Страница 73 из 86
Глава 19 Возвращение блудного Симулянта
— В-вы к-кто? — отвлек меня от нарезания бутербродов хриплый и неуверенный мужской голос, — И п-почему голый? И…
— Много вопросов, Петя, — осуждающе покачал я головой, смерив взглядом тощего сутулого парня в несвежих труханах и такой же майке, — Вали давай, приведи себя в порядок. Зубы там почисти, морду потри. Смотреть тошно.
— Вы в св-своем уме⁉ — начавший очухиваться хозяин квартиры, в которую я не так давно нагло влез, решил попробовать повысить голос, — Я-я сей-чааас милицию вызову!!
Он был сутул, максимально неспортивен, давно не брит, с мерзким таким полубрюшком, которое бывает только у тощих от природы дрищей, да и вообще вызывал чувство омерзения. Обоснованное, причем, хотя кто как не я — живой пример того, что по обложке судить нельзя?
Хмуро оценив остаток колбасной палки в руке, я махнул рукой и принялся дорезать кружочки, максимально обделяя хозяина на нормальную хавку.
— Никого ты, Петя, не вызовешь, — хмыкнул я, поправляя на голове маскирующий лицо тюрбан из наволочки от подушки, — Ты, Петь, в розыске. Да и сюда, к своей тётке-фарцовщице, которая на югах сейчас, проник незаконно. Засрал вон всё…
В руке задохлика как по волшебству возник небольшой, наполовину сточенный нож, а дебильно-сонное выражение лица сменилось угрюмой рожей загнанного волка. Он еще больше ссутулился, выставляя вооруженную руку чуть вперед и уже приоткрыл рот, как я, быстро сунув в пасть первый бутерброд, прочавкал:
— Фкавёш фто-нифудь фа фене, я фебе фонт ф фопу фапихаю! И факфрою!
Многое, очень многое можно узнать из такого сакрального источника знаний, как сидящие у подъезда бабки. Может это и смешно, особенно с точки зрения того, кто прожил большую часть жизнь, утопая в океане куда более актуальной информации, просто прущей на тебя со всех возможных источников вроде интернета и приложений с новостями, но вот у советских бабушек не так много вариантов для досуга вообще. Знать всё, что происходит вокруг, чем живут чуть ли не все жильцы дома, в котором эти бабушки обретаются — было для них совершенно естественным явлением.
Так я и обнаружил себе временное пристанище у «королевы» рынка небольшого городского посёлка, располагающегося довольно близко к Стакомску. Следовало провести небольшую разведку, отдохнуть, выработать план дальнейших действий…
— Попишу, сука, псих! — сдавленно выкрикнул Петенька пожелания своей будущей судьбе.
Неверный выбор. Впрочем, послушав бабушек внизу, я мог уверенно сказал, что вся петина жизнь была исключительно неверным выбором. Как говорят в народе: «батька-то его на стенку кончил, так этого козла мухи выходили». В общем, не советую вам бесить голодных и здоровых неосапиантов, умеющих производить слизь. Последняя, в конце концов, и окажется фактором, благодаря которому зонт в жопу всё-таки влезет, но произойдет это далеко не сразу. Да и раскрывать я его особо-то и не буду, уж больно жалобно будет этот мелкий уголовник плакать.
Бабули сдавать Петю просто-напросто боялись, так как слава о его вздорной, капризной и имеющей немало связей тете ходила очень уж нехорошая, а мне поганца было совсем не с руки лишать жизни, потому что хоть и сидел этот перец уже разок, но за неудачный взлом магазина электроники гробить человека — это не по-нашему.
— Надо быть полным дебилом, Петь, — присел я на корточки рядом с съежившимся на полу и подвывающим человеком, — чтобы кидаться с пырялом на неосапианта. Хотя ты и так полный дебил. Ну да ладно. В общем, держи вот два рубля. Держи-держи, крепче. Держишь? Хорошо. А сейчас ты пойдешь, и купишь мне на них газет. Всех, самых свежих. Принесешь мне газеты — и отправишься в больницу, там тебе всё зашьют, что порвалось. Понял?
— Ыыы… — плакал над своей незавидной судьбой Петя. Его неумытое и непобритое лицо было искажено в муках неопытного и невольного дендрофила, болезненно понимающего необходимость быть как минимум китом, чтобы безболезненно иметь дело с такой вещью, как зонт.
—…а если ты решишь не приносить мне газет, то знай — у твоей тети я нашёл еще три ложки для обуви, у них края такие, остренькие. А больничка тут у вас одна. Я тебя найдууу… — пропел я, побуждая в скрывающемся от закона преступнике волю к жизни и доставке свежей прессы. Сделав ручкой в сторону поспешно уковыливающему преступнику (одно только зрелище, как он штаны надевал, было уморой), я вернулся к пожиранию чужой пищи.
Разумеется, вскоре квартиру заполонят товарищи милиционеры, они будут проводить различные мероприятия и экспертизы, фоткать всё это логово зажравшейся фарцовщицы (а шмота и предметов роскоши тут так-то нормально), но потом они всё-таки уйдут, опечатав двери, а я спокойно вылезу из вентиляции и примусь за варку пшенной каши и чтение газет. Поев, с самой мрачной мордой пойду домогаться до телефона, из-за которого, в общем-то, я и выбрал эту квартиру.
— Баба Цао, это я, — просто скажу я в трубку, когда старая женщина её поднимет. В ответ услышу долгий шумный выдох.
— Шипоголовый… — с сложным выражением произнесет она в ответ, — Ты жив.
— Жив, — соглашусь я, — Наверное.
— Нам нужно поговорить вживую, — поставит старушка передо мной интересную задачу, — Очень нужно.
Я возведу глаза к великолепно побеленному потолку. Вздохну. Цыкну зубом. А потом задам женщине, которую давно считаю родной, один-единственный вопрос. Та далеко не сразу даст на него ответ, но всё-таки даст, произнося каждое слово напряженно и с максимальной неохотой. Видимо, тоже считает меня родным. Это хорошо.
— Я скоро буду, баба Цао, — с легким сердцем даю я вполне выполнимое обещание, — Скоро буду. Только высплюсь сначала.
— Шипо… — договорить она не успевает, потому что я кладу трубку.
Нужно поспать.
Стакомск выстроен и организован так, что попасть в него нелегально неосапианту практически невозможно. Замкнутый круг ограничителей, патрулирующие дирижабли, на борту которых тоже находятся ограничители — самая настоящая крепость, защищающая юную надежду Советского Союза от внешних угроз. От большинства. Всё-таки, способности неогенов чересчур разнообразны, чтобы можно было выстроить абсолютный щит. Био-бомбы Валиаччи это убедительно доказали.
Как будущая био-бомба, я не мог подвести уважаемого доктора, поэтому тоже поставил себе цель проникнуть в город. В этом мне должен был помочь лом. Самый простой советский лом, который я нашел на чердаке, где пережидал команду следователей из милиции.