Декамертон

Сигаретный дым, тяжелый взгляд,

хищные повадки и улыбки.

Интересно, кто же виноват?

И кому платить за все ошибки?

Проскользнет ехидный огонек,

и зажжет в душе шальное лето.

Осторожный, призрачный намек,

и рычаще-хриплые советы.

Нежность так, что кругом голова,

и надменность так, что холод сразу.

И неторопливые слова.

Сорок смыслов на четыре фразы.

Ты уйдешь, а я вновь буду ждать,

помнить одинокие рассветы.

Мне не суждено тебя понять,

я и не пытаюсь делать это.

Пережив отчаянье разлук,

я опять влюбленной дурью маюсь.

Я скажу тебе, что ты – мой друг,

и сама поверить постараюсь.

Жизнь шла своим ходом и все, вроде бы, было нормально, НО. Была во всем этом деле одна любопытная деталь.

"Мне жутко хотелось повторения того, что случилось. Я не знаю почему. Понятия не имею. Хотя… если откровенно, там одна постель чего стоила. Я не могла понять собственных ощущений потому, что знала – ну не люблю я Сашку. Не капельки не люблю. И произошло все это между нами раньше, чем я могла бы опомниться. Да и вообще все случившееся – чистый прикол! Хохма! Скажи мне кто-нибудь полгода назад, что я с Сашкой спать буду – не поверила бы. Честно говоря, я вообще плохо понимала, что со мной происходит. О нашем постельном романе Сашка (судя по всему) так никому и не сказал, и, наверняка, и потом не скажет. А я, в свою очередь, собиралась поступить так же, не делая исключений даже для своих самых близких подруг. Пошли они на фиг! Я тосковала по Сашке и искала с ним встреч, наплевав даже на приближающуюся сессию. Наверное, все-таки, я была в него слегка влюблена. Просто не хотела никого грузить этим чувством. Сашку тем более."

Наши отношения с Сашкой были дружескими, а стали… Стали странными. Долгое время мы общались через друзей, а мне… мне очень хотелось с ним где-нибудь встретится. Когда я поняла, что у меня что-то к нему просыпается, я сказала себе: "Ольга, это совсем плохо." Я ведь не надеялась, что будет продолжение. Хотя… Нет. Наверное, все-таки, надеялась. Поэтому так пристально и следила за развитием событий. (А вдруг?) И все это во время сессии. Я умная после этого? До экзамена два дня оставалось, а я была на нулях. Я даже не могла заставить себя писать шпоры. Дело дошло до того, что я стала думать о Сашке практически каждый день.

Шло время. Мы с Сашкой изредка встречались, но ничего так и не происходило. Скучала я по нему – жуть. И мечтала хоть о какой-нибудь выставке или собрании художников, где я могла бы Сашку встретить. Я даже начала жалеть, что он не музыкант. Сейшена, по крайней мере, бывают чаще. Мне было настолько плохо, что иногда я даже от всего отгораживалась и забывалась на время. Пока опять что-нибудь не наталкивало меня на мысль о нем.

Я стала думать о Сашке. Чаще, чем это положено и совершенно не в том качестве, в котором следовало бы. Мало того, я действительно сошла с ума. Я стала ходить за ним по пятам. Писать стихи и совершенно потеряла голову. Реальное объяснение всему этому безобразию лично у меня было только одно – меня до глубины души потрясло то, что было между нами в постели. Вообще-то у меня уже был опыт к тому времени. И я не сказала бы, что совсем ничтожный. Но Сашка… Боже ж ты мой… Да я до сих пор вспоминаю эту ночь с замиранием сердца и с содроганием других частей тела. До такого полного улета меня никто не доводил. Мало того, я после Сашки месяца два вообще ни на кого смотреть не могла. И только когда впечатления остыли и слегка притупились, я начала чего-то там соображать.

И первое, что я поняла – дело плохо. Сашка заметил, что я не так на него смотрю, все время ошиваюсь рядом и… стал меня избегать. Когда до меня это дошло, мне искренне поплохело, поскольку я прекрасно сознавала, что теряю его по собственной глупой дурости и больше не из-за чего еще. Мало того. Я теряла не просто друга. Я теряла гораздо больше и прекрасно это осознавала. Вся эта ерунда могла заставить изменить обо мне мнение и других моих друзей. Когда дело дошло до того, что даже Рик при встрече стал как-то не так на меня поглядывать, я поняла, что надо тормозить и тормозить быстро. Иначе все, что у меня было, останется в воспоминаниях. И если судить по прошлому опыту – довольно болезненных.

Свое отступление я начала с того, что стала меньше встречаться с Сашкой, меньше разговаривать и перестала подходить к нему близко. Словом занялась тем же, чем до этого занимался он – избежанием. Прямо скажем, подобная тактика принесла малоощутимые результаты. Итогом стало то, что мы оказались друг другу совершенно чужими. Сашка уже не бегал от меня, не смотрел испуганными глазами, но отделился и отдалился. Наконец до меня дошло, что чуждость – не менее эффективный способ потерять друга, чем влюбленность. Я топала от бессилия ногами, обзывала себя словами (преимущественно нехорошими) и расстраивалась по полной программе. Наконец, в мою голову достучалась идея о том, что просто-напросто надо сделать вид, будто между нами ничего не случилось. (Вовремя, ничего не скажешь). И нет, чтобы прийти этой дельной мысли сразу, как только все случилось. Насколько все проще было бы! Всего-то на всего требовалось бы забыть одну совместно проведенную ночь! Не много… А теперь что? Теперь ко всему прочему требовалось сделать вид, что не было и всего последующего в течении полугода – моих голодных глаз и старательного равнодушия. Я отдала бы что угодно, чтобы Сашка об этом забыл!

Хорошо, что на свете есть старые друзья! Хорошо, когда есть кому поддержать тебя в трудную минуту!

В общем, пошла я на очередную выставку с твердым намерением вернуть все и сразу. И тут Рик, который увидел на данном празднике мое устрашающее состояние, взял меня за шкибот и накачал по уши спиртным. Если кто-нибудь не верит, что напиться можно против собственной воли, он не был в крепких руках Рика. В общем, я выкинула из головы все мрачные мысли и стала общаться как ни в чем не бывало. А поскольку в данном состоянии мне было море по колено, то с Сашкой мне тоже удалось пообщаться нормально. Сначала он не поддавался, и я чуть не ударилась в отчаянье. (Вот были бы вилы! Если спьяну радость через край, то горе еще хуже.) Но тут флаг в руки Рику, который не знаю уж, понял ли, что мне нужна помощь, или просто был поддатый и решил развлечься, но выручил меня своими приколами и своим ухаживанием капитально. И (ура!) наши отношения с Сашкой наладились. А то ведь я уже так загоняться начала…

С утра у меня жутко болела голова. Конечно, то, что наши с Сашкой отношения наладились, радовало, но если теперь каждый раз, прежде, чем к нему подойти, я буду так наклюкиваться для храбрости, то скоро сопьюсь. Случай продолжить делать вид, что ничего не случилось и общаться с Сашкой как раньше, представился довольно быстро. Намечалась глобальная выставка в местной картинной галерее, и Сашка там должен был быть по-любому. Я нарядилась от и до, а придя на выставку, постаралась просто мило Саше улыбнуться и отойти подальше. А тут еще помог случай. На данной выставке я узрела никого иного, как Гошу. Если бы он был один, вряд ли бы я к нему подошла, поскольку сильно сомневаюсь, что он меня вспомнил бы. Но Гоша был с Юркой! А Юрка был без подруги! Я радостно стала здороваться. Юрка изо всех сил радовался в ответ и спросил, как поживает мой котенок Крыс, из-за которого мы познакомились. В общем, я нашла, чем отвлечься от Сашки, но Сашка… Сам подошел и начал шутить и улыбаться. Мы сидели в уголке, пили пиво, и Рик сравнил меня с кошкой. Меня пробил истерический смех, и я вспомнила сцену в сквере.

Шли дни, недели и месяцы. Все было хорошо. Абсолютно все, кроме того, что Сашка мне по-прежнему нравился. Нас с ним связывала дружба, дела, а еще… Теплое притяжение, которое ничего не значило.

А потом начался полнейший бардак. Сашка начал проявлять ко мне повышенное внимание, и в мою голову закралось подозрение, что я ему нравлюсь. Не то, чтобы очень. А самое чуть-чуть. И кажется, чуть больше, чем друг. Я не думаю, что я ненормальная. Я даже не думаю, что стала воображать о себе слишком много хорошего. Я подозреваю, что у Сашки просто был легкий переклин. А я понятия не имела, что мне с этим делать. Переживать прошлую бурду еще раз я не хотела. И уж тем более, это не надо было Сашке. Он слишком хорошо ко мне относился. Собственно говоря, все и упиралось в то, что мы с ним были очень хорошими друзьями. Сашка чувствовал за меня определенную ответственность, а я еще не встречала мужика, у которого идея ответственности вызывала бы особый восторг. Тем более, что все, что он от меня хотел, вряд ли превышало неделю-другую постельных отношений.