Содержанка. Книга 2

— Заодно поговорим, — не оставляет мне выбора Алекс.

Глава 19

Сколько-то времени назад

— Малыш, от кого цветы?

В тот момент вся жизнь пролетела перед глазами. Алекс смотрел в экран и крутил между пальцами карандаш. Я могла поспорить, что его ноги под столом ходуном ходят. Он слегка улыбался, а меня в пот бросило.

— Бли-ин. Не от тебя? — мучительно простонала.

Он опустил глаза и нерадостно засмеялся. А я стиснула телефон и давай открывать социальную сеть, параллельно тараторя:

— Я удалю. На фиг все истории удалю. И букет выброшу. На фиг.

— Я в порядке.

— Думала, от тебя! Цветы были без карточки, курьер принес, я решила, что это ты...

— Ива, я в норме. Не удаляй.

Я никак не реагировала, и Алекс повысил голос:

— Ив!

Замерла и увеличила окошко с его изображением. Он улыбался.

— Малыш. Малышка, я в норме. Я это вывожу. Ты чего меня не слушаешь? Просто спросил.

Пару секунд мы вглядывались в глаза друг друга. Я вздохнула.

— Вот это я тебе доброе утро устроила! — смущенно протянула и плюхнулась на диван.

Я же там еще написала: «Цветы от любимого». Алекс проснулся, увидел и, наверное, обалдел! Трындец.

— Пробуждение, я уже поняла, было резким. А как спалось?

Он поморщился.

— Херово. Эти таблетки я больше не буду пить. Эффекта от них не заметил, а сон сбивается еще хуже, чем обычно.

Ему тогда выписали от гиперактивности какие-то новые. У прошлых был эффект часа на три.

— Бросай тогда, конечно. Не стоит того. Ты большой молодец и без них. Алекс, ты обалдеть какой молодец!

— Это ты у меня молодец. А еще красивая. Не паникуй, я просто любуюсь.

Все же удалила историю с шикарным букетом. Да, Быков непременно зацепится, но это ладно. Это лучше, чем Алекс будет натыкаться и гадать, что у меня за поклонники.

— Спасибо! Я ждала твоего звонка. Честно-честно.

Алекс пялился. За его спиной была расправленная постель и панорамное окно с безумным видом на океан, который мне так и не довелось увидеть вживую.

Он сидел в рабочем кресле за столом, у ноута. В майке и штанах. Волосы были мокрыми после душа — значит, уже бегал.

Потер лоб, потом все лицо. Произнес:

— К отцу съездишь завтра? Я беспокоюсь, мне кажется, у него депрессия. Вытащи его на обед или куда-нибудь. Я не знаю, идей ноль. Может, у тебя появятся?

— Хорошо. Он на заводе, как всегда?

Уже четыре месяца прошло с похорон тети Нади, и Дмитрий Андреевич все больше времени проводил на заводе Алекса. Подтянул приятелей, они там что-то исследовали важное. Вели расчеты.

— Да, должен быть там. У меня пара затыков с ебаным космосом. — Алекс неловко засмеялся. — Папа включился. Сколько бы мне лет ни было, отец всегда прикрывает мой зад. Смешно! Но мне не нравится, что он слишком много пашет. Работа его спасает, но ему семьдесят.

— Я поняла. Все будет хорошо, я проведаю его, все тебе подробно расскажу. Не волнуйся, беру на себя.

— Спасибо, малышка. — Алекс вздохнул тяжело. — Не представляю, что бы делал без тебя. Ночью приснилось, что я перепутал даты и взял билеты не на среду, а на следующий год. Ты прилетела одна в Бангкок, ждешь. Проснулся, перепроверил.

Я склонила голову набок, любуясь им.

— Я тоже проверяю часто. Какой план на день?

— Поеду в лабораторию, потом в офисе проведу пару планерок. После обеда посёрфим, наверное, с парнями. Вечером терапевт.

— О, ты помнишь?

— Конечно. Я буду.

Счастье растянуло губы в улыбке.

— Спасибо-спасибо-спасибо! Ты мой герой. Мой супермен!

— Да уж.

Алекс к тому времени уже больше двух месяцев проходил когнитивно-поведенческую терапию. Вел дневник, старался.

Я считала его очень хорошим, веселым, смелым. Самым добрым и лучшим человеком из всех, с кем я была знакома! Но мы так часто ссорились из-за ерунды, что рисковали в один из таких плохих дней всё окончательно разрушить. Его гиперактивность, выражающаяся в стремительности и импульсивности, не способствовала укреплению отношений на расстоянии.

Ревность, усталость, недопонимание — копились. Вместо решения проблем Алекс мог заработаться и забыть обо мне, например, на неделю. Или ответить раздраженно, а я весь день ждала от него эсэмэски. Потом взорваться в ответ на мою обиду. Терапевт помогал ему измениться. Было непросто, я знала. Алекс пошел на это, чтобы сохранить наш брак.

Мы немного поболтали, я рассказала о делах, планах.

Когда повисла пауза, его глаза слегка прищурились, в них появился тот самый огонек, который будоражил меня особенно сильно.

— Была сегодня моей? — спросил Алекс немного тише.

Любимый голос прокатился по коже. Я закусила губу и устроилась удобнее на подушках. Он спрашивал, отдавалась ли я ему в своих фантазиях.

Покачала головой.

— Ждала, пока ты проснешься. И... — Хитро стрельнула глазами в камеру, ласково улыбнулась: — Вдохновишь.

Алекс помолчал секунду.

— Вау. У меня уже колом стоит. Просто от твоего взгляда. Чтобы ты понимала степень зависимости.

— Всё бы отдала, чтобы к тебе на колени!

Он резко стянул футболку через голову.

— Я бы тебя сейчас облизала. — Сделала это со своими губами. — Представляешь как?

— Так... Я за салфетками! Щас по телефону перезвоню.

Алекс шустро вскочил с кресла, и я громко засмеялась над его спешкой. Экран погас, а я рванула в спальню. Расправила постель, достала из тумбочки вибратор. Когда зазвонил телефон, я уже крепила мобильный на держателе.

— Хочу тебя, — выпалил Алекс сразу. — Малыш-малыш, девочка моя красивая.

Торопливый голос учащал дыхание. Кожа загорелась. Я быстро сняла платье, лифчик.

Алекс нахмурился, сжал челюсти и застонал от визуального удовольствия.

— Любимый, я тут, — прошептала. — Иди ко мне.

— Моя, — кивнул. — Блядь, трясет меня. Скажи еще раз.

— Твоя. Так хочу тебя. Твой запах, твою кожу, всего тебя. Мне аж больно.

Он выдавил из синего тюбика смазку на ладонь, я сделала так же. Руки синхронно опустились ниже. Безумие как канатом обмотало, связало, стянуло напрочь. Я тепло кожи Алекса почувствовала, жар его дыхания даже сквозь невообразимые километры. Риски, что кто-то взломает, увидит — все они трухой рассыпались, потому что отказать себе в желании было немыслимо.

Я взялась за телефон и подвинула камеру так, чтобы он видел, как ласкаю грудь. Трогаю ее вакуумным вибратором, который Алекс и подарил, чтобы без него не скучала.

— Ниже, малыш.

Послушалась. Обвела пупок.

— Выебу тебя сейчас. Покажи мне.

Показала. Потом зажала игрушку между ног. Позволила себе искренние стоны.

— Блядь, моя. — Низкий шепот рвал дыхание. — Вся моя. — Дальше с угрозой, требовательно, жадно: — Приеду, пиздец тебе будет. Выебу, пиздец.

Я стонала, ощущая нарастающее напряжение. И то, что Алекс смотрит, видит все это. Что болтает без остановки, угрозами сладкими сыплет. Зажмурилась крепко, представляя, что рядом, что на губы мне дышит, что шепчет слова на ухо. Что давит на точки, проникает рывком...

Я слушала, как он двигает своей рукой. А потом накрыло волной жара. Сквозь ресницы я видела, Алекс тоже зажмурился. Мы достигли края одновременно.

Чуть отойдя, первым делом друг на друга посмотрели. Мои губы совсем пересохли, он облизал свои, и это движение сердечко сжало. Обычно мы смеялись после такого. Та еще корявая эротика на расстоянии! Но в этот раз сил не хватило даже на самоиронию. Я хотела его, а он нуждался во мне.

Я поднесла вытянутый край вибратора к губам, влажно облизала, засунула в рот. Алекс потянулся за синим тюбиком.

Чертовы извращенцы! Потом, когда уже развелись, я вспоминала, что творили по видеосвязи, поражалась, как стыдно не было? Глупо? Я — серьезная бывшая спортсменка, Алекс и вовсе предприниматель, инженер. Ничего не смущало!

Наверное, если бы кто со стороны увидел, расхохотался бы, но мы не смеялись. Болели друг другом. В каком-то своем мире существовали, варились в бесконечном медовом месяце.