стол. Костет знает мой вкус. Все сочные. Фигуристые. Есть где ухватиться.

Смеются. Переглядываются. Прикидывают кого в этот раз выберу. Одна прямо намекает, что не прочь развлечься. Пальцами по груди ведёт. Тряпьё вниз тянет. Торчащие соски выставляет. Другая жопой вертит. Товар показывает. Губу прикусывает.

Сперва решил никого не брать. Зачем мне пользованные? Порченые. Другими членами пробитые, когда дома своя есть. Моя. Хотя сегодня нормальный трах не светит. Реально переборщил вчера. В мелкую вгоню, только в кровь разотру всё, но есть и другие способы пустить сперму.

После догоняю. Словно пулей прошибает. Нет реакции на женщин. Никакой. Не интересуют шлюхи. Не цепляют.

Полуголые стоят, а хуй висит, как у импотента. Прохожу мимо. Рассматриваю спереди. Сзади. Ноль реакций. Что за херня?

Указываю на семерых. Бронирую одну из ВИП-комнат. Говорю, что делать. Сам сажусь на диван.

Двое танцуют. Крутятся. Раздеваются медленно, но по глазам видно, что готовы трахнуться уже сейчас. Трое на полу сперва имитируют секс. Одна ноги раздвигает. Вторая сверху будто долбиться в подругу. Сиськи сжимает. Соски лижет. Третья на лицо первой садится и стонет, когда та ей пизду вылизывает. Вторую за волосы тянет. В дёсна целует. По очереди меняют положения. Сосутся. Ебут друг друга пальцами. Ещё двое вокруг меня вьются. Ластяться. Одна садится. Трётся о мои брюки. Пытается расстегнуть и до члена добраться, но я останавливаю. Не пойму, какого хера. Просто действую по инерции. Вторая за её спиной снимает с неё одежду. Перед моим лицом жмёт ей грудь. Суёт пальцы в рот, будто хуй. Вторую руку спускает. В пизду суёт. Ебёт пальцами.

Шлюхи стонут. Орут. В другой раз я бы уже трахал их. По очереди отодрал бы каждую. Тогда какого чёрта сейчас хуй лежит овощем?

Никак. Нет отклика. Нет эмоций. Глаза закрываю. Вижу её. Под собой. На себе. Только тогда движение в штанах появляется.

Дегенерат. Размяк.

" Мне останется только продолжать существовать. Одной. Потому что жить полноценно после я уже не смогу. Не сумею затянуть любимого человека в ту пучину грязи, в какую попала сама... Ты будешь жить дальше, а моя закончилась в тот день, когда встретила тебя. "