Ставка на смерть

— Энтони Бейкер — сотрудник госбезопасности. Он здесь, в Рузвельтовском зале. Позвать его?

— Давай рассказывай!

Гуч прочистил горло и поправил свой светло-голубой галстук.

— Если мы надавим на Францию, а в конечном счете и на Китай в этой оманской истории, Китай ответит нам экономическими мерами. Как вы прекрасно знаете, сэр, они крупнейшие держатели закладных Казначейства США. За счет этого у нас низкие проценты по долгам. Если Китай разозлится, сэр, и перестанет покупать закладные, мне не нужно объяснять, что тогда случится.

— На всякий случай объясни.

— А случится вот что. Чтобы найти новых покупателей, казначейству придется увеличить процент, который они выплачивают по закладным. Возникнет волновой эффект — все проценты по выплатам взлетят. Дальше, Китай перестанет продавать свои дешевые товары. Прожиточный минимум среднего американца резко повысится, безработица в Китае вырастет, экспортный сектор экономики прикроется. Инфляция в США поднимется до небес, то же самое произойдет с процентами по кредитным картам и жилищным займам.

— В общем, ситуация, в которой ни США, ни Китай ничего хорошего не ждут, Чарли?

— Меня гораздо больше волнует Тайвань, сэр. То, что говорит Джон об экономических последствиях любого конфликта с Китаем, бесспорно справедливо. Во внешней политике валюта всегда является решающим фактором. А они могут запросто потопить нашу валюту. Но есть одна вещь, которая не менее однозначна и неоспорима. Китаю нужна нефть. Все остальное для них — чепуха. Если хотя бы дунуть в их сторону, они разыграют тайваньскую карту, я повторяю, мистер президент, они сделают это.

— У них дела хорошо идут и без Тайваня, что они так к этому Тайваню привязались?

— Потому что им не очень хочется иметь у себя под боком образцовую модель демократии, и еще потому, что им не нравится, что мы размещаем на Тайване свои морские и авиационные базы.

— Генерал Мур, вы не могли бы объяснить все еще раз на нормальном языке?

— Если мы потребуем, чтобы французы убрались из Омана, Китай ответит нам операцией в Тайване. Я говорю не о каком-то там росте инфляции в США или чертовом повышении процентов по кредитным картам. Я говорю о реальном ядерном конфликте, который может радикально изменить качество американской жизни, сэр. Они используют Тайвань, потому что у них нет другого выхода. Они это сделают.

— Это все?

— У меня все, мистер президент, — сказал Мур.

— Джон?

— Я повторяю уже четыре года, сэр. Мы очень уязвимы во всем, что касается Китая. Тем не менее у нас с ними налажены идеально сбалансированные отношения. Мы нужны им ничуть не меньше, чем они нам. В экономическом смысле. Они не тронут Тайвань. Потому что это перечеркнет все, что они так долго строили. Разрушит до основания. Они этого не сделают.

— Спасибо, что зашли, джентльмены. Чарли, ты не мог бы на пару минут задержаться? Я хочу еще кое-что с тобой обсудить.

Президент положил руку на плечо Чарли Муру. Гуч пошел к двери. Когда он вышел, президент взял командующего объединенным штабом за локоть и, подведя его к графину с бурбоном, налил темно-золотистую жидкость в два бокала.

— Если ты думаешь, что они пойдут на операцию в Тайване, Чарли, мне этого достаточно.

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

— Так что нам лучше быть готовыми ко всему. Начинаем операцию «Неожиданный поворот».

Мур посмотрел на президента. Он больше всего страшился услышать эти три слова: операция «Неожиданный поворот».

— Мы будем готовы, мистер президент.

Гарри Брок в этом деле получает приказы напрямую от тебя, а не от ЦРУ?

— Я послал его в Китай и в Оман, сэр.

— Ты получаешь сообщения от Брока или Алекса Хока? Вся эта история с Заливом станет менее волнительной, если нам удастся указать прямиком на Францию. И на этого черта Бонапарта.

— Мы должны получить от них известия не позднее чем через час.

— Ты дашь мне знать, как только что-нибудь выяснишь?

— Конечно, сэр.

— Твое здоровье!

— Ваше здоровье!

— Мистер президент? — в дверном проеме появилась Бетси Холл.

— Да?

— Простите, сэр, мистер Гуч хочет…

Гуч проскочил мимо нее и вошел в комнату, лицо у него заметно осунулось.

— Я только что получил сообщение, сэр. Французские войска высаживаются на побережье Омана. Они начали с моря обстреливать столицу Маскат и несколько других крупных прибрежных городов. В аэропорту приземлилось множество парашютистов.

— Боже правый! — воскликнул Макати. — От Хока что-нибудь есть?

— Только что получили известие, сэр. Он благополучно выбрался из форта.

— Он вывел султана?

— Нет, сэр. Султан мертв. Его убили при попытке освобождения.

— Черт возьми!

— Но есть и хорошая новость. Хок сумел это сделать, сэр. Он записал на камеру обращение султана, в котором тот напрямую указывает на Францию и разоблачает Бонапарта. Отрицает, что он приглашал французские войска в свою страну.

— Спасибо, Джон. Позвони на телевидение. И срочно выпускай запись в эфир. По Си-эн-эн, ФОКС, Аль-Джазире.

— Да, сэр.

— И дозвонись до мистера Бонапарта. Пора уже мне душевно побеседовать с этим подонком.

56

Из всех портовых забегаловок Макао, подумал Сток, ей нужно было выбрать именно эту.

Он позвонил Джет сразу же после приезда. Через двенадцать часов после того как попрощался с Хоком в аэропорту Маската, он уже регистрировался в отеле Гонконга. Алекс хотел, чтобы Сток продолжил распутывать ниточки, за которые он ухватился в Берлине, узнал, что задумал генерал Мун. Сток вытянулся на кровати, из окна его номера открывался великолепный вид на порт. Думая о том, что он скажет Джет, Сток позвонил по номеру с карточки, которую она дала ему в Берлине. Ее голос по телефону звучал бодро.

Еще до того как он успел рассказать о цели своего приезда, она спросила про Алекса. Это показалось Стоку весьма интересной деталью. Джет хотела знать, как у него дела, чем он сейчас занимается. Да, он был прав — девочка явно втюрилась в Алекса. Ну что ж, если так, удачи, детка. Становись в очередь. Хок за всю свою чертову жизнь любил всего двух женщин, если не считать матери. Консуэлу де лос Рейес, которая с ним сейчас не разговаривала. И Викторию Свит, которая была мертва.

Сток сказал ей, что друга Алекса — замечательного парня по имени Эмброуз Конгрив, подстрелили на модной вечеринке на Лонг-Айленде, и он сейчас в больнице. Это все, что они знали на данный момент. Алекс сейчас летел в Нью-Йорк, потому что хотел быть рядом со своим другом. Сток тоже полетит туда, как только закончит здесь, в Гонконге.

Джет предложила встретиться вечером в местечке, которое — хотите верьте, хотите нет — называлось Клуб «Чокнутая кошка». Нужно признать, что атмосфера там царила соответствующая. Джет сказала, чтобы Сток появился здесь не позже восьми. Сейчас было уже почти девять. А он все смотрел на дверь в ожидании ее прихода.

Она сказала, что им понадобится какая-нибудь лодка. Ничего шикарного, но достаточно быстрое. Что-то такое, на чем они смогут добраться до гонконгского порта, даже если погода капитально испортится. Погода испортилась. В Южно-Китайском море бушевал тайфун.

Он сделал все, что мог, в плане поиска лодки. Но это было не так просто. Это же Макао, здесь нельзя просто войти в двери салона по прокату яхт и выйти с ключами от белоснежного катера.

В конце концов Сток заплатил наличными парню, которого он встретил после обеда в доках. Звали его Хи Лонг. Он купил у китайца маленькую лодочку. «Фу Файтер» был всего двадцать четыре фута в длину, но зато имел рулевую рубку с крышей, где Джет могла укрыться от дождя. Владелец лодки сказал, что из нее можно легко выжать тридцать узлов, и Сток ему поверил.

Сток уже занес руку, чтобы в тысячный раз взглянуть на часы, когда в дверь вошла Джет Мун. Выглядела она сногсшибательно.

— Прости, я опоздала, — сказала она. Сток видел, что она говорит искренне, поэтому улыбнулся и поднялся со стула.