Страница 17 из 33
Почему я невольно сравниваю братьев? Быстро вытираюсь, затем надеваю чистую белую рубашку. Освежаю пунцовые щеки и выхожу. Пытаюсь унять дрожь в теле.
— Еще раз прости, — мужчина крутит в руках стакан с водой, — я не должен был врываться.
А мне понравился твой взгляд...
— Ну, — пытаюсь разрядить обстановку, — я вчера попыталась бессовестно влезть в твою душу, а ты сегодня посмотрел на мою голую грудь. Мы квиты, наверное.
Хихикаю. Напряженные черты красивого лица Фадеева смягчаются.
— Ты очень красивая, когда смеешься.
— А тебе не идет хмурое выражение лица, — парирую, лишь бы хоть немного успокоить пляшущие между нами электрические искры.
Молчим. Егор внимательно смотрит, словно обдумывает какую-то терзающую его навязчивую мысль.
— Ну что там с работой?
— А, да. Как ты и просила, к понедельнику для тебя будет готово рабочее место. Но мне это не нравится, Лиля.
— Почему?
— Ты не готова к работе.
— Я была лучшим юристом нашей компании.
Это правда. Готовить я не умею и смузи делать тоже, но с законами по своему профилю знакома хорошо, выиграла не один суд.
— Знаю. И не сомневаюсь в твоем профессионализме. Но то, через что ты прошла, — он ставит стакан на столешницу, — хочешь моё мнение?
— Не очень, — бурчу.
— Лиля.
— Что? Ты спросил, я ответила.
— Отшлепать бы тебя, — рычит мужчина, а моя фантазия пускается во все тяжкие.
— Я знаю, что ты думаешь. Но я не нежная ромашка, Егор. Справлюсь. Не нужно сдувать с меня пылинки и жалеть. Так я никогда не изменюсь.
— Зачем тебе меняться?
— А как иначе? — умоляюще смотрю на него, — ты не сможешь возиться со мной вечно. Когда-нибудь встретишь женщину, влюбишься. Женишься и вы заведете детей... мне нужно научиться рассчитывать лишь на себя.
Глаза начинает неприятно щипать. Это всё сельдерей. Или перец... но никак не понимание, что теперь моё существование совершенно бессмысленно. И что скоро надоем Егору так же, как надоела мужу. Кому нужна бесплодная женщина?
— Лиля... — вздыхает мужчина.
— Мне нянька не нужна, Егор. У тебя должна быть своя жизнь, а мне предстоит построить свою. Ты очень помогаешь, но я просто не имею права просить больше.
— Имеешь, — выдыхает он, — ты имеешь право на всё.
— Что это значит?
— То, что значит. И тебе не нужно лепить из себя что-то иное. Ты та, кто ты есть. Да, можно научиться варить суп или делать смузи, но всё, что мы можем — это стать лучшей версией себя.
— Я не понимаю тебя...
— Мне нравишься ты. Такая непокорная, залезающая в мою душу по самые щиколотки. Вся зеленая, в сомнительной субстанции из огурцов и сельдерея.
— Тогда почему... — прикусываю губу, чуть было не ляпнув«ты держишься на расстоянии?», — в общем, ладно, давай о работе. Что мне предстоит делать.
Егор прищуривается, но принимает мои условия. Меняем тему разговора, а то наши отношения и так уже слишком запутались.
— Ты же работала с корпоративным правом?
— Да.
— У нас вакансия в другом отделе. Экологическом. Касается землепользования, воздуха, рекреации, строительства и так далее. Знакома с таким?
— Нет, — поджимаю губы.
— Вот, поэтому тебе придется начать с самого начала. Помощником нашего ведущего юриста. Какое-то время придется потаскать бумажки, бегать по поручениям. Изучишь законы, нормативы и станешь уже работать сама.
— И кто будет моим начальником?
— Вполне себе добрый дядя Владимир Петрович, который добр до твоей первой ошибки, — смеется Егор.
— А ты же генеральный директор?
— Да. И владелец. Так что всё, что происходит в компании, проходит через меня.
— А Вера твоя помощница... — выдыхаю.
Ну куда меня опять понесло? Егор улыбается. А я не могу сдержать ревность. Лучше бы уволил свою любовницу и меня взял. Блин, да что за мысли?!
— Да. Но Лиля, мы с ней лишь коллеги. И еще кое-что.
Он обходит стол и хищной походкой приближается ко мне. Нависает сверху. Прямо, как вчера. Волнительно! Опираюсь попой на стол.
— Я очень жесткий начальник, Лиля, — говорит Егор, — и хочу, чтобы ты знала. Как бы я ни беспокоился, ни волновался о тебе, на работе спуску не дам. Надеюсь, ты это примешь.
Моя крыша постепенно съезжает от чудесного мужского аромата, исходящего от Фадеева. Разум туманится. И сейчас я могу совершить глупость. Да нет, черт возьми, я совершу эту глупость! И будь, что будет.
— То есть сегодня последний вечер, когда мы с тобой просто мужчина и женщина, безо всякой субординации? — нагло заглядываю в его зеленые глаза.
— В какой-то степени.
— Тогда у меня осталось немного времени, чтобы сделать это... — выдыхаю, затем цепляюсь за лацканы его пиджака.
Резко притягиваю мужчину к себе и впиваюсь требовательным поцелуем...
Глава 12
Егор
Когда Лиля бросается на мои губы, я поначалу столбенею. Она так яростно целует, что из легких пропадает весь воздух. Руки сами ложатся на её тоненькую талию, обхватывают округлые бёдра. Слышу, как трещат внутренний замки и запреты.
Самая желанная женщина в моих руках. Смогу ли оторваться от неё?
— Егор... ах... — сажаю её на стол, встаю между ног.
Не могу оторваться. Сладкая, вкусная. Прямо как тогда, семь лет назад. Расстегиваю рубашку. Этот процесс, словно предвкушение, растягивается на долгие секунды. Пуговица за пуговицей открываю нежную белоснежную кожу. И стоячую возбужденную грудь.
Накрываю ее ладонями, срывая с нежных губ яркий вскрик. Ей нравится. Мои касания, наглое вторжение языка. Я быстро забрал инициативу, ворвался в рот Лили, начал нагло там шарить. Она нужна мне вся, целиком! Так бы и сожрал!
— Нам нельзя... — шепчет она, тем не менее продолжая принимать мои ласки.
— Почему? — рычу в её алые губы, — мы взрослые люди, Лиля. И хотим друг друга.
Чувствую аромат кожи, смешанный со свежими запахами огурца и сельдерея. Не хочу отпускать, не могу! Руки жадно шарят по телу Лили. Массирую её мягкие грудки. Приятные, нежные. Соски призывно упираются мне в ладони.
— Егор! Не надо! — шепчет она, — пожалуйста! Мы совершаем ошибку...
Всё же отхожу. Она стыдливо прикрывает грудь, боится смотреть мне в глаза. Вся такая милая и притягательная. С опухшими губками, красными щечками. Взъерошиваю волосы. Блядь!
— Прости меня, — выдыхаю, — сорвался.
— Нет, это я! — восклицает она, — просто я вспомнила наш поцелуй. Тогда, семь лет назад...
Резкий толчок в груди. Замираю.
— Я была пьяна и забыла. Но некоторые, кхм, события помогли мне нащупать нужные воспоминания.
— Это хорошо, — улыбаюсь.
Между нами теперь нет секретов. А значит...
— Но я пока не готова идти дальше. Меня к тебе тянет, не спорю. Но боюсь, что это лишь благодарность. Не знаю, запуталась... боже, ты меня ненавидишь?
— Почему? — искренне спрашиваю, — это всего лишь поцелуй, Лиля.
Прячу горечь за маской равнодушия. Для меня это не просто поцелуй. Откровение. Лиля — как американские горки. Сначала сама целует, а теперь вот бежит и прячется. Но, сука, мне в ней нравится даже эта непостоянность.
— Я не хочу, чтобы ты подумал обо мне всякое, — лепечет она, дрожащими руками застегивая рубашку, — сначала хочу получить развод, залечить душевные раны. Научиться быть одной.
— Я работаю над твоим разводом, — невольно вспоминаю нашу встречу с братом.
Он в их с Лилей пентхаусе, который отец подарил на свадьбу. В прихожей лежат вещи любовницы. Переступаю через ярко-розовые чемоданы. Какая безвкусица!
Слышу грохот тарелок и кастрюль на кухне. Значит, он уже притащил её. Макс сидит на диване, пьет вискарь и смотрит в одну точку.
— Ну что у тебя?
— Во-первых, тебя здороваться не учили? — с трудом держу в себе весь скопившийся гнев, — а во-вторых, я помогаю, а не работаю на тебя. Усвой это.
— Ну привет, — тянет он, затем поднимает на меня вялый пустой взгляд, — какие новости? Где шляется моя жена?