Страница 26 из 57
— Я посижу ради такого случая. У тебя как раз неделя, чтобы свернуть кормление.
— Не знаю, справимся ли мы.
— Ива, Дёмке почти год и два. Он спокойно продержится без тебя пару дней. Тебе Руслан нравится?
— Конечно. Мы с ним болтаем просто без остановки. Он крупный такой, большой, но при этом нежный. А главный плюс — в Австралии ни разу не был и не планирует!
Мама горестно вздыхает, и я тут же на себя злюсь: даже в этой ситуации я приплела бывшего!
— Просто попробуй. Замуж же тебя никто не заставляет идти. Демьян, когда вырастет, спасибо скажет, что ты не положила к его ногам свою жизнь.
Киваю. Мама, по сути, говорит о себе. Она жила с отцом, терпела побои ради моей спортивной карьеры. Это ужасно. Я не хочу, чтобы Демьян что-то подобное чувствовал из-за меня. Хочу, чтобы он мной гордился.
***
— О, мы забыли пижаму в сушке! Сейчас принесу. — Усаживаю закутанного в полотенце сына на кровать и спешу в ванную. По пути хватаю тряпку из кладовки и промокаю пол, на который наплескали.
Сотовый вибрирует. Руслан.
— Как Дёма? — спрашивает он. — Весь вечер о тебе думаю.
Улыбаюсь. Поехать в отпуск... Спать с кем-то кроме сына... вау. Вот это мысли. Рус много раз предлагал отправиться с ним в командировку, но я всегда отказывалась.
— Ему лучше, почти не кашляет. Сейчас буду укладывать.
— Я тут подумал. Он долго засыпает?
— А что?
— Может, мне приехать? Я уже не могу ждать, так хочу тебя.
Останавливаюсь перед зеркалом, смотрю на себя. Ведь и правда симпатичная. И хотя после сложных родов по-прежнему опасаюсь пускать в себя член, когда-то это должно случиться. Руслану я доверяю.
Демьян спит плохо, часто просыпается, но можно было бы попросить Руса пропустить стадию с поцелуями, чтобы успеть. Наверное, переспав с ним, я почувствую себя увереннее. Так сказать, откроюсь для мира.
В этот момент что-то падает. Звук глухой, но громкий. Руслан продолжает убалтывать, а я вздрагиваю и застываю от ужаса, потому что дальше... тишина.
Она парализует. Пугает больше плача. Больше всего на свете! Сердце обрывается, пот выступает между лопатками. Я срываюсь с места и несусь в спальню.
Демьян лежит на спине на полу, у кубиков, весь в крови. Лицо синее, он закатывается, не в силах зарыдать. Кидаюсь к нему. Хватаю, обнимаю. И когда он, наконец, делает вдох и заходится плачем, быстро осматриваю.
— Боже, боже!
— Ива, что случилось?
— Демьян неудачно упал с кровати! Он в крови!
— Звони в скорую.
Так. Расшиб лоб. И... боже, малыш. Прикусил язык. Столько крови, что я сама задыхаюсь, голова кружится, и сознание почти уплывает. Усилием воли заставляю себя собраться. Маленький мой.
Руки дрожат.
Дёмочка делает еще один вдох и начинает рыдать так, что меня трясет. Я прижимаю его к себе и едва не плачу сама. Но времени нет. Подскакиваю и бегу в кухню, достаю аптечку. Прижимаю ватный диск к ранке на лбу. Она небольшая, но глубокая, кровоточит. Вокруг наливается синяк. К врачу. Только сама я за руль не сяду.
Руслан сказал про скорую. Демьян плачет сильнее. Паника. Первым в списке контактов оказывается Алекс, и я понятия не имею, почему жму на его имя. Хочу сбросить, но он отвечает сразу же и выпаливает:
— Это Демьян? Что случилось?
Делаю вдох и кричу:
— Дем упал и расшибся! Тут травмпункт недалеко! Он так плачет, я ничего не слышу! Можешь вызвать скорую или свозить нас? Не знаю, что быстрее!
— Буду через пять минут.
Сыночек чуть успокаивается, горько всхлипывает. Торопливо одеваю его в то, что под руку подворачивается. Вытираю лицо салфетками, кутаю в одеялко и выхожу на улицу как есть — в домашних лосинах и футболке.
Машина Алекса уже стоит у подъезда. Он спешит мне навстречу, забрать Демьяна не пытается, тот вцепился в меня. Бегло осматривает лоб, к которому я прижимаю ватные диски.
— Думаю, не опасно, — говорит. — Но шрам может остаться.
— Боже! Крови столько было, — выпаливаю. — Дем вроде успокоился, но мне страшно.
— Поехали, покажем доктору.
Еще через десять минут мы в травмпункте. Алекс заносит Демьяна, я бегу следом с испачканными кровью салфетками. Алекс договаривается, и нас принимают сразу же. В кабинет заходим втроем.
По пути домой Демьян засыпает. Я сижу в машине, держу его на руках, поглаживаю. Ранку на лбу обработали и зашили, иначе бы и правда остался шрам. Язык, сказали, быстро заживет, ничего опасного. Малыш хмурится во сне, а я поджимаю губы. Так за него больно. Обнимаю не просто руками — всей душой кутаю. Ну как так-то! Все еще потряхивает. Господи.
Шок потихоньку отпускает, и я замечаю, что мы с Дёмочкой перепачкали машину. Поднимаю глаза и смотрю на затылок Алекса.
Глава 23
Равский напряжен, я это считываю, просто разглядывая затылок.
— Вот это вечерок, — шепчу.
Алекс бросает взгляд через зеркало. Молча возвращается к дороге. Я делаю вдох-выдох, стараясь успокоиться.
Не нужно было звонить Равскому, лучше бы в скорую, как советовал Руслан. У него больше опыта с детьми. Сколько его дочери? Двенадцать? Сейчас бы домой вернулись уже. Рус бы нас забрал из больницы, и все было бы хорошо.
«Как вы?» — на телефоне от Руслана.
Отвечаю:
«Всё в порядке, едем домой».
«Я приеду?»
Мешкаю. Единственное, чего мне сейчас хочется, — это остаться вдвоем с сыном и отдохнуть.
«Прости. Очень голова болит, хочу лечь. Давай завтра спишемся?»
«Конечно. Целую. Не переживай, все будет хорошо. Это же дети».
«Да, тоже так думаю. Целую!»
Алекс паркует машину недалеко от подъезда, я собираюсь попрощаться, но он как-то резко вырубает движок и выскакивает на улицу. Открывает заднюю дверь. В свете фонарей кажется, что он опять бледноватый. Губы поджимает, и от этой его реакции не по себе становится. Будто он в холодном бешенстве. Этого еще не хватало.
В кабинете врача на меня совсем не смотрел, как будто опасался, что прибьет при зрительном контакте.
Алекс тянется, чтобы забрать Демьяна, и я отдаю, понимая, что сопротивляться глупо. При этом мы будто откатываемся на три недели в прошлое, когда он только приехал и я не понимала, чего от него ждать.
Алекс обнимает сына, отворачивается и что-то шепчет почти беззвучно. Молится, что ли? Я выбираюсь из машины, и мы идем к крыльцу.
— Я могу сама.
— Донесу.
— Ладно.
Заходим в подъезд, поднимаемся в лифте. Я открываю квартиру. В каком-то будто ступоре все делаю.
— Спальня там же, где была. Демьян не спит в детской.
Пока Алекс скидывает кроссовки, я прохожу первой, расправляю постель и включаю ночник. Быстро сдвигаю игрушки в сторону. Почему не убрала их раньше? Дурацкое свидание! Если бы убрала, Дёма не потянулся бы. Вдох-выдох.
Алекс приносит сына, очень плавно и осторожно укладывает в постель. Я укрываю его, нежно целую в ручку. Во сне Дёма выглядит таким маленьким и беззащитным, что сердце на лоскуты просто. Повязка эта еще на синем лбу . Мы вдвоем с Алексом молча пялимся. На щечке остался след плохо стертой крови, под глазами разводы от слез.
Сын такой красивый, что пошевелиться не могу. Так сильно люблю его. Наверное, мама права и это ненормально. Отчетливо понимаю, что не из-за Дёмы стараюсь увильнуть от поездки в Милан. Из-за себя. Это я не готова его оставить. Это я сумасшедшая мать, которая сторонится отношений, дабы не отнимать время у сына. Мне самой нужно быть с ним, я сама не хочу разлучаться. Зря я начала форсировать отношения с Русланом, приятельствовать было комфортнее.
— Где он упал? — шепчет Алекс.
— Вот здесь, — показываю. — Я игрушки не убрала, поленилась. Дем всегда спит у стенки. Я раньше обкладывала пол подушками, но клянусь, он ни разу не падал.
Демьян кашляет во сне и поворачивается на бочок.
Алекс поправляет одеяло, наклоняется и нежно целует сына в макушку. У меня сердце щемит от этого, отворачиваюсь.