Шведский стол

Да, Голландия ненадежный союзник. Но у вашего величества отличная армия. Лучшая в Европе! Поэтому вам выгоднее позволить усилиться Голландии, которую всегда, при случае, можно поколотить и ограбить. Ведь она не отделена от вас рвом Ла-Манша.

Прошу простить мою навязчивость, но я глубоко импонирую вашему величеству и не мог не высказаться.

С уважением, «А»

Если ваше величество не затруднит, я хотел попросить вас оказать содействия в прояснении судьбы Анны Русской [2]. Французской королевы, прибывшей в XI веке из России.'

Король закончил чтение и поднял взгляд на Кольбера.

Удивленный.

Сильно удивленный.

Впрочем, его брови взлетели ввысь уже с первых строк.

— От кого это письмо?

— От принца Алекса из России.

— Россия?

— Несколько лет назад их король приезжал в Голландию, а потом и в Англию.

— А… эти варвары… — покивал Людовик XIV. — Я слышал их король подрабатывал на голландской верфи плотником.

— Он учился строить корабли.

— Да-да. Очень интересно. А он пробовал править? Или он предпочитает бегать за своими подданными делая их дела? Землю крестьянам он тоже лично пашет? Впрочем, не важно. Судя по вашему лицу, я могу биться о заклад — вы знали, что внутри.

— Догадывался сир, — невозмутимо соврал Кольбер, отчего Людовик демонстративно фыркнул, показывая свое отношение к этой лжи.

Но Жан-Батист стоял на своем. О своей переписке с Алексеем он вообще не распространялся.

— Про эту Анну Русскую вы что-то слышали?

— В монастыре Святого Викентия в Санлиссе стоит ей памятник. Говорят, она этот монастырь и основала. И там действительно написано, что она королева Франции. Более ничего мне не известно.

— Вот как? Это не выдумка?

— Такая королева была.

— Хм… интересно. А этот Алекс. Что он за человек?

— Юн. Ему одиннадцать лет.

— Сколько? — удивился Людовик.

Перевел взгляд на письмо, а потом снова на Жан-Батиста. Потом опять на письмо. И вновь на Кольбера.

— Через месяц будет дюжина. Впрочем, вы на возраст не смотрите. Он не по годам зрел и образован. Принц уже успел отличится в подавлении бунта против своего отца. Совершил несколько научных открытий, которые описаны в ведущих журналах Европы. Даже в наших. Помогал матери создавать публичный театр и газеты в Москве. Выполнил кое-какие поручения отца, например, руководил возведением важной дороги. Это очень деятельный и одаренный юноша с совершенно удивительным умом.

— Самородок… — чуть растерянно кивнул Людовик.

— Так и есть, ваше величество. Поговаривают, что если он доживет до восшествия на престол, то войдет в историю, как великий правитель.

— А… — Людовик помахал письмом, — это ему зачем? Московия разве не союзница Англии?

— Россия вымогает из Англии деньги за свое участие в коалиции. — улыбнулся Кольбер. — Русские вообще последние несколько лет только и делают, что пытаются под любыми предлогами взять денег. У всех и за все. И у них это неплохо получается.

— Да? Серьезно? Это этот плотник открыл в себе новые таланты?

— Говорят, что за всеми этими денежными делами стоит принц. — ответил Кольбер, продолжив вежливо улыбаться. — За минувшие три года они получили больше десяти миллионов талеров из Англии, Голландии, Австрии, Венеции и Франции. Даже Персия оказала им помощь в войне с турками. Материальную.

— О да… — покачал головой Людовик. — Талант! Боже… может быть этот принц Алекс пойдет ко мне министром финансов?

— Я обязательно передам ему ваше предложение. Но, боюсь, отец не отпустит, пользуясь его несовершеннолетием.

— Да полно те, — улыбнулся король. — Как будто совершеннолетие что-то решит. Представляю, как он дорожит сыном.

— Большое видится на расстоянии. Поговаривают, что он сыном даже в чем-то тяготится. Но, возможно, это пустые наветы.

— Скажи, а ты не слышал, эти московиты не брали большого кредита у англичан? Уж больно удобно все это выглядит. Если мы уничтожим Англию, то ей можно будет и не отдавать деньги.

— Я не слышал о том, чтобы Россия брала кредиты.

— Странно. Но почему тогда этот принц Алекс ей смерти желает?

— У него свои мотивы. И они мне не известны, сир. Но одно могу сказать, предложенный им план выгоден Франции. Решив вопрос с Англией мы, объединившись с Испанией, окажемся настоящими гегемонами в Европе. По сути — возродив древнее величие Западной Римской Империи в ее старых границах, которой останется только вернуть Италию. Что, как вы понимаете, станет достаточно простым делом. Испания будет за нас, а Габсбурги более не смогут достойно нам противостоять.

— Я это отлично понимаю. Но зачем это нужно ему? — с нажимом спросил Людовик XIV.

— Я постараюсь это выяснить, ваше величество.

— Постарайся… — чуть помедлив кивнул король. — Это не может быть ловушкой?

— Я уже направил своих людей в Ирландию, сир.

— И в Шотландию?

— Разумеется, сир. — кивнул Кольбер.

— Хорошо… Хорошо… И да, удовлетвори просьбу этого принца. По поводу королевы Анны.

— Я уже отдал приказы на поиск сведений о ней в архивах.

— Предусмотрительный…

* * *

Тем временем в Москве царевич обсуждал на заседании Нептунова общества куда более приземленные вопросы. Хотя и не менее важные… Зачитывал свои проекты новых законов.

С законом «о наследовании» все было предельно просто. Алексей предлагал установить майорат, распространив его на все слои населения. То есть, все имущество наследовал только старший наследник.

Этим царевич хотел решить вопрос службы дворян и аристократов, приводя в пример опыт западноевропейских стран. И не только к службе склонить людей, но и вообще спровоцировать активность широких масс. Чтобы люди шевелились.

Понятное дело вводились и нюансы. Например, право образования и приданного. Владелец имущества обязан был давать младшим наследникам образование не ниже минимального для их сословия. А девушкам семьи давать приданное, также — не ниже сословного ценза.

Эти два нюанса плавно пересекались со вторым законом — о чести. Алексей предлагал разделить все население России, за исключением правящей семьи, выведенной за скобки, на четыре больших сословия. На лордов, дворян, свободных и зависимых. К первым относилась высшая аристократия для которой вводились европейские титулы. Для второй категории уже шла определенная синкретика[3]. Свободные делились на мещан и селян, как жителей городов и сельской местности, то есть, горизонтально, а не вертикально, как в предыдущих категориях. С зависимых была аналогичная ситуация.

Царевич предлагал все существующие категории подданных впихнуть в эту систему. Например, князей в зависимости от родовитости записать герцогами, маркизами или графами. А, тех же казаков, отнести к однодворцам, то есть, к аналогу английских джентри…

На первый взгляд все это выглядело довольно мрачно в этом законе. Во всяком случае для человека XXI века. Ведь этим законом формализовывались сословия. Вдумчиво так. Да, де факто они сохранялись и в далеком будущем. Ведь у генерала всегда был свой сын. И сын банкира не брал в жены уборщиц, общаясь совсем в ином кругу. Но в том то и дело, что эти сословия не были сословия не были оформлены открыто, отчего они вызывали у людей только глухое ворчание…

Алексей же решил пойти другим путем.

Все формализовать. А потом ввести такие же четкие критерии перехода из категории в категорию. То есть, социальные лифты как вверх, так и вниз. Завязав их на службу и образование, ориентируясь тут уже на китайские традиции. Частично. Установив, например, для каждого сословия свой минимальный уровень образования, который должен быть обеспечен для младших наследников.

Оптимистичные уровни.

Но все же.

Царевич рассчитывал вывести ситуацию в области образования в формат внеэкономической, социальной конкуренции. Своего рода аспектом демонстративного потребления. С тем, чтобы получить опережающий рост уровень образования и спроса на него. А не догоняющий, как это бывает при обычном ходе вещей. Хотя и не особо надеялся на успех.