Страница 47 из 86
Я старался, дорогая публика. Всю дорогу, до самой этой церкви и в ней, у пасечников, в «уазике», даже уже здесь, лежа на этом тощем матрасе, я пытался и пытался преодолеть возникший из-за перенапряжения внутренний барьер, блокирующий мои способности. То, что делало меня слабым калекой, едва способным стоять на ногах. Тщетно. Ничего не получалось. Подсознание, решив, что в таком виде я точно выживу, попросту не поддавалось всем моим волевым усилиям. Оставалось лишь одно решение, а у Вероники и Янлинь точно бы не хватило сил меня медленно придушить. Вариант со вскрытием вен я отбросил как неэффективный. Думаете, есть другой вариант завести себя с толкача? Ну извините, не пришло на ум.
— Ты конченный псих, Изотов, — бурчала Ленка, оплетая сзади меня своими руками и ногами, — Таких как ты вообще нужно сжигать в крематории, нах*й. Твой психиатры просто недоучки. Как тебя вообще в люди выпустили⁈
— Я хорошо симулирую обычного человека, — бледно ухмыльнулся я, чувствуя, как тонкое девичье предплечье все сильнее и сильнее давит мне на горло, —…и у меня есть справка. Libertad o Muerte, поняла? Дави…
Врешь ты, Ленка. Не рациональность заставила тебя начать со мной переговоры. Не здравый рассудок подтолкнул к «предательству». Ты знала, за что мы стоим. И ты, так бережно и нежно душащая меня девчонка, боишься тех, кто отдают тебе приказы. Ну а вдруг злой враг оторвет тебе ручку? Или ножку? А потом еще прижжёт так, что никакая Ахмабезова не восстановит? Тебя же не на пенсию сошлют, а какому-нибудь ребенку ответственного товарища с самых верхов, чтобы ты ему жопку подтирала, да сосала по щелчку пальцев. Именно так, Ленусь. С твоим послужным списком, с такой податливостью, сосать придётся обязательно и много. Просто, потому что некому будет за тебя встать, некому будет вырвать кишки мелкому ублюдку, некому будет швырнуть в лицо ответственному товарищу потроха его отпрыска. Некому заставить их ссаться от ужаса только при мысли неправедно эксплуатировать таких же людей, как и они сами.
А он, такой человек, тебе нужен. Не только тебе, всем нам.
В глазах темнеет. Тело, грамотно лишенное воздуха, начинает конвульсивно содрогаться. Мысли теряют связность. Я начинаю бороться за жизнь. Вяло, жалко, слабо. Спустя несколько секунд тело понимает, что всё происходит всерьёз, начинает изыскивать резервы. Мне некуда деваться, ни о каких стоп-словах речи не шло, всё всерьез, меня именно убивают. Целиком, полностью, безвозвратно. Мы, дорогая публика, в глуши, в серьезной такой глуши, а значит, девчонки вернутся нагруженные рыбой по самое небалуйся и потом уже от меня не отойдут. Мы просто потеряем время.
Я тихо сиплю, сознание угасает. Уже не чувствую хватки своей убийцы, не чувствую давления на горло. Помнится, Кладышева всё жаловалась, что не может меня также придушить, как я её. Мол, ощущения просто фантастические…
…долбанная извращенка…
А затем взрыв. Тело, разум, весь я буквально взрываюсь во все стороны псевдоматериальным туманом!
Каким-то чудом, краем сознания или проведением, я успеваю поймать Ленку, собиравшуюся вылететь в окно и задеть по дороге головой подоконник, но с остальным справиться не в силах — поэтому вышибаю в церкви всё! Сразу всё! Окна, двери! Да ВСЁ!
Наверное, со стороны могло показаться, что в церкви оказался какой-то монстр, состоящий из извивающихся туманных щупалец. Даже крышу слегка набок перекосило.
Будучи в слегка неадекватном состоянии, пытаюсь поправить крышу, удерживая её на своем «теле» и попутно охраняя оглушенную Довлатову от обломков, но в итоге вся верхняя треть старого заслуженного здания со скрипом и грохотом заваливается набок. Убедившись, что на голову теперь может упасть только покрытое облаками небо, начинаю съёживаться в человека. Вижу три фигурки, сломя голову несущихся к дому, спохватываюсь и отменяю трансформацию. Отрастив один длинный «хвост», беру им беспамятную лысую девушку, заворачиваю в матрас и прячу как нашкодивший ребенок, за церквушкой. Ну, за её остатками…
— Витяяяяя!! — радостно орет троица рыболовов, прыгая возле остатков нашего временного дома. Разруха их не смущает от слова «совсем». Меня, выползающего из развалин (но держащего одним из своих концов около беспамятного агента) — тоже. Мы обнимаемся. Ну то есть люди или, точнее, бессмертные вечно юные советские люди радостно обнимают упругий кусок тумана, который обнимает их. В общем, обнимаем друг друга и радуемся вслух.
Нет, я рад. На самом деле рад. Не тому, что выжил, этому как-то радоваться не получается, а тому, что вновь… что-то могу. Что еще что-то сделаю. Что не лежу, бессильно распластавшись, под весом собственного неподъёмного тела. Мы еще повоюем.
Тем более, что я прекрасно представляю, куда нужно воевать.
Тем временем, очухавшаяся Ленка, оглянувшись и прислушавшись, решила свинтить. Схватив матрас, она стала невидимой, а затем бережно потащила добычу в сторону леса, стараясь держать матрас у самой земли. Опытная, смотрю. Убежав на солидное расстояние, лысая тут же подхватила имущество с земли и начала выстукивать, освобождая от налипшего снега. Затем, бросив матрас на низенькую коренастую ёлку, Довлатова принялась смотреть на разрушенную церковь и прислушиваться к крикам моих друзей.
— Я точно дура. Полная дура… — пробормотала себе под нос девушка, прячась за деревом, — Что же я наделала…
— Да ничего, в общем-то, — напугал я её до усрачки, выглядывая щупальцем из снега, — Чего дёргаешься? Мы не договорили. Я хочу знать всё, что можно о тех, кто нас преследует.
— Эээ… как? — подпрыгнувшая Довлатова потыкала сначала в меня, высовывающегося из снега, а затем в меня, обнимаемого Янлинь и Вероникой. Вдали.
— Бывает, — индифферентно откликнулся я, сам немало удивленный расстоянию, на которое смог вытянуться, — Каждый раз какие-нибудь изменения. Давай заматывайся в матрас и рассказывай. Технически-то у нас ничего не изменилось…
— В смысле, Изотов? — потребовала пояснений Ленка.
— В коромысле. Я буду и дальше охранять Колунова. Будем убегать, драться, скрываться. Защищать Данко. Шансы перебить всю эту солянку у меня неплохие. Но я должен знать больше.
— Вот, что ты затеял, да? — прищурилась агент, — Идти прежним курсом? Сорвать эту… сделку?
— Именно, — покивал я концом щупальца, — Никаких дополнений. А если я угроблю Антипрогноста, который, вот дела, идёт за мной, то…