Наследник волхва

На крыше дома Ирина увидела несколько ворон, которые, как ей показалось, настороженно следили за ней, блестя черными бусинками глаз, пока она шла по дорожке. Среди них Ирина увидела и ту, в которую она бросила камень. Та держалась особняком и выглядела вожаком стаи. Когда она поворачивала голову, то следом, как по команде, поворачивали головы и все остальные вороны.

– Почему вы их не прогоните? – спросила Ирина, показывая на ворон. – Одна из них летала надо мной, когда я стучала в ворота, и противно каркала. Если бы я не отогнала ее, то кто знает, что могло бы случиться. Мне рассказывали, что вороны выклевали глаза одному из местных жителей, когда он проходил мимо вашей усадьбы.

– Всего один глаз, и то лишь после того, как он выстрелил в ворону из ружья, а до этого бросил в меня камень и едва не убил, угодив в голову, – сухо ответил Олег. – А именно этот ворон предупредил меня о вашем появлении, Ирина Владимировна. Так что вы должны быть ему благодарны за то, что не провели ночь, сидя на своем чемодане по ту сторону ограды. Кстати, его зовут Гавран.

Ирина подумала, что он пошутил, и заставила себя рассмеяться. Но шутка ей не понравилась. Как и туманные слова хозяина Усадьбы волхва о том, что его едва не убили. Однако она не стала выпытывать подробности. Это случилось в прошлом, и что ей было за дело до этого происшествия, не имеющего к ней никакого отношения…

Они вошли в дом. И сразу Ирина увидела картины на стенах. Их было много, и на большинстве был изображен один и тот же старик, то играющим на гуслях, то в виде странника с котомкой за плечами, то слепцом с песочными часами в руках, то воином с головой быка. На одной из картин рядом со старцем замер громадный медведь, а на другой тот же медведь встал на дыбы и имел несомненное сходство со старцем, словно тот каким-то образом перевоплотился в зверя. Ирина подивилась причудливой фантазии неведомого художника. А еще ей показалось, что в чертах нарисованного старца и нынешнего хозяина Усадьбы волхва есть много общего.

– Это случайно не ваш дедушка, Олег Витальевич? – даже спросила она, не удержавшись, и показала на картину, где мудрый старец с посохом в руках стоял на опушке леса рядом с громадным медведем и в окружении многочисленных диких зверей.

– Это языческий бог Велес, – ответил тот. И заинтересованно спросил: – А почему вы спросили?

– Несомненное сходство с вами, – пояснила Ирина с улыбкой. – В вашем нынешнем образе.

– Признаться, и моя жена это заметила, – сказал Олег задумчиво. – Но дело в том, что своего деда я никогда не видел, фотографий после него не осталось, так что мне трудно судить, насколько схожи изображенный на картинах Велес и мой дед. Возможно, что художник, рисуя языческого бога, использовал его как натурщика. А Тимофей утверждает, что я очень похож на деда. Отсюда, вероятно, и сходство.

Но Ирина уже не слушала его, ее внимание привлекла картина с изображенным на ней четырехглавым змеем. Две свившиеся в причудливый клубок змеи с головами с двух концов буквально очаровали ее. Она не могла понять, зачем художнику надо было пририсовывать голову к хвосту змеи, создавая химеру, но вышло загадочно и завораживающе.

– Это свитень, – заметив ее интерес, пояснил Олег. – Наши предки использовался изображение четырехглавого аспида как оберег от разных бед и напастей. Свитень служил им защитой от хворей, чужих злых намерений, магических заговоров.

– И помогало? – спросила Ирина.

– Вероятно, тому, кто верил, – ушел от прямого ответа Олег. – Ведь сказано же в евангелии от Матфея: «По вере вашей да будет вам».

– Это что-то из библии, кажется? – вздохнула Ирина. – Сколько раз пыталась читать, но она меня усыпляет. Уже на второй странице начинают слипаться глаза… Ах, какие узорчики, просто чудо!

Восторг женщины, который она не смогла скрыть, вызвали картины с изображенными на них орнаментами в виде ромбов, квадратов, треугольников, напоминающими русские народные вышивки. А затем она долго восхищалась холстами с перевернутой буквой «А», напоминающей голову быка, рогом изобилия, пастушеским посохом, месяцем в образе старинной русской ладьи, двузубой секирой…

В действительности все эти изображения оставили Ирину равнодушной. Но ей казалось, что хозяину Усадьбы волхва, зачем-то развесившему их по стенам своего дома, ее восхищение будет приятно, и она очень старалась. Сама она, будь они у нее и, главное, будь у нее собственный дом, отправила бы эти картины в чулан, а то и просто выбросила.

Возможно, Олег, сначала добросовестно объяснявший, что и почему изображено на холстах, вскоре понял это, потому что на очередной вопрос Ирины о символическом значении пересекающихся крест-накрест трезубцев он не стал отвечать, а сказал:

– Может быть, поговорим о картинах позже, а сейчас немного перекусим? Надеюсь, вам придется по вкусу наша деревенская еда.

И Ирина охотно согласилась с его предложением, решив, что приложила достаточно усилий, чтобы завоевать доверие и дружбу хозяина Усадьбы волхва, а теперь имеет право на вознаграждение.

– И уж извините, Ирина Владимировна, – сказал Олег, – но наш дом невелик, а потому трапезничаем мы на кухне. Причем значительную часть ее занимает русская печь. Но, как говорит Тимофей, в тесноте, да не в обиде.

– Вы уже второй раз упоминаете это красивое старинное русское имя, – заметила Ирина. – Уверена, что тот, кто его носит, так же красив и, судя по вашим словам, умен. Надеюсь, вы меня познакомите со своим другом или кем он вам приходится?

– С радостью, – кивнул Олег, чему-то улыбнувшись. – Но предупреждаю: иногда Тимофей бывает на диво застенчив. И тогда его не сыщешь в доме, образно выражаясь, днем с огнем. Моя жена к этому не сразу привыкла. Но они быстро поладили, и Тимофея уже не стесняет ее присутствие, скорее, наоборот. Признаться, я иногда даже начинаю ревновать…

Глава 9. Зависть

Последние слова Олег проговорил, уже входя в кухню. И их услышала не только Ирина, но и его жена. Она сидела за столом, на котором стоял большой серебряный самовар, и пила чай из блюдца. Это была женщина на вид чуть постарше Ирины, что та с затаенной радостью отметила, и у нее были не совсем правильные черты лица: немного длинноватый нос с легкой горбинкой, не симметричные губы – нижняя больше, чем верхняя. Однако ее личико, обрамленное каре черных, коротко подстриженных волос, было таким добрым и милым, что Ирина почувствовала невольную зависть. Ей самой этого всегда не хватало. В ее лице, как бы она это ни пыталась скрыть, проступали черты прекрасной, но хищной птицы, всегда настороженной и ищущей добычу везде, где она появляется. И фигуры у них были разными. Тонкая и гибкая, как хлыст, Ирина являлась полной противоположностью жены хозяина Усадьбы Волхва, имевшей тело вполне сформировавшейся женщины, в котором не было и намека на рафинированную утонченность или спортивную стройность. Но, тем не менее, тело хозяйки Усадьбы волхва было чувственно-красивым – полные груди, гибкая талия, стройные, но мощные бедра. Оценив все это, Ирина снова почувствовала завистливый укол в сердце. Она невольно признала, что ей было бы трудно соперничать с этой женщиной, решись она на это. А когда та заговорила, ее голос оказался так же красив, как и все остальное.

– Ревновать? – с улыбкой спросила она. – Хотела бы я знать, кого?

– Разумеется, тебя, Марина, – с такой же улыбкой ответил Олег.

– Интересно, к кому же? – рассмеялась его жена.

– К Тимофею, – также рассмеялся Олег. – Он проводит с тобой времени больше, чем я. Не отходит ни на шаг, когда ты дома. И, кстати, куда он запропастился сейчас, когда я хочу его познакомить с нашей гостьей? Когда я уходил, он сидел за этим самым столом и с шумом отхлебывал чай из своего любимого блюдца.

– Но ты же знаешь, – загадочно произнесла Марина. – Он должен привыкнуть к новому человеку в доме.

– И так всегда, – повернувшись к Ирине, с улыбкой сказал Олег. – Своенравный старик. Но вы его полюбите, когда узнаете, я уверен. А пока познакомьтесь с моей женой. Как вы уже поняли, ее зовут Марина.