Приключения Фыси

Глава 4 Уклонение

На рынке было очень много людей. Фыся в человеческом обличье прижималась к спине Луковки и кляла тот день, когда ей пришла в голову мысль сюда отправиться. У неё и так были нора и еда, куда вот понесло⁈ Так и пропадают дурные кошки!

Луковка рассекала человеческий поток, как вековой дуб — северный ветер. Если бы не она, Фыся сразу бы развернулась и дала дёру, а теперь приходилось терпеть — не пасовать же, когда сама вызвалась. Но постоянно сменяющие друг друга человеческие запахи, крики торговцев и туманящие разум ароматы еды просто рвали кошку на части.

— Красавица, возьми платьице! — пихнул Фысю плечом какой-то мужик.

Для конспирации на голову Фысе надели платок — свободный, ушами двигать не мешал, но и люди не шарахались. Конечно, слышно сквозь него было чуть хуже, но так тут это скорее польза, чем вред.

— А кто пихается, тому не достаётся, — бросила ему Луковка, таща Фысю дальше.

Наконец она остановилась перед лотком, волшебно пахнущим козьей шерстью. Носки, штаны, свитера, платки… В общем, хоть вовсе шубу не отращивай. Фыся присмотрелась к табличкам.

Читать цифры она уже умела — начальник научил, когда стал давать деньги. В разной ценности разных монет она пока не очень хорошо разбиралась, так что всю зарплату ей давали в тилях, как она поняла, довольно мелких монетах.

— Это десять чего? — спросила она шёпотом у Луковки, тыча рукой в ценник на носках. Показывать пальцем ей пока было сложно, один не отделялся от остальных.

Оказалось, как раз тилей. Это ж выходило, Фыся могла тут весь лоток купить! Точно шубу не отращивать!

— Покупать-то будем или только смотреть, девицы? — с сомнением спросил продавец, молодой человек, одетый в овечью шкуру.

Луковка пихнула Фысю локтем. Ой, а что, она что-то делать должна? Фыся прижала уши под платком. Торговец странно посмотрел на её голову.

— Ну говори, чего хочешь, — шепнула ей Луковка.

— Носки, — просипела Фыся. Посчитала про себя и добавила: — Шесть.

— Шесть штук или шесть пар? — уточнил торговец.

Фыся растерялась.

— На шесть лап.

— Чего?

Торговец вытянул голову вперёд, и Фыся попятилась.

— Ай, Крендель, как ты с гостями говоришь! — вмешался вдруг мужчина постарше, выросший за спиной у Фыси. Она шарахнулась было, да некуда, везде толпа. Мужчина, не заметив, протолкнулся мимо неё за прилавок. — Девицы-красавицы, чего изволите?

Луковка сложила руки на груди, всем своим видом намекая, что говорить отказывается. Ей начальник так велел, мол, пусть Фыся сама попробует.

— Носки, — просипела Фыся.

— Ай, носочки-плясочки на ваши милые ножки да под сапожки? — пропел мужчина. Руки его засновали по прилавку. — Вот узорчик, чтоб легко идти в горку, а вот козий пух, чтоб шаг не резал слух! Бараньи рога, чтоб жизнь не была строга! Красавица, цветных тебе, ярких али благородных? Возьми парочку тех да этих, поносишь да за добавкой придёшь!

Так приговаривая, он собрал в бумажный пакет половину прилавка, а Фыся стояла с раскрытым ртом, не зная, что делать.

— Ну хорош, — заявила вдруг Луковка. — Три пары ей надо, вынимай лишнее.

— Зима на носу, не оставляй ногу босу! — заохал мужик.

— Вынай, говорю по-человечески, — велела Луковка.

— Ой, дева грозная, зима будет морозная! — покачал головой мужик, но носки вынул. Перебрал, лишние отложил, пощёлкал костяшками на рамке и всё так же с прибаутками сообщил, сколько надо платить.

Фыся дрожащими пальцами отсчитала монетки — они были маленькие, хватать их ей давалось с трудом, а тут ещё кругом люди толкаются и мужик этот странный со своими песнями… В общем, как-то отсчитала. Обойдётся и без свитера, это слишком сложно!

— Домой, — прошипела она, едва заполучив пакет с носками. Хотя, может, он и не пакет, воду-то не держит, наверное. Кап-кап, пак-пак, если капает, то не пакет? Так ведь?

Луковка хмурилась.

— Давай вон за лотки отойдём.

Они прорвались сквозь толпу в какой-то проулок за спинами торговцев. Фыся встряхнула всем телом, словно обтрясая воду, а потом села на землю и немного подышала с высунутым языком. Голова перегревалась от таких упражнений.

— Дай-ка пакет, — попросила Луковка. — Не нравится мне этот мужик.

Всё-таки пакет? Ну вот, а как же тогда определять? Фыся протянула бумажный свёрток и только в последний момент вспомнила:

— Одни тебе.

— Мне? — удивилась Луковка.

Фыся торжественно кивнула.

— За индюка.

— Ой да ладно, — Луковка смутилась. — Ты прям как городская, живности боишься. Я думала, у вас в лесу-то пострашнее будет.

— В лесу они все сами меня боятся, — проворчала Фыся. — Выбирай носки.

Луковка достала из пакета всё и принялась перебирать. Серые, жёлтые, красные, коричневые.

— Ой, а тут четыре пары. Обсчитался он, что ли?

Фыся тихо заворчала и достала свои монеты. Она брала с собой сто тилей. Носки стоили по десять. Пересчитала остаток. Что-то не сходилось, наверное, считала не очень ловко. Монетки были связаны через дырку в серёдке в баранку по десять штук, так что Фыся стала их надевать на пальцы. Пальцев пять, так? И вязанок пять. А где ещё две?

— Ты ему дала пятьдесят? — уточнила Луковка.

Фыся мрачно кивнула.

— Значит, не обсчитался, а обсчитал. Мало того, что продал четыре пары вместо трёх, так ещё и с наценкой. Пошли потолкуем с ним!

Фыся меньше всего на свете хотела снова слушать частушки этого мужика, но у Луковки было такое же лицо, как когда она гоняла индюка, и Фыся решила не спорить.

Они подошли к прилавку с задней стороны, но мужика опять не было на месте, только его угрюмый помощник.

— Подождём? — проскрипела Фыся. Шёпот ей давался с трудом.

Луковка кивнула и встала, сложив руки на груди и широко расставив ноги. Мужики и индюки, трепещите!

Парень за прилавком клевал носом. Несмотря на толкучку, к нему почти никто не подходил. А ведь это странно, поняла вдруг Фыся. Ко всем вокруг люди стоят ждут своей очереди, а тут никого не было, когда они с Луковкой подошли, и сейчас нет. Может, другие что-то знают? Парень тем временем устроил голову на краю лотка, случайно спихнув оттуда какую-то книжку. В книжках Фыся ничего не понимала — люди рисовали там какие-то закорючки, а потом как-то понимали, что они значат. А вот Луковка вдруг обрадовалась.

— Потерянное и выброшенное имеем право изъять, — тихо сказала она. — Можешь стащить у него из-под стула, чтобы не проснулся?