Страница 6 из 24
Серафима была изящней меня, она ходила стремительно на высоких каблуках, и пользовалась хорошими духами. Как-то она показала мне в магазине духи, которыми пользуется. Я купила эти духи, и Мартин потерял ориентацию. Вероятно, с этого момента он стал смотреть на меня. Или он приходил вдыхать знакомый аромат?
Добрыня Никитич предложил мне разработать каталог алюминиевых профилей.
Весна влетала в окна, а на мой кульман кто-то положил ветку сирени. Я увидела уходящий в конце зала силуэт Владимира. Он приходил в КБ, вставал рядом с кульманом и смотрел на меня. Он был для меня веткой сирени на асфальте. Он всегда появлялся бесшумно, и еще он умел ждать. Если Владимир работал в другом подразделении, то Мартин был свой, с того же отделения фирмы, где работала я. Да, Владимира можно было сравнить с веткой сирени, он слегка сгибался при общении со мной.
У Владимира произошел несчастный случай, скорее не в его доме, а на даче. Сильнейшая гроза бушевала над его дачным домиком. Маленький брат Владимира оказался рядом с розеткой. Его убило молнией, которая ударила в дом и прошла сквозь розетки. Дачники, когда строят свои дома, не думают о громоотводах, а молнии не дремлют. Молнии не дремлют и над зонтиками. Девушка Мартина шла мимо фирмы под зонтом. Молния ударила в зонт. Она погибла.
Владимир и Мартин разговаривали о своих трагедиях, когда мимо проходила я. Владимир, как всегда пришел в командировку, но на этот раз к Мартину, у них была общая работа, но пропустить меня мимо себя они не могли. На Владимире была очередная черная рубашка, на Мартине рубашка была ярких осенних цветов в полоску. Я удивленно посмотрела на рубашки, и услышала их тему разговора, но все же прошла мимо них молча. Одно к одному.
Ко мне подошла Серафима и стала рассказывать, что ее сестру убило молнией через розетку, и что это произошло в Восточной стране. Я удивленно посмотрела на нее. Что это все сегодня о молниях говорят? А что могла добавить в эту тему я? Что один мой родственник, был убит шаровой молнией, которая влетела в открытое окно.
Владимир все же подошел ко мне, его интересовали каталоги свинчиваемых каркасов. Каталог был уже почти готов. Техника по изготовлению каталогов была на таком уровне: пишущая машинка, клей, калька и тушь, рейсфедер. Я писала текст, делала чертежи, копировщицы копировали чертежи, машинистки набирали текст, корректор – руководила работами. Каталог был выпущен в количестве 500 штук, и разошелся по фирмам. Через некоторое время выпустили еще столько же каталогов. Черная рубашка Владимира иногда маячила перед моими глазами, но говорили мы только о работе.
Удивительное было время: постоянно менялось руководство страны или города, каждому руководителю страны от фирмы полагался подарок в виде очередной технической новинки. Несущую конструкцию любого подарка выполняло наше КБ. Работа считалась почетной, за нее немного доплачивали. Может, поэтому так быстро менялось в те годы руководство страны, чтобы мне перепадал лишний червонец?
Самым большим развлечением для сотрудников фирмы был сбор картофеля или сахарной свеклы. Все отделение выезжало на поле. Погода бывала доброй, а бывало, и нет. Если работать в фирме, то дождь работе не мешает, если собирать картофель под проливным дождем, с мешками на голове для сбора картофеля, то это уже развлечение не для слабых здоровьем людей. Мешки намокали быстро, куртки от дождя длительное время не спасали, зонт в такой ситуации не раскроешь.
Но осень на осень не приходиться, и бывает осень ослепительно хорошей, золотой и теплой. В такую осень, Мартин после того, как собрали картофель со своих рядов, подошел ко мне, и мы ушли с поля через зелено-золотой лес. Листва слабо шуршала под ногами, трава еще зеленела. Мы шли по проселочной дороге и разговаривали. Мартин говорил и говорил. Я слушала его необыкновенно красивый тембр голоса. До чего он был красив! Огромные, просто огромные карие глаза! Тонкий нос. Крупные губы. Чистый лоб. Форма лица такая, что нет такого актера, который бы мог его сыграть, ну разве что, один американский актер, он еще играл с Мадонной, они по фильму воспитывали ребенка Мадонны. У них один раз любовь была у перевернутого дивана.
У Мартина и меня не было совместного дивана, даже перевернутого. Был лес в первой стадии осени. Волшебный лес. Мы вышли на маленькую поляну. Он сбросил с себя плащ палатку, которую брал на случай дождя, но день был безоблачный, теплый. И почему Мартин любил меня? Но он меня любил, в каком-то порыве наслаждения. Казалось бы, мы устали от сбора картофеля, но усталости не было! Была радость обладания друг другом среди первозданного леса. Голубое небо просвечивало сквозь еще почти не упавшую листву. Голубые глаза Мартина иногда смотрели в мои глаза. Мы целовались!
О, как он мог целовать! Казалось, весь рот до последней клеточки участвует в этом великом наслаждении! Язык, да его язык совершал чудеса в моем рту. Господи! Так никто не мог целовать! Два рта объединялись в сексуальном танце щек, губ, языков. Проникновение друг в друга с помощью эротического поцелуя, сильнейшее чувство! Под прикрытием поцелуя, руки совершили обряд обнажения. Еще не холодно, еще бабье лето! Мне нравилось его тело! Его приятно было коснуться, в него хотелось вцепиться, впиться, всеми своими частями тела. И я извивалась в танце лежа. Мы лежали на плащ палатке среди золотых листьев и зеленой травы. Мартин умел любить, и он мог любить! С ним блаженство я испытала в полной мере, все мои внутренности стремились ему навстречу. Мы любили друг друга, каждой клеточкой своего организма…
Мартин за выполнение одной работы получил денег столько, что ему хватило на новую отечественную машину. Редкость такой удачи по тем временам не комментируется. Серафима и Мартин жили в одной кирпичной башне, но на разных этажах. У них были крошечные однокомнатные квартиры. Серафима в своей квартире смотрелась естественно, она была худощавой женщиной. Я ни один раз была в квартире Серафимы, но к Мартину я никогда не заходила, меня только волновал вопрос: как он спит в такой комнате, если его человеческая высота почти ровна длине комнаты?
Мартин стал подвозить Серафиму до работы на своей машине. Отношения между нами несколько натянулись. Серафима привыкла к машине Мартина, и утром специально ждала, когда он выйдет из дома, чтобы с ним поехать. Любви обильный Мартин не мог пропустить Серафиму мимо себя, если она постоянно у него под боком: или живет, или сидит в его машине.
Несколько разработок моих разработок попали на выставку облакайдеров. На выставку я поехала с Владимиром, который с некоторых пор работал вместе со мной. Посмотрели мы на свои изделия и пошли смотреть, а что интересного есть в других павильонах. Приятно с приятным человеком ходить по выставке: тут посмотришь, там поешь, здесь погуляешь, а то и проедешь на местном транспорте. Выставка такое место: гуляй, с кем хочешь, все равно знакомые растворятся в общей толпе и ты тут никому не нужен. Но мир тесен. На обратной дороге проходили мы мимо павильона со своими изделиями и столкнулись с Мартином и Серафимой! Перестрелка четырех глаз закончилась тем, что все сели в машину Мартина и поехали домой.
Фирма, в которой я работала, в период своего расцвета была огромной. Чтобы управлять большим числом очень умных людей, работающих на вершине науки и техники, была введена суровая дисциплина. Рабочий день на всех этажах начинался одновременно в восемь часов утра. Звенел звонок и, те, кто опаздывал, порой впадали в состояние инфаркта. Инфаркт у проходной был нормой, а не исключением из правил. Напряженная работа, связанная с разработкой контрольной измерительной аппаратуры, необходимой для контроля изделий, разработанных для космических станций, даром не прошла.
Однажды я на рабочем месте скорчилась от сильной боли. С каждой минутой мне становилось все хуже. Всегда сложно уйти с работы во время рабочего дня, надо было подписать бумажку на разных этажах огромного здания фирмы.
Серафима на работе как-то попала в сложную ситуацию, так женщины сняли с себя белые халаты и закрыли ее плотным кольцом от мужчин. Дело в том, что конструктора работали в белых халатах, их выдавали, как униформу, дабы все сексуальное на человеке было прикрыто. Так произошел производственный выкидыш у Серафимы, она не набралась смелости уйти во время с работы. Все каралось.