Страница 38 из 69
— Господа! Король напрямую запретил устранять этого графа неблагородными методами! Неужели мы его ослушаемся⁈
— Запретил. Это да. Как мы можем ослушаться монаршей воли?
— Как после того сражения у холмов? Когда силой увезли его величество с поля боя?
— Именно! И пусть опять наказывает нас. Тем более, что мы не будем донимать Георга такими мелочами. Сами организуем процесс. Чай, у Жоржа дер Долинол врагов хватает. Я слышал, на него каждый год кто-нибудь, да покушается.
— Идиот! Ты что пишешь? Прибейте этого писаку уже! — самый молодой и самый решительный из вельмож, не переживая за свой сан, начал пинать писаря, ведущего протокол совещания.
— Вырывай эту страницу, идиот. Потом перепишешь заново. И запомни — когда наш добрый король удалился из кабинета, мы все тоже разошлись. Научат дурака писать, он и рад пергамент переводить. — Чтоб ложь не попала на пергамент летописи или была уж не совсем вопиющей, советники по вопросам обороны и впрямь покинули королевский кабинет. Обсуждать проблемы королевства не обязательно во дворце, есть места более удобные для этого. Опять же редкие стены могут похвастаться такой порослью ушей, из них торчащих.
Лето подошло к концу, закончилась и моя инспекция кордонной черты. Не скажу, что всё было здорово, но в первом приближении меня всё устраивало. Даже войска не роптали на тяготы и лишения: дружинников хорошо кормят, для них отстроили два благоустроенных по тутошним меркам городка, опирающиеся на укреплённые линии. Главные фортификаторы Седерик дер Буль и Уле дер Баниш спроектировали и построили за лето неплохие земляные бастионы. Сейчас рабочие поднимают над ними деревянные стены. Кто-то скажет — до первого приступа, а нам больше и не надо. Главное — чтоб кавалерия не прошла, и было куда стрелков вывести для доминирования над наступающими баталиями противника. А там по ситуации — стоять и выкашивать стрелами, отступить или сманеврировать и ударить во фланг… Большая песочница при штабе не зарастает сорняками, мои командиры в ней регулярно проводят маневры. Здесь детишки в песочнице не играют, здесь это очень серьёзный инструмент.
Бэлла и Стелла давно меня покинули. Они объехали чуть не всё графство, познакомились со всеми моими владетельными баронами и составили своё мнение о моих землях. Какое, не сказали, но вид у них перед отъездом был задумчивый. Сестричек в войске буквально боготворят за одновременно неуёмный и лёгкий нрав. Всё то время, пока они находились при войске, девчонки занимались военной подготовкой, пусть не наравне с бойцами, но достаточно серьёзно. Мечи, арбалеты, естественно пистоли и ружья — все эти смертоносные игрушки давались им совершенно без напряжения, если смотреть со стороны. Запас патронов с водой вместо пороха пополняется у нас постоянно, так что на пострелушках не экономили. Шевалье Доркина, между прочим, учили бабахать они сами без моей помощи. Поначалу было видно, как он смущен, а потом парень свыкся с тем, что кое-чему не грех и у девушек поучиться. Зато в маскировке и движению по лесу Доркину нет равных, тут уже он давал уроки девчонкам.
Когда пришло время уезжать в Прист, провожавший их Жан дер Гент, мой бывший оруженосец громко вздыхал и сокрушался, что статями не вышел, а то бы посватался, причем к любой из девушек. Такая вот любовь, или как это называется. Я рад, что ему не надо объяснять тот факт, что графские дочки не выходят за баронов из медвежьих углов, у которых всего богатства — только овцы и речки. Его рудознатцы до сих пор ничего путного не нашли на его земле. Я не верю, что такое бывает, скорее всего им не хватает квалификации. Или еще вариант — полезные ископаемые пока бесполезные по причине низкого уровня развития науки и технологии. Тот же уран сейчас не в кассу, бокситы тоже не поделятся с нами алюминием на нынешнем уровне прогресса. А так бы здорово было — алюминиевые катамараны с малокалиберными пушками навели бы шороху в прибрежной зоне или на реке.
Катамараны? Это я сейчас про что? А если и вправду построить разборные тримараны из тонких колотых досок? Привезти их к реке можно на телегах, скрепить уже на воде, настелить пол — а дальше хочешь груз наваливай, а хочешь — войска загружай. Осадка максимально маленькая, подходить к берегу можно вплотную, а потом по аппарели сводить коней, выкатывать бочки. Я уже не говорю про баталии десанта. Вернее, уже морской пехоты. Одно плохо — идея слишком вкусная, мигом переймут и начнут так же строить.
Очередное моё погружение в планы и прожекты было прервано слугой — принесли корреспонденцию, проще говоря, почту. Газеты и журналы я не выписывал не ради экономии как кот Матроскин — их еще не придумали. А письма сейчас пишут редко и по важным поводам. Тупо «привет, как дела» никто не пишет. И пергамент дорогой, и не шибко интересно. Все живут схоже, жуют одно и тоже, если в одном регионе обитают. А если далеко, то отправка письма превращается в сложную задачу. Пойди найди человека, следующего в нужном тебе направлении, убеди его взять письмо для твоего адресата, а потом думай — дошло послание или нет. Графам проще, у них есть на это гонцы. Но рачительный человек трижды подумает, гнать ли лошадей по ерунде. Ресурс у лошадок не восполняемый, подковы стираются, овёс сжирается… А гонец это время мог бы не трястись в седле, а провести его с пользой, например, стоя на крепостной стене, наблюдая за окрестностями.
Письмо? Ах да, снова сильно глубоко в мысли погрузился. Сейчас посмотрим, что отец пишет. О! Тактические упрощенные буквы вместо вензелей с финтифлюшками, значит Витор сам писал, а не диктовал писарю. Писари прямо грудью защищают традиционную пропись. Чуют, что под их ремесло подкоп идет. А новости одновременно ожидаемые и неожиданные: леди Анна разродилась здоровым мальчиком и померла родами. Суров граф, ничего не скажешь! Вот и помолчу, но официальное поздравление и соболезнование отправлю как граф и сосед. А как сын напишу еще одно письмо… Нет, не буду. И так всё понятно, от слов только горше получится. Я ж видел, что он со второй женой был весьма близок, сильно по нему это предательство ударило. Вот чего ей не жилось спокойно? Вырос бы пацан, стал бароном, дал бы ему отец удел какой-никакой. Может быть. Уж точно бы не голодал. Вон Жан мой — младший сын, и ничего, весел, доволен, рулит своим баронством, меня боготворит.
Второй этаж моего терема полностью занят мной. То есть я тут живу со своими личными служанками, а первый этаж отдал свитским — управляющему, начальнику охраны, оруженосцу. К ним прилепились всякие нужные в обиходе слуги, которые обитают в пристройке, тоже прилепившейся к дому. Двор я велел замостить досками, чтоб грязь в посещение не таскали. Осень вступает в свои права, неохота грязь месить, когда иду в туалет. Да, туалет у меня самый классический типа «скворечник» и стоит он на улице. Счастье, что личный, куда ходу никому нет. Девки пытались меня уговорить пользоваться ночной вазой по любому поводу, но «на это я пойти не могу!» и другим не разрешаю под страхом телесных наказаний. Не нужны мне засранцы в доме, эдак помещение быстро провоняет. А вообще, уже устал жить в тесноте — хочу поскорее переехать в замок. Кто много работает, тот и отдыхать должен по-человечески, а не это всё. И чтоб слуги как сайгаки не скакали по всем помещениям. А главное, чтоб мне на подол рубахи никто не наступал, когда я по лестнице сонный иду до ветра. А то в результате у меня глаз подбит, у олуха этого вся спина исполосована на конюшне. Это ж надо было придумать — графу на подол наступить! Нафига он вообще за мной поперся вплотную? Может, умышлял что? Отходчивый я шибко, погубит меня моя доброта, даром, что Угнетателем кличут. Душа у меня нежная, как цветок.