Один долгий вечер

— Олег, — медленно произнесла она, и вдруг почувствовала, как быстро устала. Сейчас легла бы и отрубилась. — Ты не смеёшься надо мной?

Он продолжал держать на вытянутой руке цепочку: — Помочь?

Она сглотнула и ничего не ответила, когда он наклонился, не дожидаясь её согласия, и стал застёгивать цепочку у нее на спине

Квадратный медальон нежно поблёскивал на халате, девушка смотрела на него во все глаза.

— Ты решил откупиться этим от меня? Роторов, я не собираюсь на тебя заявлять, всё забыто.

— Слушай, перестань, а? Мне, может, тоже нелегко первый раз подарок девушке дарить? — разозлился он, и Тая прочла в его глазах столько искренности, что поверила ему.

Она была, как маленький зверёк, живущий за счёт интуиции, и всегда полагалась только на неё, потому что раньше многие пытались обидеть или съесть.

— Извини, я просто никак не пойму, что с тобой случилось. С чего это ты стал такой заботливый и внимательный? Я сама прошлой ночью согласилась… Не хочу, чтобы ты испытывал чувство вины.

— Не испытываю я чувство вины, это вообще не про меня, чтобы ты знала. Просто я так хочу — подарить подарок, помочь, потому что у тебя дед придурок. Это что, ненормально?

— Ты не похож был раньше на гуманиста, Роторов. Когда все смеялись и унижали меня, ты был на их стороне. Никогда не вмешивался. Моя хата с краю, ничего не знаю.

Олег сел на кресло за компьютерным столом, развернув его к Тае.

— Да, но я не знал тебя. А вчера узнал, или хотя бы немного узнал. И хочу узнать больше.

Она молчала, обдумывая его слова. Взглянув на торт, девушка отрезала себе и ему кусочек, протянула на тарелочке. Это был акт примирения, и Олег немного расслабился. Тая поверила ему, а он догадывался, что это происходило далеко не со всеми.

04

Ваня через несколько дней пошёл в школу, когда синяк уже пожелтел. Отловив на большой перемене Дашу, когда она выходила из женского туалета вместе с Мариной, он с кривой усмешкой взял её за локоть и отвёл к окну.

— Привет, заждалась? Помнишь наш уговор?

Девушка смущённо заморгала за своими очками с толстыми линзами. Сегодня она была не накрашена, а это минус, лицо становилось совсем бледным.

— Если честно, я подумала, что ты пошутил, — предположила девушка, выкручивая медленно свою руку из его сильных пальцев.

Ваня низко наклонился, будто пытался разглядеть цвет веснушек Даши.

— Нет, ты что, солнышко, я с девушками не шучу. А с тобой особенно.

— Почему? — по инерции пискнула Даша, чтобы окончательно не запаниковать. Она уже успела убедить себя в том, что Перелётный и не вспомнит о той чуши, которую придумал в ночь с 29 на 30 сентября.

— Ты моя девушка, ты забыла? Сегодня после школы ждёшь меня возле моей машины, поедем кататься.

— Я не могу. Я забираю сестру из детского сада и веду домой.

Ваня пристально посмотрел на неё: — Я не шучу, солнышко. Всё так, как я сказал.

Даша резко подняла голову и посмотрела ему в глаза, в её взгляде плясало бешенство. Он даже немного отпрянул.

— Моя маленькая сестра будет меня ждать, а потом я буду с ней сидеть и освобожусь только когда мама или папа с работы придут, ясно? Других вариантов у меня нет, хоть ты президент нашей страны.

Ваня отпустил её локоть и прищурился, улыбаясь: — Люблю страстных женщин.

Даша покраснела, и глаза за очками загорелись ярче.

— Ладно, солнышко, я отвезу вас обеих домой, а потом увидимся вечером. Просто, я подумал, что ты врёшь насчёт сестры.

Даша покачала головой, тут прозвенел звонок, и она было рванулась от него, но он легко задержал её за талию, притянул к себе, и, пользуясь смятением и всеобщей суматохой, крепко поцеловал на глазах у всей школы. Слух о том, что Перелётный встречается с какой-то Дашей Погеловой из 11 «Б» разнёсся до конца учебного дня и трижды облетел всех старшеклассников.

Через день Тая ушла домой, надсадно кашляя. Олег уговаривал её остаться, они мирно проводили время — он не ходил в школу и целый день смотрел с ней кино или учил играть в компьютерные игры. Большей частью девушка спала, ослабев от болезни, однако всё равно вернулась в ту дедову конуру, из которой её выгоняли. Она объясняла это неловкостью, неудобством ему и всё такое, но на самом деле главной причиной было не это. Олег держался на расстоянии, видел недоверие и настороженность со стороны Таи, а несколько раз чуть было не сорвался — его сильно влекло к ней…

…Они смотрели третий по счёту фильм, оба устали от обилия информации. Тая лежала на его кровати у стены, закутанная в тёплый халат, он полулежал на подушках рядом — оттуда было удобно смотреть телевизор.

В середине фильма про какие-то сокровища какого-то пирата Олег повернул голову к девушке и увидел, что она безмятежно спит, подложив, как в детстве, руку под щёку. Во сне лицо её расслабилось, не было сейчас на нём постоянного страха и готовности обиды. Из-за того, что она болела, появились тёмные круги под глазами, губы обветрились и потрескались. Чётко очерченные, красивые по форме, сейчас они были очень бледные. Олег забыл, что смотрел фильм, разглядывая её и жадно впитывая любую информацию.

Она не давала на себя долго смотреть, как правило, сразу взглядом давала понять, что не любит этого. Теперь же Тая никак не могла помешать ему, и он смотрел и смотрел. Она не была совершенством, да ещё и болела, но Олегу девушка показалась очень необычной и красивой. Как же он, идиот, раньше не замечал этих скул, этого маленького носика, тёмных глаз с длинными загнутыми ресницами, которые она никогда не красила. Парень сам не заметил, как наклонился и стал прикасаться губами ко всему этому, чувствуя, как кровью быстро наполняется голова, а мысли вытесняются.

Она проснулась и сначала не оттолкнула его, а даже ответила на поцелуй, но через секунду уже дёрнулась и забилась в угол постели, прикрываясь подушками. Несколько осмелев, она произнесла: — Роторов, давай не будем всё-таки. Мне не очень хочется. То, что было на складе… Из песни слов не выкинешь, а здесь — другое, ты же знаешь.

— Я понял, что ты тоже хочешь, почему — нет? — дышал он тяжело, но попыток приблизиться к ней не делал.

Она покачала головой, опустила серьёзные глаза и ничего не ответила…

Значит, Тая ещё не была готова — он слишком гнал лошадей. Теперь, когда она ушла домой, стало невыносимо. Он лишился возможности общаться с девушкой, видеть её, и так хотелось — касаться её.

Тая тяжело поднималась даже на второй этаж, в горле першило. Девушка понимала, что лучше было бы остаться у Олега, но ей становилось страшно с ним с каждым днём.

Тая улавливала жидкий огонь в его взгляде, когда Олег думал, что она не видит, как он смотрит. Такие парни, как Роторов, привыкли требовать, но не спрашивать, и ему было нелегко побороть себя. Он хотел её тело, возможно, не только, а заполучить всю, непременно с обожающим и ярким взглядом.

Девушка прекрасно понимал, что он наиграется и бросит, и Тая решила держаться от него как можно дальше. Может, у Олега и есть задатки благородного рыцаря — подарки и пожелания, но ей не хотелось, чтобы своё умение он оттачивал на ней. Нельзя ни в кого влюбиться или влюбить в себя — это закон. От этого только очень, очень больно.

Тая сдвинула брови от этих мыслей, открывая дверь своим ключом. Она делала это практически бесшумно, чтобы не потревожить как раз одного такого человека, которого она любила в глубине души и ненавидела всем сердцем.

Мелькнув в зеркале, она даже испугалась своего отражения. И как это Роторов ещё там смотрел на неё, пожирая? Объект его сексуальных фантазий походил на пугало в поле, которое расклевали и растащили вороны.

Девушка сняла куртку тихо-тихо, бросила шапку на вешалку, и заглянула одним глазом в комнату. Квартира была такая же, как и у Миши, маленькая и сплошь заставленная мебелью. Неприятное ощущение возникало ещё и от постоянного бардака, это давило и угнетало.

Её дед — худой старик с тяжёлым характером спал на диване, вытянувшись во весь рост. Он громко храпел, сопел и плевался во сне — дедуля ночью страдал бессонницей от безделья и старческого маразма, а днём пытался добрать сон, но всегда ему что-то мешало. Винил он во всём Таю, хоть та даже сидела на кухне, как мышь и не двигалась. Поэтому девушка частенько пропадала на лестнице, а если везло — в тёплой квартире, да ещё с другом Мишей.