Содержанка. Книга 2

Как-то раз мы с Никитой совершенно случайно зависли вместе в баре. Поначалу было неловко, но мы отлично провели время, излили друг другу душу, поплакали. И начали дружить уже вдвоем. Он не приставал ко мне, не делал пошлых намеков. Безумно любил жену, как я Алекса, поэтому между нами никогда не возникало напряжения.

Когда я отшила Алекса, не поехала с ним в отпуск, Никита повадился заходить в гости. Нечасто, буквально раза три за все время. У него тоже были проблемы: тесть вмешивался во все аспекты жизни Никиты, командовал и буквально ломал парня.

Потом Никита разругался с женой в пух и прах и ушел из дома. Напился, страдал. В какой-то день ему было очень плохо и он... почему-то приехал ко мне и остался на ночь. Пьяный дрых на диване. Мне нужно было за город на пару дней. Я оставила Никите ключи и уехала.

Умом понимала, что ситуация пахнет жареным. Вряд ли бы Алекс оценил, что в нашей квартире спит другой мужик. Но Алекс был заблокирован, потом еще и тусовался с моделями, а Никита казался другом, таким же несчастным, как и я.

Через пару недель после того события Корнев пришел ко мне с виски, выпил полбутылки в одного. Начал делать комплименты, подкатывать. С одной стороны, мужское внимание льстило, но с другой... Никита, если начистоту, и близко не стоял с моим Алексом. Я отправила его мириться к жене. Он вызвал такси, поехал к ней и... помирился!

Запись, как Корнев поднимался ко мне в лифте с той бутылкой, как раз и увидел Алекс. И все мои аргументы рассыпались в пыль.

Найдя под матрасом фольгу, Алекс выглядел настолько убитым морально, что я не могла подобрать слов для утешения. В его глазах была не та боль, которой я эгоистично добивалась, находясь на расстоянии. В них поселилась пустота. Абсолютная. В тот момент я осознала, что он принял решение.

За годы нашего брака, несмотря на ссоры и недопонимания, Алекс ни разу не говорил, что бросает меня. В этот раз сухо сообщил о разводе, встал и ушел. На меня обрушилась реальность, и я утонула в панике. Моему браку с потрясающим гением, о котором мечтали тысячи девушек и который упорно был верен мне, пришел конец.

Глупый, никчемный конец! Непонятно из-за чего! Измен не было, не было предательств, лжи, рукоприкладства. Была лишь дурость! Ну на фига я пускала к себе Корнева?!

***

Алекс в тот же день нашел его, конечно же. Избил. До сих пор поражаюсь, как мой тощий айтишник, пролетевший полмира, умудрился ушатать действующего хоккеиста, в котором силы — немерено. Когда думаю о том, сколько в муже было ярости, мурашки бегут по коже, задыхаться начинаю. Захлебываюсь его болью. Не представляю, чтобы кто-то полюбил меня так же. Не представляю, зачем соглашаться на меньшее.

Корнев был негодяем, но все же спортсменом, стойким и привычным к боли. В то время он только помирился с женой и тестем, поэтому так и не признался Алексу, что привел ко мне домой любовницу. Из-за которой, оказывается, жена его и выгоняла. Мне Никита рассказывал иную версию разрыва.

Этот козел просто не тянул свою жену, нашел себе бабенку попроще и самоутверждался за счет ее обожания. Он трахался с этой девицей на моей кровати, пока я была за городом! Да еще и, ублюдок, не потрудился убрать улики! Один из алюминиевых конвертиков упал за матрас. Каждый раз, когда я меняла простыню, опускался ниже.

Этот конвертик лежал там больше месяца, когда Алекс, будучи сильнее меня, приподнял матрас и случайно его нашел.

Глава 28

Мы с Алексом сидим на полу, смотрим друг на друга. В спальне сладко спит наш ребеночек. Мы столько дров наломали, что оба были в шоке. Да и сейчас в нем находимся, наверное. Это даже не осмыслить ведь, не понять, не принять ни душой, ни сердцем.

— Я до сих пор будто слышу, как ты тогда закричала мне вслед, — произносит Алекс. — Сел в машину и сидел в ней, наверное, до ночи. Я гиперактивный, а тут словно парализовало.

Он имеет в виду наш разрыв. Слова мгновенно воскрешают в памяти тот ужас, который я испытала, поняв, что всё. Моей константы больше нет. Я потеряла своего гения, любовь всей своей жизни. Это жутчайшее осознание, когда разрыв — настоящий, а не манипуляции или жестокие игры, проносится вдоль позвоночника. Не мой, не мой. Больше не мой мужчина. Не ценила и потеряла.

Вытираю щеки, а слезы все катятся и катятся. Я снова плакса. Сколько можно быть сильной? При нем я всегда была такой, какая есть.

— Тебе было плохо, и я, с одной стороны, не мог тебя оставить в таком состоянии. Но при этом понимал, что, если вернусь — прощу, блядь, всё. И возненавижу себя за это.

Быстро киваю, показывая, что согласна. Не все можно простить. Одной голой любви — недостаточно.

— Этот мудак потом избегал меня, — брезгливо выплевываю слова. — Я все понять не могла, откуда эта дрянь взялась в моей постели. Была бы уборщица, ее бы уволила, но я в то время сама справлялась. Мама, Ленка замужняя беременная, еще пара подруг... А когда ты устроил так, чтобы Корнева вышибли из клуба, он приехал ко мне и вылепил, что так мне и надо. Пусть его карьера разрушена, но зато он женат на богатой сучке, а я на улице осталась без гроша. И все мои спортсмены покалеченные тоже останутся ни с чем. Признался, в общем, что привел ко мне бабу, но, поскольку записи с камер уже стерты, это не доказать. Злорадствовал, что я навсегда останусь в твоих глазах шлюхой. И поделом, потому что кто еще, будучи замужем, станет оставлять у себя на ночь мужика.

Корнев тогда добавил, что я якобы его соблазняла всячески, но он не поддался, так как счастливо женат. Что я бегала за ним, еще когда занималась гимнастикой. Эти же слова он и Алексу транслировал, уверена.

Закрываю лицо руками. Алекс молчит, и я, всхлипнув, продолжаю:

— Недавно Корнев все же развелся с женой. Поэтому он и попытался тебя травмировать на мотокроссе, я думаю. Подговорил приятеля. Никиту не жалко, он подлый, но тот парень тоже отстранен от игр. Вот как бывает. Одна глупейшая ошибка, и вся жизнь может быть испорчена, — заканчиваю, говоря уже о себе.

Алекс это понимает и отвечает:

— Твоя не испорчена, Ива. Я тебе ничего не сделаю. Никто не сделает. Блядь, малыш, я бы тебя на улице не оставил, даже если бы это был не мой ребенок. Но в то время меня жестко откатило в терапии. На самое дно.

— Ты даже не представляешь себе, в каком я была состоянии, когда ты меня бросил. Я была оглушена, ничего не соображала. Всё ждала, что вернешься. А ты почти сразу подал на развод и улетел в Сидней.

У нас был подписан брачный договор, и я не могла претендовать ни на что. Алекс через адвоката передал, чтобы я съехала к маме. Также он остановил работу фонда.

«Алекс, там живые люди! Они ждут помощи!» — строчила я ему.

«Ты уволена, чуть позже я решу, что будет с фондом, но ты им больше не занимаешься».

«Алекс!»

«Я тоже живой человек».

Он дал месяц на то, чтобы съехать. В это время я узнала, что в положении. Новость добила, размазала. А потом воскресила. Я пришла к выводу, что теперь Алекс не имеет права меня бросать, и, так как сам он на контакт не шел, я позвонила тренеру.

В пылу обиды немного приукрасила ссору. Да что там! Если начистоту, я такого из Алекса монстра сделала, что самой потом жутко было.

Андреева в то время тренировала сборную в Сочи. Лена тоже жила в Адлере и, как и я, была беременной. Мы скооперировались и поселились рядом.

— Я была так зла, что ты не принял нашего ребенка, потому и нажаловалась Андреевой. Она пришла в ужас, что ты отправил меня на аборт и вообще ничего не оставил. Мы долго говорили о том, что можно сделать. Я... Алекс, прости, я рассказала, что на заводе в Подмосковье твой отец с друзьями что-то крутое изобрели, но еще не патентовали. Рассказала о налогах. О серверах с кодом. Я думала, тебе будут этим угрожать. Я попросила в любом случае ничего не публиковать. Мне пообещали.

— И сдержали слово, — говорит Алекс. — В прессу не просочилось ни отжатие завода, ни закрытие российского филиала «СоларЭнерджи».