Страница 16 из 86
— Ну так вот, чтобы ты не завидовал там или не воображал себе лишнего, расскажу о своем состоянии. Жизнь у меня сладкой не будет, тут базару нет. Эмпатия — это не твоя гребаная экспатия, я просто вбираю в себя эмоции и мысли, понимаешь? То есть, я даже в город никогда не съезжу, у меня, как и у тебя, совсем нет талантов этого дурацкого немца, а он, как наша разведка узнала, был просто гением самоконтроля. Так что меня отсюда будет забирать телепортер, иначе я просто до стакомовской Стены внешней не доберусь, мозги вскипят. Живу только потому, что ты рядом.
— «Телепортер». Палишься.
— Ох, извини, думал могу расслабиться рядом с самим собой, — скривился Фридрих, — Телепортатор, конечно. Ты меня слушать будешь или докапываться?
— Мне просто интересно, — выдохнул тучку дыма я, — Что ты мне можешь сказать, коматозник? Ты же, считай, неделю назад родился.
— И поэтому ты не затыкаешься, дебил, вместо того чтобы слушать.
— Понял, заткнулся, слушаю.
Ничего-то он особо и не знал, кроме одной маленькой вещи. Кладышева. Наша Вероника собиралась спрятать Фридриха Беккера и у неё должно было это получиться с блеском. Не у неё одной, конечно, тут речь шла не только о большой и светлой любви этой извращенки ко мне любимому, но еще и о тщеславии. Единственный в мир дупликант разума — это было уникальное открытие, которым моя миниатюрная подруга делиться захотела лишь с самыми доверенными и близкими из своих коллег. К которым, кстати, относилась и Молоко. Именно Нина Валерьевна, подёргав нужные рычажки, и выбила под «эксперимент» чуть ли не целую усадьбу во глубине сибирских руд. Там и будет проживать некто Фридрих Беккер, причем, скорее всего, до конца своей пусть и относительно короткой, но точно полной спокойствия жизни.
— Я смогу осуществить то, о чем мечтал ты, — взглянул мне в глаза клон моего рассудка, — Буду писать книги, возможно даже напишу игру, а то и пару. Все твои навыки и знания, даже совершенно ненужные моему телу, все здесь, в моей голове. Я их использую. Пусть то, что я буду делать, будет полной ерундой по сравнению с тем, чем ты занимаешься здесь, но это будет твоя ерунда. Пока твоя, да, потом уже, когда я стану от тебя отличаться, то назову её нашей. Вот за этим я тебя и позвал. Сказать, что будет дальше. И… еще одно. Девчонки тебя любят. Уже. Все трое. Знаю, что ты сам всё это выбрал, что держишь все в себе, просто знай — они уже.
— Тебе-то откуда знать, — пробормотал я, отворачиваясь. Все сегодня меня пытаются смутить…
— Твой любимый институт рогов и копыт довольно далеко отсюда, — вздохнул я-номер-два, — Когда ты туда уехал, я много чего смог уловить в «Жасминной тени». Но, знаешь что? Самое интересное — это не то, что я уловил, а то, чего не получилось почувствовать даже на гран.
— И что же это такое, товарищ я? — вопрос вырвался раньше, чем я его осознал.
— Дерьма, Витя, — очень серьезно ответил мне двойник, кладя руку мне на плечо, — Дерьма.
Прошло немало секунд, прежде чем я ответил на это. Достаточно, чтобы с хлопком разорванного пространства перед «Жасминной тенью» возник незнакомый мне человек в военной форме. Тем не менее, в спину самому себе, готовому стать отдельным человеком по имени Фридрих Беккер, раздалось моё сдавленное:
— Спасибо.