Наследница северных угодий

Так. А вот теперь мне становится все чудесатее и чудесатее. Что за Двуликий такой? Ль'Ву ничего не упоминал об этом. Если задуматься, то не рассказал мне вообще ничего об этом человеке. Только имя и известно, а вот кто он, откуда и, самое главное, чего от него ждать - нет. Неизвестность пугает всех. Меня же, оказавшуюся в подобной ситуации, страшит до инфаркта. Боюсь, что если повезёт пройти проверку и выжить после совета, то затем меня совершенно точно хватит удар.

- Господин л’Валд, совет осведомлен о том, как свято вы чтите закон, - старик покровительственно улыбается мужчине. – Поэтому в любом случае наказанию не подвергнетесь, ведь созыв лишь мера предосторожности, хотя к такому событию, как появление в мире Приходящего нельзя оставлять без должного влияния. Что ж, хватит пустых разговоров. Я, Драун ал’Зида, объявляю слушание открытым.

- Нивес ал’Сандр, по утверждению многоуважаемого ректора, вы являетесь на самом деле Приходящей и не принадлежите этому миру. Вы согласны с этим? – задает первый вопрос, сразу же прямой, без лишних расшаркиваний.

Интересно, он думает, что я прям вот так возьму и признаюсь, просто потому что теперь меня об этом спрашивает совет, а не ректор? Или же старик преследует совсем другие цели?

- Подобные предположения являются не только оскорблением меня, но и всего моего рода, бросает на Северные угодия тень, - не выдавая своего волнения, начинаю говорить. Как там? «Быстрее начнёшь, быстрее закончишь». Вот и сейчас та же ситуация. - Сам господин л'Валд проверил меня камнем Ки. Память была потеряна из-за неосторожного заклинания, а уж точно не по какой-то необычной причине типа переселения души из другого мира.

По залу разнесся шёпот. Удивленный. Будто все они, зрители, не могли поверить в такую дерзость - студентка говорит с советом и ректором, как с равными себе. Я же тем временем продолжаю:

- Дискредитация может дорого вам встать, поэтому прошу лучше выбирать слова.

- Учтем ваши пожелания, госпожа наследница, - с жуткой ухмылкой отвечает за всех ректор. – Но и вам не стоит забывать, чем чревато ваше разоблачение.

Неожиданно та самая девушка из совета двигается, вставая с кресла. Приподнимает руку, и теперь я вижу, что она у нее какая-то странная, будто сшитая из разных лоскутов кожи. Пусть стежки и аккуратные, но смотрится все равно жутко.

- Препираться можно бесконечно, однако, есть быстрый способ найти истину и разойтись, - поворачивается ко мне, окончательно скидывая с головы капюшон. И теперь мне становится по-настоящему страшно: левая половина лица у нее такая же, как и рука, еще и кровеносные сосуды видны под тонкой кожей. Будто и не человек вовсе, а сшитая неизвестным Франкенштейном кукла. Но прежде, чем я пытаюсь отступить, девушка оказывается рядом со мной с вихрем ветра, поднявшего в воздух песок. – Не бойся, дитя, - успокаивает меня тем самым материнским тоном, о котором я слышала раньше разве что из книг или кино. – Если ты не сделала ничего плохого, то и пугаться не стоит. Ты же не сделала?

Отрицательно качаю головой. Ведь это правда. Может, Нивес и натворила чего, что мне неизвестно, но я в теле северянки считаные дни, у меня банально не было времени, чтобы кому-то навредить, даже ненароком.

-Заклинания с камнями Ки вполне хватит. Ранее ты проходила проверку ими, но теперь будет задействована магия членов совета, равной которой не существует в этом мире. Обойти такое, как-то схитрить не выйдет. – Поворачивается к ректору, интересуясь у него, - вас устроит такой вариант?

- Не имею ничего против.

Старейшие маги поднимаются со своих мест, подходят к древу, подзывая и меня. Я оказываюсь к нему вплотную, чувствую спиной теплую кору и как будто сердцебиение. Но такого же не может быть?! Теплым потоком энергия впитывается в меня, согревая и успокаивая. Удивительное ощущение, которое я еще ни разу в жизни не испытывала. Даже разговоры с незнакомцем в моих снах действуют на меня иначе.

Мужчины и женщины выстраиваются полукругом от меня, каждый из них прикасается своей ладонью к одному из участков на теле: лба, шеи, и двух рук. Кукла Франкенштейна тихонько начинает напевать что-то на неизвестном мне языке, остальные подхватывают. С каждым куплетом песня звучит все громче, и вот ее слова уже набатом бьются у меня в голове, будто я оказалась внезапно в церковном колоколе. В какой-то момент чувствую чужое навязчивое присутствие в моем сознании, буквально требующее рассказать правду. И лишь усилием воли я не подчиняюсь, сжимая руки в кулаки. Ногти больно впиваются в ладони. Это отрезвляет и заставляет меня думать, прислушиваться к голосам, хлынувшим в мысли чужеродным потоком реки, бурлящим потоком смывающим все остальное.

«Признайся, признайся!», - слышу шепот. «Не надо лгать!», - режет по ушам визгом хуже бензопилы. Я привыкла к тому, что моё сознание только под моим контролем, тут же на него началась несанкционированная атака, как пыльным мешком по голове, снося любые барьеры.

Чтобы хоть как-то уменьшить головную боль, пытаюсь представить комнату в детском доме, в которой я пряталась, ища одиночества от других воспитанников и наших воспитателей: два на пять метров, полностью заставленное стеллажами со старыми книгами. Я там сделала укромное местечко, уложив старое одеяло и плед на пол. Могла часами наслаждаться запахом книжных страниц в темноте, мечтая о лучшей жизни. Вот и сейчас одно только воспоминание облегчило воздействие заклинания на меня. На виски больше ничего не ввинчивается раскаленной иглой, взрывая мозг.

- Все так, как она сказала ранее: девушка из этого мира, не Приходящая. Опасаться нечего, - изрекает Драун ал’Зида, отпуская руки других старейшин.

На его каменном лице впервые замечаю действительно настоящую эмоцию – облегчение явно читается. И не только мной, потому что ректор вновь начинает злиться. Он, конечно, не кидается на старейшину, как на несчастного лекаря в лазарете, но вновь мне чудится его хищная вторая личина. – Согласно законам, Нивес ал’Сандр отныне будет жить так, как и раньше: общаться с семьей и другими студентами, учиться, заниматься развитием своего потенциала. Отныне никто не имеет права усомниться в её личности вновь созывать Совет Старейшин по этому поводу, - а затем совсем тихо, но так, чтобы все услышали, добавляет, - нам как будто заняться больше нечем, как подозревать и проверять невинного ребенка.

Старейшины не все выглядят такими довольными, но смиряются с решением предводителя, посчитав, что ему виднее. Минус очередная забота, когда не стоит волноваться. Интересно, у них тут всегда такое скорое на руку правосудие с непонятным порядком, когда обвиняемый даже не может оправдаться, а тот, кто предъявляет обвинения, может так легко решить чью-то судьбу?

Глава 14

Впрочем, столь скорый суд и радует тоже. Я понимаю, что всё так просто не кончится, л'Валд не перестанет за мной следить и пытаться подловить на лжи, но теперь у меня по крайней мере есть небольшая передышка. Если повезёт, то в течение её смогу подготовиться к последующим шагам коварного и изворотливого ректора, а именно таким он и является.

Больше всего мне непонятна сейчас ненависть к Приходящим. Сомневаюсь, что все попаданцы такое уж зло, ведь они не просто так попадают в этом мир, он сам притягивает к себе души, значит, не просто так. В этом должен быть какой-то смысл, и, чтобы выжить, мне придётся понять, какой именно

Ль'Ву скользит рядом со мной, когда я покидаю зал суда, но не говорит ни слова, наблюдая за теми, кто смотрит нам вслед. Думаю, он видит тоже самое: недоверие, злость и презрение. Другие эмоции пока невозможно различить, видимо, люди и сами теперь не знают, как ко мне относиться — Раад для них непререкаемый авторитет. Может, кто-нибудь и хотел бы пообщаться со мной, попытаться выяснить правду, но страх велик, не стоит рисковать. Я понимаю.

— Молчи, — предупреждает ль'Ву, когда я только думаю спросить, как жить дальше. И снова добавляет, — потом!