Страница 82 из 84
Наше с Вами мировоззрение без семи пядей во лбу позволяет логично объяснить эти нестыковки и решать важные для всех вопросы, не опровергая научных же законов в отличие от нынешней науки. Если бы ученые смогли понять смысл жизни существ, то и развивались бы иначе. Смысл жизни существ заключается в росте осознавания. Следствием этого знания является изучение самого осознавания и выводов, следующих из такого изучения. Например, повышение уровня осознавания пропорционально повышает способность к познанию, то есть отвечает наиглавнейшим потребностям науки. Отсюда также очевидно, что вопрос не в том, чья картина мира достовернее, а в том, позволяет ли Вам Ваша картина растить осознание.
Одно лишь предположение о наличии незримого (не воспринимаемого) нами Высшего заставило бы применить научные методы к попытке определения, к примеру, намерений Высшего путем нашей с ним обратной связи. То есть как Высшее откликается на наши действия. Вот это была б увлекательная наука. Да только она уже есть. Называется сталкинг Высшего. Ученый же, сталкиваясь с этой задачей, в лучшем случае подобен набожному и восклицает: «Пути господни неисповедимы!» и воспринимает Высшее как данность, с нами не связанную, в худшем же – отбрасывает вариант наличия высших сил вообще. Горе-ученый дословно говорит следующее: «А что пользы от этого занятия? Ведь оно по сути ничего в мире не объясняет, а только постулирует, что все происходит в мире именно так, как захотел Бог. И что нам тогда делать в такой модели, если наши желания расходятся с божьими?». Конечно признать, что есть кто-то на порядки умнее тебя и телепатически наблюдает за тобой – для ЧСВшников смерти подобно. Как дети цепляются за своё – они хотят такую науку, как они себе представляли, в очках и белых халатах с пикающими разнолампочными приборами, но так не будет.
Что Вам сказать? Ну, во-первых, начинать дело своей жизни с отбрасывания основных вариантов – плохая метода, исповедующая изначальную предвзятость. Вряд ли при таком подходе стоит и помышлять о правильных решениях частных задач. Что сделал бы хороший ученый? Он бы начал изучать намерения высших существ в корреляции с собой и мог бы преуспеть на этом поприще. Если назвать сию корреляцию «СЗСН» (связующее звено с намерением), то всё встанет на место, не так ли? И Вы окажетесь в той пустыне, лесу или на горė, где Вам сообщат, что «С точки зрения своей связи с намерением воин проходит через четыре ступени. Первая – это когда его связующее звено с намерением является ненадежным и ржавым. Вторая – это когда он преуспевает в его очищении. Третья – когда он учится манипулировать им. И наконец четвертая – когда он учится следовать предначертаниям абстрактного» (КК, кн. 7).
Наверное, ученым кажется очень трудной такая задача, потому что у них за 10 лет с 9 до 17 с перерывом на обед – никак не хватит времени решить ее. В отличие от того же ученого, воин посвящает этой задаче ВСЮ свою жизнь без остатка, пытаясь расшифровать намерения Орла. Вот тут для примера описан первый шаг в этом направлении: «поскольку Орлу нет до меня никакого дела, я должен убедиться, что мои шансы достичь свободы возрастают благодаря, быть может, моей решительности» (КК, кн. 6).
Разве Вы, ученые, среди людей не сопоставляете свои намерения с намерениями окружающих? Ведь если нет, то нарветесь на скандал или совершите преступление. Так почему в случае с Высшим должно быть очень уж иначе? Вам, наверное, удобно притворяться глухими и слепыми, потому что признание более мудрого правления лишило бы Вас, как Вам кажется, инициативы и свободы ошибаться. Так Вы ж и не пробовали! На деле – признание Высшего, напротив, пробуждает инициативу (кроме излишней и тупой) и дает свободу (за исключением халявы и паразитизма). Отстаиваете свое право на черные делишки? А как еще трактовать? Ну, есть еще вариантик: закрывать глаза на очевидно верное, выбирая заведомо неверное – позиция идиота. Правильно сказал И.Х: «прости их, Господи, ибо не ведают, что творят». Получается, что некие невежественные болваны узурпировали право называться учеными и называть наукой то, что они делают. А, может быть, Вам ученым, пока не поздно, просто надо признать отсутствие «музыкального слуха» и выйти в отставку, освободив «теплые» места правильным людям или хотя бы, назло всем, всё же попытаться выработать его?
Что же изучают толтеки? Они изучают Правило, осознавая свое место во вселенной, с одной стороны, и предоставленные возможности – с другой. Правило – это поведение тех самых внешних сил, коих ученый полагает незакономерными и случайными или своевольными и прихотливыми, антропоморфизируя как презираемый им верующий – их образ под себя. Нормальному же толтеку должно быть понятно, что даже та видимая прихотливость или случайность – закономерна, обоснована и ее можно изучить. Например, любое Ваше желание можно описать уравнениями: к примеру, законом сохранения энергии в приложении к низкому уровню осознавания. Обычной науке до такой методологии очень далеко, потому что наука базируется на том основании, что человек – венец природы, а потому вынуждена видеть лишь две маловероятные и малопригодные крайности:
наши возможности безграничны;
наши возможности равны нулю.
Изначальная субъективизация и антропоморфизация никогда не даст науке построить систему знаний, позволяющую им достичь больше того, что они сами определили стенами своей тюрьмы, составляя слово «ВЕЧНОСТЬ» из букв «П», «Ж», «О» и «А». То есть без включения Высшего в свою картину мира, а также без участия Высшего в самом построении – не получится построить учение, которое развивает осознание. Потому что строить самим – «строилка» не выросла, надо хотя бы научиться читать книгу Высшего и следовать ей.
Ученых можно поделить на два типа: это гиперпрагматики и пилоты. Первые рассматривают Высшее как данность, а науку как способ использовать эту данность себе на личную пользу. Пилотирующие ученые плохи тем, что их интересует безличное Знание без всякого применения его к жизни. Этим часто грешат математики и философы. В нагвализме же безличное и личное рассмотрения представляют собой истинную пару и прикладываются к любому факту в равной мере, а не противопоставляются.
Повторим, что нагвализм не отрицает науку, а активно использует ее подходы, но делает это намного шире и разветвленнее. Например: «Важной стороной научного метода, его неотъемлемой частью для любой науки, является требование объективности, исключающее субъективное толкование результатов. Не должны приниматься на веру какие-либо утверждения, даже если они исходят от авторитетных учёных. Для обеспечения независимой проверки проводится документирование наблюдений, обеспечивается доступность для других учёных всех исходных данных, методик и результатов исследований. Это позволяет не только получить дополнительное подтверждение путём воспроизведения экспериментов, но и критически оценить степень адекватности (валидности) экспериментов и результатов по отношению к проверяемой теории» (Википедия). Все верно, но, как обычно, «перегибы на местах». Первая проблемка в том, что исследователь, проверяльщик и экспериментатор не рассматривает размер своей субъективности, то есть рассматривает себя как непогрешимого наблюдателя, а это очень неправильно. Суть даже не в том, чтобы правильно записать показания приборов, а в правильности постановки задачи, выборе метода и т.д. Если у ученого случайным образом оказывается высокий уровень осознавания и низкий уровень субъективности – он толкает науку вперед (тут еще зависит что именно называть наукой: иметь в виду только все ее удачи или все это болотце, из которого по теории вероятности на сушу раз в 100 лет вылезает Дарвин).
Второй проблемой (конечно же, связанной с первой) является то, что наука, однажды выбрав поле выбора (известное), пасется там, не желая от него отступать, поэтому и получает все те же, а не другие вещи. Целесообразно ведь изучить само поле выбора, только тогда можно будет понять, что существуют иные поля выбора, где одинаковые подходы не применимы по определению. Например: разница между известным и неизвестным именно в том, что известное определено подавляющим количеством свидетелей, это свойство мира первого внимания – совместного сновидения миллиардов, что дает 100% верификацию. Ведь первое внимание и отобрано из всего диапазона на этом основании! Неизвестное изначально определено именно тем фактом, что свидетелей там нет или же их мало, а также редкой повторяемостью явлений по причине астрономического разнообразия параметров и самих явлений. Второе внимание настолько велико, что вероятность одинакового ПТС и ХГВС сонаблюдателей близка к 0. Поэтому для изучения абстрактного вне первого внимания нужны другие подходы. Существующая наука не желает выходить из своей уютной трехмерной пробирки выживания.