Мой Уитмен

14. «Walt Whitman», by Hugh J'Anson Fausset, London, 1942 (Хью Айнсон Фоссет, «Уолт Уитмен»). Фоссет — талантливый английский критик, автор известных монографий о Джоне Китсе, Вордсворте, Альфреде Теннисоне. В книге подробно и зорко прослежен — этап за этапом — тот крутой многолетний путь, который привел Уолта Уитмена к созданию «Листьев травы». Так же обстоятельно описан и долгий период увядания, ущерба, наступивший в жизни Уолта Уитмена тотчас после Гражданской войны. Как и в других биографиях Фоссета, анализ в этой биографии сильно преобладает над синтезом.

Большое внимание уделяет Фоссет социальным проблемам, связанным с изучением жизни и творчества Уитмена. Одна из лучших глав в книге (названа «Ураган и — после») посвящена участию Уитмена в Гражданской войне. Высокие литературные достоинства книги, а также ее гибкий, пластически образный стиль выделяют ее из всех других книг, посвященных Уитмену.

15. Большую помощь в моей работе над изучением жизни и творчества Уитмена оказали статьи известного уитмениста Флойд Стовалла (Floyd Stovall) «Уитмен, Шекспир и Демократия» («Whitman, Shakspeare and Democracy», 1952), «Уолт Уитмен и драматические спектакли в Нью-Йорке» («Walt Whitman and Dramatic Stage in New York», 1953). Глубокий эрудит проф. Стовалл привлек к своим исследованиям много свежего. материала, неизвестного прежним ученым.

Ранних биографов Уолта Уитмена можно назвать представителями мифологической школы, так как они простодушно поверили тем многочисленным мифам, которые поэт сочинял о себе. Так же доверчиво отнеслись они к измышлениям друзей и поклонников Уитмена, стремившихся приукрасить его биографию в противовес тем нападкам, которым он так долго подвергался со стороны враждебных ему журналистов и критиков. И Борроуз, и О'Коннор, и Конвей, и Бинз, и Базальжетт считали своим долгом изобразить его величавым пророком и праведником: сверхчеловеком, лишенным обычных человеческих слабостей.

Лишь теперь, лишь в нашу эпоху возникла другая группа уитменистов, которую я назвал бы скептической. Прежний дилетантский подход к биографии и творчеству Уитмена сменился научно-исследовательским. Эта группа, состоящая главным образом из университетских ученых, не приняла на веру ни одной самой мелкой детали в прежних жизнеописаниях Уитмена. Каждую деталь она подвергла самой строгой научной проверке — благо в последнее время общими усилиями ряда ученых обнаружено множество фактов, неведомых прежним биографам.

Одним из самых видных представителей этой скептической школы — француз Рожер Асселино (Asselineau), профессор американской литературы в Сорбонне. Он посвятил Уитмену две любопытные книги, недавно переведенные на английский язык. Книги эти не оставляют камня на камне в той романтически-эффектной биографии Уитмена, которую — не без содействия самого поэта — навязали читателям первые авторы книг и статей, посвященных ему. Например, темпераментный, пылкий О'Коннор в своем знаменитом памфлете «Добрый седой поэт» (1866) ставил Уитмена на одну доску с Гомером, Шекспиром и Данте — и соответственно с этим создал на бумаге далекий от реальности образ поэта. Против этого мифотворчества энергично восстает Асселино, причем ссылается на книгу своего предшественника французского профессора Жана Кателя (Catel) «Уолт Уитмен, рождение поэта», — который еще в 1929 году начал борьбу за изучение подлинной биографии Уитмена, свободной от фальшивых прикрас.

Книга Жана Кателя до меня не дошла, но обе книги проф. Асселино в английском переводе я проштудировал очень внимательно.

16. В первой из этих книг, которая называется «Эволюция Уолта Уитмена. Становление личности» («The Evolution of Wall Whitman. The Creation of a Personality», 1960), проф. Асселино с, большим остроумием доказывает, что Уитмен создал свою личность и свою биографию под влиянием своей поэзии. Даже свою наружность, даже одежду, даже походку поэт приспособил к стилю своих «Листьев травы». Творчество преобразило его. Он стал жить под диктовку своей собственной книги. Благодаря ей он преодолел темный хаос своего смятенного сердца и обрел ту уравновешенность, то благодатное спокойствие духа, которые стали основными чертами всей его последующей жизни. Так как в книге Уитмен встает перед читателем, как «варвар», «человек из низов», «буйный, дородный, чувственный», он предпочел скрыть от читателей, что до появления книги он долгое время был профессиональным газетным работником, автором шаблонных стихов и рассказов, и присвоил себе обличье простолюдина, далекого от всякой культуры. В интересах своей книги, для того чтобы она была убедительнее, он утверждал, будто вышел из крепкой старозаветной семьи идиллических фермеров. На самом же деле его отец был угрюмый неудачник, семейный тиран, мать — болезненная, несчастная женщина, из его братьев один — эпилептик, другой — слабоумный, третий — и совсем сумасшедший. Столь же решительно автор опровергает легенду, будто у поэта было шестеро детей, будто в Нью-Орлеане у него была любовная связь с какой-то богатой креолкой и т. д., и т. д., и т. д.

Так как в «Листьях травы» Уитмен выступает как «дикарь» и «бродяга», поэт считал необходимым утверждать, будто его книга свободна от книжных влияний и будто, например, с философией Эмерсона он познакомился лишь после того, как написал свои «Листья травы», между тем в его бумагах, относящихся еще к 1847 году, найден написанный его рукою конспект одного из сочинений Эмерсона, которое он в том же году цитировал в одной из газетных статей.

Все это не мешает проф. Асселино восхищаться поэзией Уитмена и с глубоким уважением относиться к его героической личности. И в его самоотверженном уходе за больными и ранеными во время Гражданской войны, и в его замечательной выдержке во время многолетней болезни, причинявшей ему невыносимые муки, Асселино видит ту могучую силу души, которая и нашла свое воплощение в «Листьях травы». С большим художественным мастерством изображает французский ученый последний (кемденский) период жизни Уитмена, когда он, приговоренный к инвалидному креслу и терзаемый неотступными болями, все же сохранил безмятежную ясность и сошел в могилу без жалоб, с величавым спокойствием.

17. Второй том того же автора называется «Эволюция Уолта Уитмена. Становление книги» («The Evolution of Walt Whitman. The Creation of a Book», 1962). Здесь Асселино впервые дает истолкование тех перемен, которые Уолт Уитмен вносил в каждое новое издание «Листьев травы». Изучая эти перемены, исследователь попытался дознаться, как изменялся Уитмен в течение тех тридцати семи лет, когда он десять раз переиздавал свою книгу (1855–1892). В основном поэт остался верен своим первоначальным идеям, но иные из этих идей отошли на задний план, иные утратили свою остроту, иные выдвинулись на первое место. Так, например, его гордая вера в то, что Америка в ближайшие годы создаст национальную литературу, которая затмит всех Шекспиров и Данте, мало-помалу сменилась смиренным преклонением перед литературными традициями Старого Света. Ядовитыми насекомыми называл Уитмен поэтов, дерзающих подражать своим заокеанским собратьям. Это было вскоре после Гражданской войны. Изменилось, по словам Асселино, и отношение поэта к прославляемой им свободе. Прежде он, как и Торо, славил мятеж и бунтарство, а в 1876 году стал требовать, чтобы свобода не выходила из рамок законности и чтобы каждый из нас раньше всего добивался свободы от своих пороков, вожделений и слабостей. Такую же перемену отмечает Асселино и в эстетических воззрениях Уитмена. С течением времени стих Уитмена стал. мелодичнее, компактнее, ближе к традиционной просодии. По словам исследователя, в первых изданиях «Листьев травы» стих Уитмена — расплавленная лава, а в последних видно стремление преодолеть хаотичность и подчинить свое творчество музыке.

Книга написана с чисто французским изяществом, хотя кое-где и заметны натяжки: иногда — правда, очень редко — автор подгоняет материал к заранее намеченным схемам. Первая часть книги посвящена изучению идей Уолта Уитмена (Мистика. — Поэтизация тела. — Демократия. — Индустриальная цивилизация и др.). Вторая часть посвящена изучению его стиля, его языка, эволюции изобретенной им поэтической формы.