Страница 3 из 15
Выругавшись, Саша отвёл взгляд.
— Вот об этом я и говорю! Я сейчас плохой собеседник, не слежу за словами и всего лишь хочу, чтобы меня, черт побери, оставили в покое!
— Я не буду читать тебе нотации, Саша, как твоя мама!— спокойно проговорила я.— Но кое-что скажу. Мы не желаем тебе зла и просто хотим поддержать тебя!
— А может мне не нужна поддержка? Я так виноват перед... Таней!
— Нет, Саша!— сквозь боль выдавила я.
— Да я виноват! Почему я не поехал с вами? Какие-то важные дела задержали, что ли? Если бы я поехал, то, может быть, сидел бы там, где была она. Может быть, она выжила бы и родила нашего ребенка, а я бы погиб. Жаль, что не погиб. Было бы лучше… Она бы жила... И ребёнок... Наш ребёнок...— Саша закрыл лицо ладонями.
— Нет, не лучше! — Мой резкий голос заставил его вздрогнуть. Он отнял руки от лица. — Если ты и в самом деле хотел смерти, почему ты не похоронен рядом с Таней? Почему ты не нажал на спусковой крючок, или не бросил с моста машину, или не взял в руки опасную бритву, или не проглотил горсть пилюль?— Я вскочила, дрожа от возмущения.— Есть десятки способов покончить с собой, Саша. Так почему ты ещё жив? Единственное, что тебе прекрасно удалось — это совершенно расклеиться и испортить жизнь всем окружающим.
Саша прожег меня яростным взглядом.
— Да как ты смеешь говорить мне такое? Вот когда потеряешь любимого человека и своего ребенка, тогда и будешь вправе говорить, что я расклеился. А до той поры — убирайся прочь из моей жизни и оставь меня в покое!
— Ладно, я уйду! Но напоследок я выскажу тебе еще кое-что… Ты не чтишь память Тани. Твое горе бессмысленное и нездоровое. За то недолгое время, что мы общались, Таня показалась мне очень жизнелюбивым человеком. И она буквально боготворила тебя, Саша! В ее глазах ты был непогрешим. Интересно, осталась бы у нее хоть капля уважения к тебе, посмотри она хотя бы краешком глаза, во что ты превратил свою жизнь? Думаешь, она обрадовалась бы, что ты совершенно раскис? Что-то я в этом сильно сомневаюсь!
Саша с такой силой стиснул зубы, что наверно у него заболели челюсти.
— Я сказал — убирайся!
— Ухожу. — Схватив сумочку, я вылетела из палаты.
За спиной раздался грохот, но я даже не обернулась.
Глава 4.
Саша.
—Вот ты и дома, сынок!— улыбнулась мама, едва Лёша помог мне зайти в дом.
Три недели провалялся в больнице, но рёбра все равно болели от движения. И улыбнувшись маме, сквозь боль, с трудом поднялся в свою комнату. Достав из сумки обезболивающее, выпил сразу две таблетки.
Закрывая лекарство, вдруг задумался и стал крутить в руках пузырек янтарного цвета. А ведь и правда, все эти таблетки можно принять одновременно!
Раньше я о таком и не думал.
Я рассеянно опустился на кровать. Значит, Катя права? Если я серьезно хотел покончить с жизнью после смерти Тани, то почему до сих пор не сделал этого? Возможностей хватало — вдали от дома, на гонках, в компании случайных приятелей, когда был одинок, без денег, пьян и подавлен… Но ведь даже ни разу не подумал о самоубийстве.
Где-то в глубине души, должно быть, я ощущал, что жить, конечно же, стоит. Но для чего?!
Поднял взгляд на фотографию в рамочке… Мы с Таней в день свадьбы. Господи, как она хороша! И такая сердечная улыбка. Я ни на минуту не сомневался, что она меня любит. И она умерла, зная, что любима мной. Да и разве могло быть иначе? Всю свою жизнь я старался построить так, чтобы у нее даже не возникло сомнений.
Катя абсолютно точно подметила и другое — я попрал память Тани своим теперешним образом жизни. Странно, что никто из родных не понял этого и не угадал, на какие кнопки нажать, чтобы заставить меня опомниться и присмотреться к своей жизни.
А ведь Таня гордилась моими планами. Впрочем, после ее смерти все планы куда-то испарились; осталось только желание напиться так, чтобы чувства притупились и память затуманилась. Сначала ради проформы я появлялся в семейной фирме, но однажды утром явился туда пьяным в тот самый момент, когда Леша беседовал с инвестором. Инвестору это не понравилось и послав обоих, я и пустился во все тяжкие, напиваясь до беспамятства и гоняя на мотоцикле.
Жизнь превратилась в бесконечный круговорот пьянства, азартных игр, драк, и гонок.
Улыбающийся жених на фотографии теперь даже внешне не походил на меня. Больше того — он надо мной издевался! Как наивно было тогда думать, что жизнь дается с гарантией непрекращающегося счастья! А ведь мне всего двадцать пять лет!
По словам матери, терпение близких уже иссякло; всех своих друзей я оттолкнул сам, остался абсолютно без средств, спал с женщинами, которых наутро даже вспомнить не мог. Блудный сын да и только!
Что ж, пора встряхнуться. Жизнь, конечно, отнюдь не подарок, но в одном можно не сомневаться: хуже, чем сейчас, уже не будет.
Завтра же поговорю с Лешей и узнаю, как идут дела в компании, и вообще, есть ли она еще у нас? Надо же с чего-то начинать! Придется учится жить заново.
Но сначала, прикоснувшись к фотографии губами и целуя изображение, я в последний раз погорюю о Тане.
— Черт побери, Ника! — воскликнул, когда моя младшая сестра влетела колесом прямо в выбоину. — Поосторожней нельзя?— осторожно прикоснулся к своим занывшим ребрам.
— Извини,— без капли раскаяния пробурчала Ника.— Сам же учил меня водить...
— И как Мишка тебя терпит?
При имени жениха, Ника изменилась в лице и я напрягся.
— А нет больше Мишы!— как-то безрадостно усмехнулась сестра, а заметив мое вытянувшееся лицо, объяснила.— Да жив этот козел, просто в моей жизни его больше нет.
—Что случилось?
Вместо ответа Ника свободной рукой задрала футболку и я пришёл в ужас. Весь бок в жёлтовато-сиреневых синяках.
—Я уже месяц свободная девушка,— пытаясь смягчить увиденное, улыбается Ника.
— А мне почему не сказали?— не понял я.
— Ты был не в состоянии слушать.— горько усмехнулась сестра.— Да и Лёша разобрался с ним. Правда в КПЗ побывал, но дядь Боре удалось его вытащить.
— Прости,— прошептал я, а сестра отмахнулась.
— Проехали. Мы всё понимаем... Мне тоже не хватает Тани...— взглянув на меня, сестра торопливо затараторила. — Ну вот и приехали. Лешка в компании, вон его машина стоит, так что я тебя просто сейчас высажу, а то на пары опоздаю...
При упоминании о Тане сердце пронзило острой болью, но я лишь улыбнулся и поблагодарил сестру за то, что подвезла.
— Саша!— окликнула Ника, когда я поспешно нырнул под навес на крыльце, чтобы спрятаться от дождя. Я обернулся. Она, опустив стекло, улыбалась в открытое окно.— С возвращением тебя!
Изобразив рукой пистолет, я выстрелил в неё. Смеясь, сестра дала задний ход и развернула машину. Мы помахали друг другу на прощание, и она уехала.
Меня затошнило при воспоминании о том, как стоял на этом самом крыльце в тот роковой день. Я тогда так же махнул рукой Тане с Катей.
Подавив неприятное воспоминание, я вошел в офис.
Глава 5.
Несмотря на то что уже давно здесь не был, ничего не изменилось. Офис компании не обновлялся с тех самых пор, как тут еще заправлял наш дед.
Над, заваленным бумагами, письменным столом склонился Лёша. Одной рукой брат задумчиво ерошил темно-русую шевелюру, другой выбивал дробь по столешнице. Увидев меня, младший с нескрываемым удивлением поднял глаза.
— Похоже, дело серьезное, — заметил я.
— Ты даже не представляешь себе, насколько. — Лёша взглянул поверх моего плеча, как будто ожидал, что следом за мной войдет кто-нибудь еще. — Ты что за рулем?
— Ника,— я скинул свою куртку и стряхнул с нее капли дождя,— согласилась подвезти меня...
— Про Мишу сказала?— нахмурился Лёша.
Я кивнул и потёр лицо ладонью.
— Не ожидал от него такого. Мне казалось он искренне любит Нику. Всё-таки с детства вместе!