Страница 41 из 75
Я осмотрела руки, ноги, все, до чего мог дотянуться взгляд — несколько заживающих царапин и ранок на ступнях, будто я много ходила босиком, но в целом, ничего критичного.
Кисти осматривала с особым интересом. Мне казалось, что с ними что-то не так, я даже обратилась к Киллиану, но он успокоил, что ничего, препятствующего съемкам, со мной не случилось, а прическу можно исправить. К роли меня все равно хотели постричь.
Я лихорадочно прокрутила в голове слова роли. Текст лился как ручеек. Я не забыла ни слова, ни оттенка отрепетированных эмоции, но при этом не помню, как на днях пострадали мои волосы. Как такое вообще возможно?
— Хорошо. Можешь проводить меня к стилистам? Нужно привести себя в порядок. Съемки ведь сегодня?
— Если ты в порядке, то первая сцена — в бунгало, через час.
— А режиссер себе не изменяет. Меня же там убьют.
— Но ты обязательно воскреснешь, — обаятельно обернулся эльф и подал мне ладонь. — Пока я рядом, с тобой ничего не случится. Обещаю.
Я вложила пальцы в его теплую руку и аккуратно шагнула. Эльф неожиданно подхватил меня за талию и аккуратно опустил на песок. Близость его сильного тела будоражила. Сердце билось сильно, взволнованно, хотело большего, помнило те яркие эмоции, что подарила наша близость… Сказать ему, что я не забыла?
Киллиан аккуратно заправил мне за ухо выбившуюся прядку, бережно провел подушечками пальцев по моей щеке и прошептал:
— Идем?
Я кивнула и, вложив свою руку в его, пошла следом. Все будет хорошо.
— Мне стоит опасаться оборотней?
— Сюда они не сунутся. Я контролирую периметр, поставил сигнальные оповещения. Нужно быть сумасшедшим, чтобы ворваться на съемки. Думаю, они затаятся на соседних островах и будут ждать нашего возвращения. Ничего не бойся. Я рядом.
Он крепче сжал мою руку, и мы двинулись по узкой дорожке, ведущей к цветущим зарослям.
Когда теряешь память, это что-то ужасное. Кажется, что из твоего тела достали какой-то орган. Ты понимаешь, что организм работает как-то иначе, но сделать с этим ничего не можешь. Нельзя взять и поставить себе новый орган, память о старом не будет давать покоя, поэтому я сидела мрачнее тучи, когда мне наносили макияж. Пыталась убедить себя, что все в порядке, но не получалось. Интуиция ворчала, что где-то кроется огромное обманулово под ручку с кидаловом, а где именно — не знаю. Они играли со мной в прятки, и в этой игре я терпела фиаско.
Я фыркала на отца, когда он вводил меня в курс съемочного процесса и объяснял распорядок дня. Отпечаток ладони на режиссерской шее никуда не делся. При виде меня мужчина бледнел, словно я призрак и никто, кроме меня, изменений не видел. Даже Киллиан посоветовал отдохнуть и списал мои наблюдения на воспаленное сознание.
Хорошо. Я профессионал. Сконцентрируюсь на работе, вернусь домой, и буду во всем разбираться. А сейчас — готовимся умереть красиво, чтобы после этого эпично воскреснуть. Режиссер себе не изменяет, заходит сразу с козырей.
— Бриана, ты готова умереть красиво? — спросил он, заглядывая в палатку гримеров. Мне как раз надели белоснежное платье, образ почти готов. — Если не готова, мы все отложим.
— Все хорошо. Снимем самое сложное, остальное пойдет как по маслу.
— Тогда идем.
Сердце заколотилось быстро и тревожно. Я хорошо вживаюсь в роль и страх скорой смерти прокатился по телу жгучим адреналином.
Глава 41
Эл’хард
Повелитель сумеречных драконов
Двенадцать часов назад
План идеален, как и все, что я делаю. Больше Бриана не свалится на мою голову в неподходящий момент. В подходящий тоже не свалится, и это вносит непривычную горчинку в картину реальности. Оставалась одна нестабильная переменная: ее кольцо. Будем исходить из того, что у него качества амулета.
Я крутил в пальцах маленькое изящное украшение, такое же хрупкое, как и жизнь одной неразумной девицы. Сложно поверить, что в этом кусочке металла и камня сокрыта величайшая мощь вселенной. Есть только один способ проверить — найти последний камень, и Лари обещала мне помочь.
Стереть Бриане память оказалось несложно. В момент нашего единения ее сознание открылось полностью и не сопротивлялось моему внушению. А вот ее отец активно сопротивлялся, и я не уверен, что полностью подчистил в его памяти историю своего участия в судьбе Брианы. Этот мужчина невероятно находчив и изворотлив, понятно, в кого дочь пошла.
Чистить режиссера в мои планы не входило, но он оказался в неподходящее время в неподходящем месте. Похоть застала его на пляже, там, где я приземлился. Поговаривают, видеть пикирующего дракона во время секса — плохая примета, ведет к импотенции. Мне даже по-свойски жаль мужика. И, если бы не Бриана в моих лапах, я бы молча улетел. Пришлось и с ним поработать, а режиссеры — натура хрупкая, с тонкой душевной организацией…. Я бы мог и грубо, но тогда съемки бы не состоялись, а Бриана так стремилась в них поучаствовать, что даже наплевала на все предосторожности.
Не проработал только эльфа, но тот и рад стать героем истории. Он влюблен в Дероуз и позаботится о ней. Они друг другу подходят.
Сердце сжалось. Нас разделяют сотни километров, а я по-прежнему чувствую ее эмоции!
— Это когда-нибудь прекратится? — спросил у Лари. Пришлось рассказать ей о нашей с Брианой связи, когда срисовывал рисунки с ее кожи. Занятно, что они проявляются в момент эмоционального напряжения и бесследно исчезают в момент покоя.
— Прекратится, — с оптимизмом заявила дочь. — Когда издохнешь. То есть очень и очень скоро, —глумливо добавила она, переводя надписи.
Заслуженно.
Ларисалинда, перекинув косу за спину, склонилась над пергаментом. Огарок свечи трепетал, разгоняя вечерний сумрак в уютной лачужке. За окном постанывали птицы, скрипели стволы высоких деревьев, звенели цикады, сильно и яростно билось сердце, одно на двоих…Вычеркнуть из жизни человеческую девчонку оказалась не так просто, как я думал. С глаз долой из сердца вон у драконов не работает.
Я сконцентрировался на Лари. Своей дочери. Гены дракона ей не передались, она унаследовала генетику матери, обычный человеческой женщины. В те годы я был безрассудным, во мне бушевали гормоны, я был бунтарем и верил, что весь мир лежит у моих ног. Ее мать была первой красавицей и моей первой человеческой женщиной. Жалею, что никогда не интересовался, что стало с ней после нашего расставания. Больше такой ошибки я не совершу, и сделаю все чтобы обезопасить значимых женщин в моей жизни. Бриану сбережет Киллиан, хоть эта мысль мне и ненавистна, а о дочери я позабочусь сам. Если не помогут Небесные врата, поможет Алфирея. Если уж я договорился с Драконом смерти, и с его дочерью найду общий язык. Или общего врага. Или общий интерес.
— Что ж, дракон, — тяжело выдохнула Лари, прерывая мои раздумья. Она подняла на меня огромные глаза цвета диких зарослей и объявила, — у меня для тебя две новости.
— Начни с хорошей.
Девушка усмехнулась.
— Одна плохая, а другая очень плохая.
Я опустился на лавку и подвинул к себе пергамент, словно в непонятных закорючках мог найти ответ на невысказанные вопросы. Черная линия изящно скользила по шероховатой бумаге, сливаясь в безобидный с виду узор, совершенно лишенный силы. Как снежные закорючки на стекле.
Но эти узоры без разрешения ворвались в мою жизнь, и раскроили её по своему лекалу.
— Плохая новость в том, что это заклинание объединения душ. Снять его я не смогу.
— В таком случае, какая новость очень плохая?
Лари посмотрела на меня очень внимательно и произнесла:
— Я знаю, где находится последний камень.
— И?
— И ты только что избавился от него.
Понимание нагнало стремительно, как стрела, выпущенная умелым стрелком. Но как такое возможно?
— Я тщательно изучал бумаги. Артефакт разбили на четыре камня, и хранители передали эти камни четырем расам: драконам, оборотням, людям, эльфам. Когда история подзабылась, камни вставили в артефакты, потеряли, разграбили. Все перемешалось, но найти их след все же получилось — такую мощь не скроешь. Наверняка ты что-то спутала. Четвертый камень где-то у Грастхаргена.