Страница 12 из 79
Глава 5
Глава 5
— Дурацкая традиция! — заметил Буровин, не отводя взгляда от мерно покачивающегося поплавка.
От удочек, к которым этот самый поплавок крепился за леску, он предпочитал держаться подальше. Стрельба-охота — это его. А вот рыбу удить… он умел. Даже при помощи лески из набора выживания. Но не любил. Как-то не сложилось у него с этим занятием.
— Чтоб ты понимал, молодой, — крякнул «оскорбленный» таким отношением дед. — Вот как сейчас заварганю тебе тройную уху по-царски!..
Это был аргумент, конечно. Нелюбовь Владимира к самому процессу рыбалки никак не влияла на его отношение к морепродуктам. А уж если говорить о правильно «заварганеной» ухе… Ммм!
— Уху я люблю, — признал парень. — А вот ингредиенты для нее ловит — что-то не очень.
Впрочем, он и потерпеть был готов. Все-таки красивое место Буровин-старший выбрал. Уютная заводь, да и лес вплотную приближался к кромке реки, так что мороза можно было не бояться. Равно как, что важнее, и чужих ушей да глаз нескромных. Все-таки Черновской лес местом был совершенно особым. И к Буровиным очень даже лояльным.
— Так чем тебе традиции не нравятся? — нахмурился Афанасий Петрович, «готовя» очередного червяка к «забросу». — Так наши отцы и деды поступали!
Молодой человек втянул полной грудью умопомрачительный воздух и с легкой улыбкой обернулся.
— Ну вот хотя бы привычка поплевать на червяка, — указал он застывшему деду. — Что, рыбе нравятся исключительно морально униженная наживка⁈
Застыл Буровин-старший секунд на десять, да и огласил окрестности молодецким ржачем. Ну а чего бы не повеселиться? Тем более, скоро совсем не до смеха будет. Проблема перед ними вырисовывалась нешуточная. И ее требовалось как можно скорее обсудить. Однако оба понимали, что разговор не из приятных будет. Вот и оттягивали его чуток, как будто и впрямь собрались здесь исключительно чтобы насладиться природой осеннего леса и рыбалкой. Ну и тройной ухой по-царски, естественно.
— Тонка она грань между рыбаком и глупо выглядящим человеком с тонюсенькой палочкой на берегу реки, — добил Буровин.
Деда в ответ погрозил здоровым, ничуть не аристократическим, кулаком. Естественно, Влад сделал вид, что испугался.
Однако долго ли коротко, а к серьезному разговору переходить таки пришлось.
— Почему Медведь лишил тебя своего дара, Афанасий Петрович? — поинтересовался парень. — Ведь я знаю, что нет у него к тебе злости. Так что же случилось⁈
Дед отвечать не спешил. Сначала обстоятельно забросил наживку и закрепил удочку на специальной подставке. Столь же неспешно он направился в строну небольшого чурбачка. Одного из тех, что служили любителям природы в качестве стульев.
— Ха! — негромко выдохнул он, ударив со всей силы ладонью по выбранной цели.
— Интересно, — констатировал Буровин, рассматривая треснувший чурбачок. — Очень интересно… То есть, никто тебя дара не лишал, да?
— Только благословения, Влад, — негромко признал Афанасий Петрович глухо. — И это страшно. Кажется, будто из тебя вырвали нечто родное и дорогое. Эту «пустоту» не закрыть ничем… Разожжешь?
Задумавшийся парень (он же прекрасно помнил это тяжелое и гнетущее ощущение, продемонстрированное ему Хозяином во время «переговоров») вздрогнул и кивнул в ответ. Конечно, уж с костром-то он справится!
— Медведь не только меня «наказал», — продолжил дед, усевшись на один из уцелевших чурбачков. — Он и сам ушел из мира на долгих сорок лет. Ты был там… Ты знаешь, чего ему это стоило, верно?
Владимир покивал. Та самая полянка — это все что ему осталось от огромного и прекрасного леса, где до того он был полноправным хозяином. Именно поэтому он и начал серьезный разговор с этого вопроса. Очень его интересовало к чему же были в такие жертвы.
— Почему? — Вновь спросил молодой человек, складывая походный «колодец».
Им же не освещать лагерь и не греться. А для готовки пиши четырехугольный «сруб» из полешек с зазорами между ними подходил как нельзя лучше.
— Буровины сильны… были когда-то, — начал рассказ Афанасий Петрович. — А когда ты силен, волей-неволей обзаведешься соперниками и конкурентами.
— Vae victis… — прошептал под нос Владимир.
Дед на миг примолк, прислушавшись к незнакомой ему речи.
— Горе побежденным, — повторил парень, разжигая споро собранную конструкцию.
— Все верно, Влад, все верно, — вздохнул номинальный Глава. — Нам припомнили все. Но не добили. Говорят, самому императору пришлось вмешаться, чтобы полное уничтожение не позволить. Нынешнее наше положение — лишь тень былого…
Немолодой седовласый мужчина помолчал несколько секунд, после чего продолжил:
— Я в страшное время принял род, — выдохнул он. — Это сложно представить… Лучшие войны убиты. Родичей хоронил едва ли не каждый день. Из родовой гвардии едва ли несколько человек остались. И все потеряно: производства, торговые дома, казна… Вассалы разбежались. Никто не хочет погибать вместе со слабым. Таким принял род я. А мне тогда и тридцати не было…
Буровины помолчали некоторое время. Младшему действительно было сложно представить все это, хоть и в прошлой жизни, пришлось повидать. А старшему требовалось время, чтобы собраться с мыслями и продолжить рассказ.
— Нас не добили, только потому, что не было у Буровиных Истинного Главы, а наш первопредок надолго забился в берлогу и не показывался этому миру, — наконец заключил он. — Не тянули по силам ни я, ни твой отец, чтобы род возродить. Вот и отказались от благословения…
Дальше говорить было не обязательно. Владимир прекрасно понял, что именно произошло. Буровины создали видимость полного поражения, пожертвовав почти всем ради призрачного шанса когда-нибудь возродить семью. Будь бы у них на то видимый шанс — их бы задавили окончательно. Пусть не через год и не черед два, но достали бы… А так целесообразнее было бы просто подождать, пока линия не выродится сама собой и не привлекать особого внимания императора.
— А теперь за нас взялись снова, — вздохнул Афанасий Петрович. — Сережка вот, отец Вовки, немного не дожил до мига, когда первопредок вернется.
«Да сам Вовка тоже.» — мысленно отметил парень. Не вслух, конечно, но все же.
— Видимо, прознали, что мы силу начали набирать, вот и решили поставить точку в старом вопросе.