Наследница северных угодий

Это мог бы быть чудесный поцелуй, если бы случился по обоюдному согласию, но моего разрешения никто не спросил. И, когда вновь появляется свет, смотрю на того, кто позволил себе такое не джентельменское отношение.

— Ну кто бы сомневался, — шлепаю ладонью по щеке ал’Вулы, в глазах чувствую злые слёзы. — Я тебя другом считала, черт побери, что ты творишь?!

— Поцеловал, чтобы закрепить нашу связь, — пожимает плечами. И удовлетворенно говорит, — а ещё убил двух горзунов одним ударом. Магия приняла наши отношения, как я и надеялся, и теперь они ни для кого не являются секретом…

Смотрю на других студентов и понимаю, что, да, это так. Всё они наблюдали за непотребством на поляне. Совсем скоро новость дойдёт до сестры, и Олвен не упустит возможности в очередной раз окунуть меня в грязь.

Глава 31

Удружил так удружил. Зачем он это сделал? Магия искрится во мне, подтверждая слова Кирена — её порадует, если я свяжу свою жизнь с этим человеком. Однако все моё сознание полностью отрицает такую возможность после того, что он сделал. Насильно поцеловал, не поинтересовавшись моим мнением, ещё и перед остальными студентами опозорил. А Олвен? Она наверняка сразу же после занятий узнает, что произошло. И ждать я не могу, поэтому отталкиваю ал’Вулу от себя, не смотря ему даже в глаза, ухожу с поляны, не обращая внимания на гневные выкрики учительницы.

Идти вперед сложно, особенно когда почти ничего не видно из-за пелены слез. Трава, покрытая вечерним инеем, хрустит под ногами, и, мне кажется, что шагаю я по осколкам моего сердца. Ну почему всё должно было случиться именно так? Неужели Кирен не мог немного потерпеть, пока я сама захочу с ним быть? Теперь же эта возможность из области фантастики для меня. И пусть Магия бесится, как ей угодно, я найду способ избавиться от связи с ал’Вулой. Даже если мне придется половину Материка пройти, прочитать все книги четырёх королевств и сделать жертвоприношение — я это сделаю. Уверенность в душе крепнет, как и нить связи, которая уже скорее напоминает канат, между мной и наследником востока. Отвратительное чувство, когда принуждают к тому, чего ты не хочешь.

Останавливаюсь, только когда чуть ли носом не утыкаюсь в дверь своей комнаты. Прикладываю руку, открывая, и буквально вваливаюсь внутрь, не чувствуя собственных ног. Всё тело отказывается подчиняться, как если бы вдруг наконец поняло, что я для него чужая душа, не Нивес.

Кирен видит во мне именно её. Будущую наследницу северных угодий, многообещающую менталистку — удачную партию. Не меня, не девушку, которая любит клюквенный сок, готовить зелья и читать книги из библиотеки.

Падаю на кровать, даже не потрудившись раздеться. Больше всего мне сейчас хочется забыться сном, но он, как назло, никак не идет, лишь тысячи грустных мыслей витают в голове.

Стук в дверь. Неожиданно. И снова. Трижды.

— Я знаю, что ты там, — слышать голос ль’Ву после долгого перерыва в общении непривычно. — Лучше впусти меня сама, пока мне не пришлось найти способ проникнуть в твою спальню без разрешения. Ты же не хочешь этого?

Конечно, нет. Приходится встать с кровати, поправить одежду, пригладить волосы насколько это возможно, и повернуть ручку. Наг вползает в комнату бесшумно. Для меня это шок, огромный, что он вдруг явился.

— У меня был сон, — говорит без лишних предисловий.

Обращаю внимание на синяки под его глазами и вполне логично спрашиваю:

— А ты точно спишь?

Мужчина раздраженно вздыхает, но все-таки смеется тихо. Давно я не слышала его смеха.

— Представь себе, сплю. Лучше перейдем к делу, у меня был сон, — вновь повторяет он.

Как будто пластинку заело.

— Окей, ты поспал. Меня-то зачем об этом извещать? — все ещё не понимаю цели визита.

— Вещий сон, как в юности. И он был о тебе.

Теперь понятнее. Когда-то Даар рассказывал, что все наги могут предсказывать будущее в той или иной степени. И моему странному другу снятся сны. Это слабенькая магия, но его еще ни разу не подводила.

— Хорошо. Будем считать, что я верю, так рассказывай же побыстрее, — нетерпеливо прошу его, надеясь, что ничего ужасного в том предсказании не было.

Наг устраивается поудобнее на своем хвосте, готовясь говорить. Я же тем временем рассматриваю его. С нашей последней встречи мужчина слегка так изменился: самая простая белая рубашка на нем и черный килт, никаких аксессуаров, волосы в беспорядке. Что же с ним произошло? Не верю, что жалобы от бывших пассий довели бы хитрого и искусного мага до такого.

— Мне снился дракон, на шее которого сидишь ты. Он прилетает в заснеженные края и разрушает всё, до чего дотягивается смертоносный огонь. Я слышал крики людей, чувствовал отчаяние. Замок, который стоят долгие века, разрушен под самое основание. И посреди всего этого хаоса плачет ребенок.

С одной стороны, достаточно простой для разгадывания сон, с другой — это ещё о каком ребёнке там речь? Тешу себя надеждой, что не о моем. Как-то рановато мне о продолжении рода думать, не готова я к такому, проблем и без этого хватает. Опять-таки, вряд ли мы точно знаем, какие временные рамки охватывают видения Даара.

– Да, мне это действительно неизвестно. У моей матери сны были только о ближайшем будущем: дни, иногда недели. Зато у отца на годы вперёд, поэтому было предостаточно времени, чтобы расшифровать их. У меня же всегда по-разному. Однажды в детстве я, оказывается, даже предсказал наше с тобой знакомство. Я это понял, только когда увидел тебя в лазарете , а затем на суде Совета. А ведь прошло уже больше двадцати лет после того самого вещего сна.

Значит, не стоит так бояться теоретического младенца. Насколько мне известно, маги на Материке живут очень долго, следовательно, ребёнок у меня может появиться и через десять лет, и через двадцать, даже через пятьдесят, а я все также буду молода.

— Я конечно благодарна, что ты мне об этом рассказал, есть о чем подумать, но лучше бы ты позаботился о себе, – не знаю, что на меня находит, но очень хочется пожалеть нага. Всё-таки он был моим первым другом в этом мире, пусть и очень странным. Смотрю на него и не вижу того невозможного франта, каким был изначально этот мужчина. — Что с тобой случилось? Ну, помимо того, что какие-то дамы решили прищучить наконец тебя.

— Я уже и думать забыл об этом, если честно, — признаётся с унылым видом. — Какая разница, кого я там обесчестил? В этом мире, в отличии от Земли, это не возбраняется. Те, кто чтут традиции, не стали бы прыгать ко мне в постель, когда я предлагал. Поэтому Совет в любом случае не будет на их стороне.

— И даже откинул идею с помолвкой? — вспоминаю из-за чего мы собственно поссорились. Тогда ль’Ву выглядел таким обиженным, что я думала: никогда уже не сможем общаться нормально. И тут он так легко заявляется ко мне, рассказывает о важном, даже ни словом о себе, любимом, не заикается.

Смотрит на меня странно, будто видит то, что очевидно всем, кроме меня.

— Тайны мадридского двора, черт побери, — рычу от безысходности. — Начинай говорить, пока я тебя не начала пытать.

Мужчина примирительно поднимает руки.

— Твоя магическая нить связи с ал’Вулой видна без истинного зрения. Любому смотрящему очевидно, что ты несвободна теперь. Нет никакого смысла делать тебе предложение, ведь ответить не сможешь положительно.

Значит, все серьезнее, чем я думала. Кирен и правда меня жестоко подставил. И я ему позволила это сделать, заключив Союз. Теперь же магия видит в этом парне не просто друга для меня, но и будущего мужа. И никому неинтересно моё мнение.

— Ничего нельзя сделать? Совсем никак нить не разорвать? — умоляюще спрашиваю у Даара, вдруг он знает способы.

— Как ты вообще допустила подобное?!

Наконец-то он становится похожим сам на себя: уверенным в собственной правоте и жёсткий относительно глупых поступков. А мою своеобразную «помолвку» именно глупой и нужно называть.

— Оно само, — стыдно, что даже отмазку придумать не могу, но мысли упрямо разбегаются, как тараканы под струей дихлофоса.