Твое противоядие

Отец Эндари. Я хотела в глубине души верить, что он не причинит вреда своему сыну, что-то придумает. Но я не могла быть уверена в этом.

Билеты до Вайтенхолла почти все раскупили, и мне, по иронии Судьбы, пришлось купить на одну себя двухместную каюту. С двухместной кроватью. Нет, конечно, в моей квартире у меня тоже большая кровать, но… как-то по-другому на это смотришь, когда уже привыкла к тому, что ночью тебя обнимают, греют и целуют сквозь сон.

По мне пробежали мурашки тоскливой нежности. Но я тут же похлопала себя по щекам, включая рефлексы ассасина, заставляя тело забыть прежние реакции. Эндари тут нет, расслабляться нельзя.

Я выпила на ночь успокаивающей настойки, чтоб хотя бы чуть-чуть выспаться. Иначе я не сомкну глаз вообще. Я слегка дрожала под одеялом и не придумала ничего лучше, как тихонько напеть песню из сериала «Роза дикого моря», а затем «Всесжигающей любви». Сквозь дрему я начала путать слова, напевая куплет из одной, а припев из другой. Это стало моей успокаивающей молитвой и я, все-таки уснула.

Спускаясь с судна уже, я снова начала параноить, искать во всех окружающих любого опасного для меня человека, но лучше так, чем расслабиться.

Так, до Нуринии добралась. Мысленно галочку поставила. Что следующее? Имеет ли смысл ехать в Лерон? Или сразу в Карос? Я долго колебалась. Мне хотелось… попрощаться? Я зашла в магазин одноразовых номеров для телефона и набрала номер, который знаю наизусть.

И нет, это не Лоуренс. Это была Николетт.

- Алло, - раздалось в трубке.

- Это Рейни.

- Где ты? – в ее голосе заслышалось легкое волнение.

- В Вайтенхолле, поеду в Эрингтон. Будет возможность пересечься? Или может быть у Лоуренса?

Все-таки, он был моим другом и близким человеком. Хотелось их двоих увидеть последний раз.

- Когда?

- Сегодня вечером. У тебя задание или у него?

- Лоуренс вроде свободен, у меня да. Но попрошу Мэри забрать, раз такое дело.

- Хорошо.

Мы договорились о встрече, Николетт не спрашивала ни о чем по телефону. Зачем? Если мы увидимся. Я тяжело вздохнула, ощущая на душе даже не камень. Нет. Целую гору камней.

Эрингтон…

Я не хотела в детстве развиваться как специалист по ядам, я мечтала разбираться в специях, готовить вкусные блюда и открыть свое кафе. Прямо в Эрингтоне. Родители и дедушка были не против, меня мало обучали, с учетом того, что были дети старше меня. Да и я была мала для азов. Но кровь никуда не деть.

Когда я попала в гильдию, и Нитта предложила мне остаться с условием испытания. Она поставила передо мной три бутылька с бесцветной жидкостью, в двух были яды, в третьей укрепляющая настойка. И я должна была определить, что безопасно, а затем выпить.

Помню, как испугалась, но мужественно смотрела, нюхала жидкости. Нитта не сводила с меня темных глаз, следя за каждым моим движением. Как я определила, где яд, а где нет… Что-то было неправильное в двух чашках, я рассматривала жидкость и ее плотность, и все во мне вопило об опасности. Я опрокинула залпом чашку с горьковатым вкусом и ощутила, как полынь обожгла горло, но вместе с ним пришел аромат шалфея и мяты.

Нитта проверяла не только мой талант по крови, но и смелость и умение действовать в стрессовых ситуациях. Тряпки не нужны в ассасинах.

Потом уже она мне рассказала, что если бы я выпила яд, то она бы тут же мне вколола антидот, я бы выжила, но пошла бы своим путем. Но Судьба распорядилась иначе.

Я смотрела в ярко-синие глаза Николетт и Лоуренса, рассказывая свою историю, видя шок на их лицах. Они быстро нашли меня, и мы сидели в парке на скамейке, попивая гадкий кофе из бумажных стаканчиков.

Николетт как обычно выглядела потрясающе, красно-коричневые волосы были идеально прямыми и гладкими, спадали до поясницы, фиолетовая помада была на губах, которые сейчас кривились от тоски, а ее смоки-айс вот-вот мог растечься.

Они не знали мою тайну, но пришло время рассказать. Николетт погладила меня по руке и обняла. Лоуренс тоже обнял. И я осознала, как по-другому воспринимаю его сейчас. Просто как друга. И я никогда не испытывала таких чувств, как к Эндари. Больше детская привязанность была.

Я рассказала им про наши отношения, на губах Николетт блеснула горькая усмешка.

- Эх, было бы легче, если бы ты не влюбилась. Могла бы отправиться за океан и жить спокойно. Я уверена, что король забыл бы о тебе через лет пять.

- Не уверена. Вспомнил же спустя почти десять лет.

- Ты точно приняла решение? – спросил меня Лоуренс.

- Да. Поэтому я просто позвала вас попрощаться, - тихо ответила я.

В глазах Николетт стояли слезы, но она не плакала. Лоуренс тяжело вздохнул и еще раз обнял меня на прощание.

- Я рада, что мы знакомы, дождик, - сказала Николетт.

- Мое полное имя Нарианарис, - пожала плечами я. – Но я рада, что однажды я стала Рейни.

В ответ на это подруга слегка улыбнулась.

Мы простились в парке и пошли в разные стороны, не оглядываясь. Чтоб последним воспоминанием не были глаза, полные слез. Лучше пусть помнят меня как девушку с острыми иглами и шутками, спокойными карими глазами, которая плакала только из-за пустяков.

До поезда было еще три часа, и я решила, что еще одно место нужно посетить.

Башня Зурико.

Я поднялась с бешено колотящимся сердцем на крыльцо, огляделась. Окна были заколочены, а на двери висел замок. Но разве он проблема для ассасина? Один удар, и дверь открылась.

Я вошла в коридор, освящая себе дорогу фонарем. В углах была паутина, пол был пыльный, как и все остальное.

Когда-то на крыльце и в коридоре всегда горел свет, даже ночью, если клан Никас был в башне Зурико. Я поднялась на третий этаж и толкнула дверь, попав в свою комнату, в которой жила, когда мы тут останавливались.

Я села на маленькую кроватку, потом легла и даже не смогла вытянуть ноги. Есть вещи, из которых мы вырастаем, и как бы они не были дороги нашему сердцу, нужно их оставлять. Я перебрала свои детские книжки: сказка о зеленом олене и трех башмаках, история про принцессу Изольду и цветочную корону, рассказ о братьях-дураках и другие.

Кто-то говорит, что его детство пахнет молоком и печеньем, кто-то лекарствами, кто-то маминой стряпней. Я вспоминала свое детство. В нем была и мамина еда, и леденцы с мороженным от дедушки, и папа с кожаной курткой и ярким одеколоном. Но сейчас, сидя в своей маленькой комнате, я поняла, что мое детство с той злополучной ночи навсегда пахнет пылью. Заброшенным домом, в котором ты уже не будешь жить.

В глубине сердца я всегда помнила, кто я. И хотела сохранить свой род. Я хотела не дать себе умереть не только потому, что люблю эту жизнь со всеми ее сложностями, но и потому, что не хотела признавать, что королю Кароса удалось уничтожить мою семью. Я хотела, чтоб моя кровь жила, кровь моих предков. Но… есть вещи важнее этого. Важнее гордости.

Мнением меняется. Когда обувь становится мала, мы переобуваемся, так как в мозолях всю жизнь не проходишь.

Я вышла из башни и отправилась на вокзал. Это был ночной рейс, я села в поезд, осознавая, что утром буду в Каросе, и возможно все будет закончено.

В темном окне мелькали фонари, освещавшие железную дорогу, они появлялись и скрывались дальше, как будто убегали от меня. Но это лишь я двигалась вперед.

25 глава. Страшный сон

Прежде всего, мне нужно увидеть Эндари… Как его найти? Нужно найти Ральдена. До того, как весь дворец и штаб будут в курсе, что я прибыла в Карос.

Я действовала наугад, придя сюда, но видимо, Судьба тут мне решила, все-таки, помочь, раз я услышала голос Ральдена.

Я сидела на крыше семейного дома Эндари и прислушивалась к разговору его родителей, доносимого из открытого окна спальни.

- Как ты мог? – сквозь слезы вопрошала Керисса. – Он – наш сын! Наша семья!

- Он уже взрослый! Решил сам семью завести, значит за поступки будет отвечать. А поступок у него предателя родины.