​Удача Дьявола

      Если я попаду в один из них, я знаю, что потеряю то, к чему у меня никогда не будет возможности вернуться. Но если я решу остаться и поверить в то, что Фордж говорит правду, я рискую сердцем и знаю, что лучше не ставить больше, чем могу позволить себе потерять.

      Но если я выиграю… Я сглатываю, прежде чем встретиться с его беспокойным серым взглядом. А может и наоборот.

      Однако, я пока не могу потерять бдительность. Я тщательно подбираю слова, чтобы ответить.

      — Почему я должна тебе верить? Откуда мне знать, что это не твоя очередная хитрая уловка, чтобы держать меня под контролем? Способ получить то, что ты хочешь?

      Фордж вытаскивает из кармана телефон, нажимает на экран и протягивает его перед собой.

— Я прямо сейчас позвоню твоему отцу и скажу ему, что сделка отменяется.

      Опять же, это может быть уловкой. Я делаю шаг вперёд и беру телефон у него из рук. На экране отображается контактная информация Григория Фёдорова.

      Моего отца.

      Я касаюсь экрана, чтобы позвонить. Выражение лица Форджа невозмутимо, пока звонит телефон.

      — Это Фёдеров.

      Боже мой, это мой отец. Его голос низкий с сильным акцентом.

      У меня на руках поднимаются мурашки, и я позволяю им покрыть себя. Без сомнений, он русский. Это так странно, потому что я не чувствую себя русской. Я просто чувствую себя… собой. Комок поднимается в горле, когда Фордж тянется к телефону. Знаю, что, если я позволю ему взять его, он сделает всё сказанное.

      — Фордж?

      Я касаюсь экрана, чтобы завершить звонок, в тоже время как пальцы Форджа касаются телефона.

      — Господи, Инди, ожидание убивает меня. Ты останешься с ним или нет? — спрашивает Руччо.

      — Мне это тоже интересно, — произносит София Руссо из чёрного катера, где она держит чехлы для одежды. — И не только потому, что у меня есть для вас мои новейшие образцы.

      Телефон в моей руке вибрирует, и мы с Форджем встречаемся глазами. Это перезванивает мой отец. Мой отец. Причина, по которой Фордж женился на мне, но не причина, по которой он хочет, чтобы я осталась. Моя голова кричит мне бежать, но сердце умоляет схватить мужа и никогда не отпускать.

      — Что ты хочешь, чтобы я ему сказал, Инди? Тебе решать.

      Я делаю глубокий вдох и принимаю решение, чёрт возьми, надеясь, что с ним я смогу жить.

— Извинись за то, что случайно ему позвонил.

      Фордж резко выдыхает:

— Ты не пожалеешь об этом. Клянусь могилой Исаака.

55

Фордж

      Она всё ещё не доверяет мне. Это становится очевидно, когда самолёт взлетает, направляясь в Прагу.

      Инди притворяется, что меня не существует, даже когда сидит напротив меня и просматривает скрепленную стопку бумаг. Она ведёт себя так с тех пор, как поблагодарила друга за то, что тот пришёл ей на помощь, и извинилась за его потраченное время. Когда он уехал, Инди провела Софию Руссо вниз по пирсу с высоко поднятой головой и расправленными плечами, будто она была чёртовой королевой.

      Индия Фордж абсолютно невероятна. Близость к тому, чтобы потерять её, преподала мне важный урок. Это то, чем я больше не хочу рисковать.

      Хотя я не сильно преуспел в возвращении её расслабленности. Я никогда не сталкивался с такой неловкой тишиной в нашей роскошной обстановке в конце самолёта. Голиаф, Донниган, Бейтс и Коба сидят впереди, несомненно, тоже чувствуя неловкость. Я подумывал оставить Кобу дома, но решил, что лучше буду за ним присматривать, пока не подтвержу или не опровергну свои прежние подозрения.

      — Желаете выпить, сэр? Мадам? — вежливо спрашивает бортпроводница. Инди смотрит вверх.

      — Кофе. Чёрный.

      — Виски. Чистый. Спасибо, Моника.

      Стюардесса уходит приготовить напитки, а я сосредотачиваюсь на Инди.

— Чем занимаешься?

      Её внимание сфокусировано на лежащих перед ней бумагах.

— Изучаю список игроков. Пытаюсь вспомнить, с кем играла раньше. Обычно у меня больше времени на подготовку, но мне нужно это сделать.

      — Я могу помочь.

      Наконец-то она смотрит на меня.

— Если у тебя нет списка их бессознательных привычек, то не можешь.

      Моника возвращается с нашими напитками, и я взбалтываю в стакане свой любимый винтажный виски.

— Обычно это то, что ты делаешь? Изучаешь игроков?

      — Конечно, — отвечает Инди, делая глоток кофе, и вздрагивает, когда кофе попадает ей на язык. — Чёрт. Я делала флеш-карты с фотографиями и записывала всю информацию о них на обороте. Подробная информация об их детях, женах, собаках, напитках и, разумеется, обо всех их сильных и слабых сторонах за столом.

      — Играй с человеком, а не в игру, — отвечаю я, поднося стакан к губам.

      Когда Инди отстраняет в сторону кофейную кружку, я благодарен за то, что она даёт ему остыть, потому что мне не нравилось видеть даже этот лёгкий дискомфорт на её лице. Ага, вот где я. Ну, полный пиздец, если я не смогу вернуть её.

      — Именно. Я не настолько высокомерна, чтобы думать, что у меня есть превосходные навыки в покере, которые волшебным образом создают передо мной нужные карты. Если бы у меня были такие способности, мне бы не нужно было ничего знать о человеке за столом.

      Самолёт встряхивает, когда он попадает в зону турбулентности, и я опускаю виски.

— Я знаю многих людей. Испытай меня.

      Инди подгибает под себя одну ногу и прикусывает зубами кончик ручки в руке.

— Пока нет. Я собираюсь разобраться с этим и обозначу всех, с кем не знакома. Тогда ты расскажешь мне то, что знаешь.

      — Я в твоём распоряжении, миссис Фордж. — Я наклоняюсь вперёд со стаканом, свисающим с кончиков пальцев. — Всегда.

      По крайней мере, на этой фразе она внимательно смотрит на меня, а потом полностью игнорирует до конца полёта.

56

Индия

      Раньше я бывала в Праге, но при совершенно иных обстоятельствах. Для начала, я не прилетала в неё на частном самолете, который встречал внедорожник с затонированными стеклами и водителем.

      Нет, тогда мы пробивались через толпу, спрыгнув с переполненного поезда. Мама сразу заблудилась, потому что не говорила по-чешски. На самом деле, дома она говорила в основном по-английски и по-немецки, но оба были дерьмовыми по сравнению с её русским, на который она переходила только, когда злилась.

      Теперь для меня всё обрело смысл. Я не знаю, почему в детстве не спрашивала об этом. Наверное, потому, что я была слишком занята беспокойством о том, где мы достанем нашу следующую еду.

      Почему она сбежала от моего отца? Меня мучает этот вопрос, но не время его задавать. Теперь ответ ничего не изменит. Мне нужно беспокоиться о более важных вещах. Например, о предстоящей игре.

      Когда мы выезжаем с частного аэродрома на ярко освещённые улицы города, архитектура мне знакома. В детстве она казалась мне такой изысканной и царственной, потому что я не знала ничего, кроме нищенского существования, и быстро научилась выживать благодаря своей смекалке.

      То же самое я планирую сделать и в этот раз.

      Фордж молча сидит рядом со мной. Не уверена, для кого это лучше: для меня или для него. Любые следы лёгкости, которая существовала между нами до ссоры, полностью исчезли. На её месте появилась неловкая сдержанность, от которой я не знаю, как избавиться, даже если захочу.