Страница 6 из 11
Модернизация в России протекала более сложно и противоречиво и, конечно, гораздо менее последовательно, чем в Западной или Центральной Европе. Тем не менее, несмотря на все скачки, срывы и возвраты назад, каждый ее этап оказывался относительно успешным. Трудности, с которыми сталкивалась Россия, общеизвестны, но также очевидны и бесспорны ее достижения на пути прогресса и ее вклад в мировую и европейскую культуру.
Каждая историческая эпоха внесла в модернизацию России свою лепту, развивая и дополняя то, что было сделано в предшествующие периоды. Хотя со стороны иногда кажется, что история России движется вспять, она на всем своем протяжении развивалась поступательно. Все поколения без исключения стали инвесторами «проекта Россия», каждое без исключения поколение внесло свой вклад в созидание той России, которую мы приобрели сегодня – со всеми ее плюсами и минусами.
Ни один даже самый драматический и противоречивый период русской истории не был бесполезным и бессмысленным, каждый имел свою историческую миссию, решал свою особую историческую задачу. Это не значит, однако, что выбранные способы решения этих задач были оптимальными. Очень часто средства достижения цели дискредитировали саму цель. Россия заплатила за модернизацию непомерно и избыточно высокую цену человеческими жизнями. Коммунизм и в особенности его крайняя форма – сталинизм – оказались преступными заблуждениями, ставшими трагедией для десятков миллионов людей.
Петр I совершил революцию, пытаясь модернизировать Россию с помощью Империи. Революция, навязанная России сверху Петром I, положила начало русскому возрождению – величественному и трагическому одновременно. Петровские реформы остаются главной точкой отсчета современной русской истории. Петр I построил водораздел между архаичной патриархальной Россией и Россией Нового времени. Все последующие революции и контрреволюции в России либо пытались продвинуть Россию вперед подальше от этой черты, либо отбросить ее назад далеко за эту черту. Сегодня Россия столкнулась с самой масштабной за последние триста лет попыткой пересмотреть «петровскую парадигму».
Империя поставила Россию в один ряд с передовыми нациями Европы своего времени, но сделала она это путем закрепощения десятков миллионов русских крестьян, воссоздав в России рабство. Рабство и модерн несовместимы. Бомба, заложенная крепостничеством, взорвалась полвека спустя после его формальной отмены Александром II, то есть через два века после начала петровских преобразований. Империя погибла в начале XX века в огне самой беспощадной и самой кровавой в истории Европы большевистской революции.
Русское возрождение оказалось парадоксальным, его последствия были неоднозначны, оно привело к эмансипации небольшой части европеизированной элиты за счет консервации отсталости огромной неразвитой крестьянской массы, фактически лишенной доступа к благам современной цивилизации. Просвещение «верхов» русского общества длительное время сочеталось в Империи с сознательным насаждением невежества в его «низах». В конечном счете это привело к губительным последствиям как для «верхов», так и для «низов», вызвав к жизни одну из самых кровавых и самых неоднозначных диктатур в истории человечества.
Большевики попытались модернизировать Россию, заменив «плохую» и «неправильную» Империю «правильной» и «хорошей». Большевистская революция была смелой попыткой прыгнуть в модерн через архаику при помощи утопии, закончившейся трагедией. Большевизм – это несостоявшееся Новое время России. Он соединил светлые идеалы раннего христианства с мрачной и низменной социальной практикой варварства, вдохновение – с преступным насилием, поиски правды и справедливости – с торжеством всепоглощающей лжи. Итогом стал мощный технический прогресс в соединении с глубочайшим нравственным регрессом.
Большевизм является русской крестьянской версией европейской модернизации. Он покончил с крестьянским рабством ценой уничтожения русского крестьянства. Он превратил все народы и сословия России в заложников тоталитарного государства-левиафана. Приблизившись, как никогда раньше, к передовым народам Европы технически, Россия откатилась при этом идеологически в азиатчину и глубокое средневековье. Разрыв между достаточно высоким технологическим уровнем развития и архаичной социально-политической организацией общества в конечном счете обусловил крах СССР.
Эпоха «большого террора», унесшая миллионы жизней, стала символом краха большевистской утопии, вскрыв ее человеконенавистническую природу. Сталинским репрессиям нет и не может быть оправдания. Ущерб, нанесенный ими русскому обществу, не компенсируется никакими мнимыми историческими достижениями режима. Все исторически значимое, что было сделано русским и другими народами России в эпоху сталинизма, было сделано не благодаря, а вопреки бездарному и жестокому правлению. Приписывание Сталину заслуг русского и других народов России недопустимо. Мы можем только догадываться, каких высот достигла бы Россия, если бы творческая энергия людей не была стреножена несколькими десятилетиями террора.
«Большой террор» нанес непоправимый урон русскому образованному классу. После него в русской культуре и культуре других народов России осталась зиять огромная до сих пор не зарастающая брешь. Одновременно его жертвами стали миллионы простых людей по всей стране. Он, по сути, сделал неизбежным участие России в европейской войне. Неистребимым наследием эпохи террора до сих пор остается страх человека перед государством и властью, ставший чуть ли не генетическим для нескольких последующих поколений. Этот страх и сегодня сковывает силы русского общества, угнетает человеческое достоинство и заставляет людей мириться со злом и произволом.
Победа в Великой Отечественной войне создала нравственные, социальные и политические предпосылки для создания русского национального государства. Она является одним из важнейших событий русской истории и главным событием XX века для России. С нее начинается отсчет новой эпохи. Результатом победы стало рождение «советской цивилизации», без которой никогда бы не было перестройки и, следовательно, современной России.
Война обескровила Россию на многие десятилетия вперед, обусловила будущую демографическую катастрофу, разрушила культурный слой, уже и так существенно пострадавший от «большого террора», оставила в сознании русского и других народов России множество незаживающих ран. Ее отдаленные, иногда не всегда узнаваемые последствия страна ощущает до сих пор. При этом многих из принесенных на алтарь войны жертв и потерь можно было бы избежать при более умелом управлении армией и государством.
Однако, благодаря победе, главным итогом войны для России стало появление на исторической арене нового социального субъекта – «народа-победителя». По сути, единый «народ-победитель», народ как творец победы (а, значит, и истории) стал прообразом русской нации. В аллегорической форме этот принципиально новый рубеж в развитии русского общества был зафиксирован в партийном коммунистическом меме – «о советском народе как новой великой исторической общности».
Несмотря на очевидные идеологические передержки, тезис о советском народе как о новой исторической общности не был лишь продуктом коммунистической пропаганды. Советский народ – не миф, а новая послевоенная реальность России. Это была первая попытка сформировать русскую нацию не на сугубо этнической или сугубо религиозной (идеологической) основе, а на сублимате чувства «гражданственности». Однако, чтобы стать нацией, «советскому народу» не хватило уважения к человеку и его свободе, без чего настоящей гражданственности и настоящей нации быть не может.
Хрущевская «оттепель» стала прологом возникновения и расцвета «советской цивилизации», подготовившей будущие демократические преобразования, а брежневский «застой» привел к ее закату. Хрущевский переворот 1953 года и XX съезд, породившие «оттепель», предопределили основную парадигму развития российского общества на четыре десятилетия вперед. Брежнев, хотя и сделал впоследствии несколько шагов назад в сторону неосталинизма, в целом продолжал двигаться обозначенным «оттепелью» курсом. По сути, «оттепель» означала отказ от практики большевизма и связанной с ним политики массового террора. С этого момента Россия стала развиваться не столько «перпендикулярно» Западу, сколько «параллельно» с ним.