Спасти дракона

– А какой была твоя девичья фамилия? – Эвка воодушевилась очередным приступом разговорчивости у бабушки. Но та помрачнела, сжала губы в тонкую линию и произнесла практически шепотом:

– Твоя бабушка, Эванджелина, имела большую глупость в молодости не присоединить фамилию мужа к своей. Мне казалось, что это сохранит мою независимость. А в итоге я сейчас даже не помню, каково было имя его рода. И зачем тебе эта искра? Поверь, счастья в нашем роду она еще никому не приносила.

Девушка поняла, что сеанс откровенности закончен. Она с одной стороны почти ничего нового не узнала. А с другой, узнала очень и очень много. И теперь поняла, что кроме «подвига», в ее жизни появилось еще много тайн, которые предстоит разгадать.

Вечером, уже сидя в своей комнате, где до сих пор на шкафу сидели ее куклы, она перебирала старые фотографии. Неожиданно в руки  попал снимок, которого она никогда раньше не видела. На нем была изображена молодая женщина, которая двумя руками держала выше локтя руку мужчины. Она была белокура и улыбчива. На подбородке явно виднелась знаменитая ямочка, присутствующая у всех женщин из рода Руи. От Эванджелины она отличалась тем, что лицо у нее было длинным и узким. Тех милых округлых щечек, что украшали лицо девушки, не было и в помине.

Эвка всегда ненавидела свои щеки. Она очень надеялась, что детская припухлость с возрастом пройдет. Только щеки оставались одинаковыми с тех времен, когда она себя помнила. Будучи адепткой, без присмотра бабушки, она даже пыталась худеть. Но все усилия были бесполезными. Аристократического лица так и не получилось.

Мужчина же был очень и очень высоким. На полголовы выше женщины. Если судить по росту Эвки и бабули, мама никак маленькой быть не должна. Его голову венчала копна таких знакомых рыжих волос, завивающихся тугими локонами, а лицо украшала великолепная белозубая улыбка.

– Так вот ты каким был, мой отец! – по Эвкиной щеке покатилась непрошенная слеза. В мозгу девушки поселилась уверенность, что в живых их обоих уже нет. Иначе как люди, которые смотрят на нее с такой любовью могли ее бросить? Она подумала еще минуту, а потом решительно вытащила фото из крепления альбома и спрятала его в кармашке дорожного саквояжа.

Впереди было полгода практики, затем получение диплома и долгая работа на корону. Что ей придется долго и упорно заслуживать свою свободу, она уже не сомневалась. И когда получится в следующий раз навестить бабулю девушка точно не знала. Поэтому и решила, что такое фото лучше иметь при себе. Чем Элмак не шутит? А вдруг появиться какая-то ниточка? А если и нет, то она хотя бы сможет демонстрировать фото своих родителей.

Через какое-то время, решив, что пора заканчивать этот длинный и  необычный день, она тщательно умылась, стараясь смыть со своей кожи все тревоги и страхи. А затем с удовольствием улеглась под белоснежные хрустящие простыни, которыми всегда славился дом Руи, и закрыла глаза. Во сне она бежала по берегу моря. Ласковые волны ласкали ее босые ступни. В какой-то миг девушка поняла, что видит себя крохотной малышкой. А вдали ее ждут женщина с ямочкой на подбородке и мужчина с копной рыжих волос. Да только добежать до них у нее так и не получилось.

Глава 8

Обычно каникулы пролетают незаметно. Только в этот раз все было наоборот. Эвка уже была душой в банке фон Эйтманов. А тело пока еще гостило у бабули. Но пожилой женщине не скажешь, что хочешь быстрее от нее уехать. И тира Руи-младшая терпеливо переносила старушечье ворчание, что девушка плохо ест, мало гуляет и вообще на соседских парней не смотрит.

Скажи ей об этом лет десять назад, слова  вызвали бы по меньшей мере шок. Хотя она училась и работала с полной отдачей, бабуля всегда находила поводы для ворчания и воспитательных бесед. А сейчас ей было откровенно скучно с бывшими деревенскими подругами. Как ни крути, а столичная жизнь наложила определенный отпечаток. Нет, наряды ее не интересовали, как и вся остальная мода. Бывшая подружка тира Миранда даже фыркнула, побеседовав с Эвкой:

– Какая ты зануда стала! О моде поговорить не хочешь, столичных секретов не выдаешь. Боишься, что мы лучше тебя одеваться начнем?

А ей просто говорить было не о чем. Она шла в магазин и покупала то, на что хватало денег. Или перешивала старые платья, доставшиеся в наследство от мамы и бабушки. Просто старалась сделать фасоны похожими на те, которые носили богатые соседки по комнате. Да и Мавка, зная трудное материальное положение подруги, всегда щедро делилась остатками лент, кружев и прочих женских мелочей. Тира Руи никогда не приняла бы в подарок платье, а вот кусочек кружева считала вполне даже допустимым. Причем Мавритания с Гилларой без проблем менялись иногда платьями, шляпками и даже драгоценностями, хотя подругами никогда и не были.

– Эва, у тебя нищенское мышление! – возмущалась иногда подруга. – Почему ты вбила себе в голову, что не можешь взять мое платье?

Она же предпочитала отмалчиваться, понимая, что подруга, в общем-то права. Но своим принципам девушка изменять не хотела. И лишь однажды рискнула попросить у соседок брошку. Да только судьба преподнесла ей подарок от теры фон Эйтман.

– Бриллианты от поклонника? – бабуля сразу заприметила украшение, которое Эвка не снимала с корсажа, стараясь приспособиться к его блеску. Девушка решила, что это отличительный знак работников банка и старалась к нему привыкнуть, чтобы носить с непринужденностью богатых дам.

Узнав истину, старая дама скривилась и даже не стала комментировать. Хотя все мысли и так были написаны у нее на лице, и Эва без слов поняла мысли, которые проскочили у бабули в голове.

Наконец пришел день прощания. Эванджелина аккуратно упаковала вещи в свой чемодан. Как не отнекивалась, бабуля все-таки сунула ей пакет с пирожками. И сейчас, сидя в купе, которое оплатила старуха, запивала выпечку сладким чаем, потратив на него последнюю медяшку, так как когда будет обед, неизвестно, мысленно поблагодарив настырную старуху.

Поезд нес ее по безграничным просторам Иррейской империи. А Эвка вдруг поняла, что в эту секунду почти счастлива. Ей довелось родится в красивой, богатой стране. И сейчас она едет, чтобы начать работу в очень престижном месте.

Дорога в Эханосбург прошла не так интересно, как в Риту.  Но была намного более комфортной. Она успела подремать, почитать и не заметила, как прибыла в столицу.

И тут всплыла проблема, о которой она просто не знала: во время практики жить адептам в общежитии академии не полагалось. Попросив разрешения у тиры Бруни, она оставила свой чемодан на вахте и пошла в банк, в надежде получить хоть какой-то аванс. Иначе пришлось бы ночевать на вокзале или проститься на постой к Мавке, которой родители сняли особняк. Умом Эвка понимала, что это вполне разумно. Зачем подруге столько пустующих комнат? Но как она бы смотрела в глаза родителям Мавритании, если бы те нагрянули в гости, просто не представляла. Да и особняк располагался на территории, находившейся далеко от места практики, это было в другой стороне города. Эвке грозили бы разорением траты на извозчиков или регулярный недосып, так как пришлось бы каждый день вставать в пять утра.

Банк Эйтманов сильно выделялся на фоне городских построек. Обычно в историческом районе строить новые здания выше пяти этажей запрещалось. А эта башня из стекла и черненой стали возвышалась этажей на двенадцать, не меньше. Что только не могут деньги! К этому печальному выводу девушка пришла давно. А сейчас с затаенным восхищением глядела на строение, моля Элмака, чтобы госпожа еще была на рабочем месте.

Охранник с презрением оглядел ее чистенькое, но бедное платьишко. Но заметив две переплетенные буквы Э на груди, сразу поменял выражение лица.

– Что желает тера? – он нарочито повысил ее в титуле и склонился в низком поклоне.

– Я бы хотела видеть теру Эннари, – с достоинством ответила Эвка, стягивая с рук кружевные печатки, которые натянула для солидности. Но чувствовала себя в них некомфортно.