Вот такое Муйне

– Ах, вот и вы!

Моё сердце оборвалось:

«Всё! – подумал я. – Я уже в розыске, и сейчас меня арестуют!»

– А мы тут вас всем поездом вспоминали! – продолжала проводница. – Помните, вы всё обвиняли попутчиков, что они вас обворовали! Так вот, никто у вас ничего не крал: всё – и документы, и кошелёк, и мобильный телефон – вы обронили в вагоне-ресторане перед закрытием. Видимо, столкнули их локтем со стола, они и провалились между столом и стенкой, а вы спьяну и не заметили. А когда утром там стали убираться, то всё и нашли, но вы уже сошли с поезда. Но я помнила, что у вас обратный билет, поэтому мы и не стали отдавать ваши вещи в полицию – я знала, что вы вернётесь. Так что зря вы на людей напраслину возводили!

У меня отлегло от сердца, я благодарил её, как мог, предлагал деньги, но она сказала только:

– Проходите в своё купе. Сейчас я принесу ваши вещи.

Проводница, действительно, принесла все мои пропажи – всё было на месте. Когда поезд тронулся, в купе со мной оказалась одна только женщина с маленьким ребёнком, и я наверняка показался им очень странным попутчиком. Забравшись на верхнюю полку и положив свою сумку в ноги, я всю дорогу до Нижнего притворялся спящим, хотя не сомкнул глаз. Мозг разрывался от одной только мысли: когда найдут труп, меня обвинят в убийстве, поймают и посадят в тюрьму. Ведь никому же не придёт в голову обвинить в убийстве манекен!

Я предполагал, что труп Эльвиры за время, пока я ехал в поезде, уже обнаружили. И потому, как только сошёл на перрон в Нижнем Новгороде, решив, что домой мне идти никак нельзя – там меня наверняка уже поджидает полиция, – я прямиком бросился к своему старому другу, чтобы на время схорониться у него и решить, как быть дальше.

Игорь Скромный завершил свой рассказ

Друзей не выбирают

Выслушав рассказ Игоря Скромного, я только и мог вымолвить:

– Бред какой-то! Я вижу, ты всю командировку беспробудно бухал, так тебя видимо «белочка» посетила.

– Ты мне не веришь? – обиделся Игорь, принёс из прихожей свою сумку, открыл её, вытащил оттуда отсечённую голову и чуть ли не ткнул мне ею в лицо.

Я свалился со стула:

– Ты – дебил?! Идиот! Если всё это правда, то на хрена ты притащил её ко мне домой?

Из головы с почерневшим лицом, только отдалённо похожим на Наталью Водянову, а больше на Медузу-Горгону, действительно торчали какие-то трубки и провода.

– Идиот! – продолжал кричать я. – Ты что не мог выбросить её где-нибудь по дороге? Если там есть чипы, то нас моментально вычислят и найдут, дебил!

– Где я от неё, по-твоему, мог избавиться? Вокруг постоянно были люди. Разве что на вокзале оставить? Или выбросить из окна поезда, когда мама с ребёнком выходили в туалет? Или по дороге – в любую урну? Но я был так напуган, что боялся даже сумку открыть!

– Нельзя её здесь оставлять, – лихорадочно причитая, я расстелил на полу две газеты, вырвал из головы куклы все провода и трубки и завернул их в одну из них, а саму голову – в другую. После этого оба свёртка положил в разные целлофановые пакеты, быстро оделся и сказал Скромному:

– Жди меня.

Выскочив на улицу и отбежав от дома пару кварталов, я сначала выбросил в мусорную урну у многоэтажки один пакет, а затем, дойдя до ближайшего крупного супермаркета, опустил в контейнер второй. «Уже сегодня эти пакеты отправятся на разные свалки», – удовлетворённо подумал я.

Вернувшись домой, я увидел, что Игорь совсем раскис:

– Меня поймают и посадят! А я ведь никого не убивал. Только, защищаясь, сломал куклу, – хныкал он.

– Не раскисай! – сказал я ему. – Если хозяин той лаборатории уехал, как ты говоришь, недели на две, то труп Эльвиры найдут ещё не скоро. И почему ты думаешь, что могут заподозрить именно тебя, если ты был зарегистрирован на конференции под псевдонимом? Тем более о том, что ты ночевал в лаборатории, знала одна Эльвира, а она – мертва. Твои земляки-коллеги тоже не знали, где ты проживал. Так что рассказать-то некому. На тебя никто и не подумает.

– А отпечатки пальцев? – снова запричитал он.

– Что, в гостинице при заселении у всех брали отпечатки пальцев?

– Нет.

– Так чего же? Ты раньше не сидел, не привлекался. На тебя никто и не подумает, – успокаивал я его как мог. – Эльвиру, конечно, начнут искать. Но кто же догадается, что она именно в том отсеке? До приезда учёного её могут и не найти, а это – время. Разве только трупный запах пойдёт.

– Ты думаешь – её ещё не обнаружили? – спросил Гоша.

– А чего гадать? – вдруг осенило меня. – Давай-ка посмотрим криминальные новости Ульяновска.

Мы сели к компьютеру, вошли в интернет и увидели, что все новостные ленты Ульяновска пестрят сообщениями: «В минувшую пятницу в Ульяновске был убит сотрудник нижегородской областной администрации Евгений Тараканов. Его тело обнаружено возле небольшой частной гостиницы «Золото партии». Тараканов отвечал в администрации за взаимодействие с прессой, а в Ульяновске принимал участие во всероссийском фестивале журналистов в составе делегации от нижегородского региона. Ведётся следствие, подробности убийства пока не раскрываются».

– Ничего себе, – промолвил Игорь Скромный. – А про Эльвиру ни слова…

– Значит, пока не нашли, – ответил я. – А, может, она жива? Может, тебе показалось, что она была мёртвой?

– Да ты что? Она лежала передо мной вся исколотая, у неё кровь шла изо рта. Нет, исключено.

– Так, а кто Тараканова убил? – спросил я.

– Понятия не имею. Только помню, что его из зала выводил мужик, который был с Водяновой, потому что Евгений Витольдович постоянно приставал к ней. И больше ни того, ни другого я не видел, – пролепетал Гоша.

– Слушай, – осенило меня, – а ведь тот мужик не мог не знать, что Водянова – кукла. Он же всё время был с нею.

– Я тоже об этом подумал! – сказал Скромный. – Меня ещё удивило, что Водянова пристально смотрит на Эльвиру, будто где-то её уже видела, а, к примеру, на меня не обращает никакого внимания. Я пока ехал в поезде, всё вспоминал, что Эля говорила: учёный, уезжая в Москву, увёз на продажу несколько биороботов. Так, наверняка, этот мужик в этот раз или раньше и купил биоробот Водяновой. А кукла хорошо помнила это место и наказ учёного – «никого нельзя сюда приводить». И получив свободу, пока не было её спутника, пришла разобраться с Эльвирой. А тут и я под руку попался.

– Скорее это она попалась тебе под руку, – поправил я Игоря.

– Значит, труп Эльвиры пока не нашли, – задумчиво промолвил Гоша.

– Выходит так. Но это дело времени, – вернул я его к реальности.

– Но мне-то что делать? – снова запричитал Скромный. – Меня видели с ней в гостинице очень многие. Наверняка, на меня подумают!

– В круг подозреваемых ты точно попадёшь, – согласился я.

– Слушай, – схватил меня за руку Гоша. – Найти тело Эли могут каждую минуту. Когда я уезжал – кукла без головы билась о дверь. Может, и сейчас продолжает биться. Дверь вскроют – а там… И тогда меня точно начнут искать! По описаниям все меня опознают: я нарисовался там перед всем фестивалем – каждый день как дурак со сцены песни пел. Да меня точно уже ищут! – снова в голос запаниковал он. – Мне сейчас нигде нельзя появляться! Я уверен: пасут и дома, и на работе! А как закроют за убийство – всё, пиши пропало! Старик, выручи меня! Умоляю!

– Что ты имеешь ввиду?

Игорь встал передо мной на колени, схватил за руки и зарыдал:

– Умоляю тебя – съезди в Ульяновск, разузнай – что там да как! И если поймёшь, что обвиняют и ищут меня – дай знать. Тогда буду искать способы рвануть за границу – тюрьму я не переживу! Выручай! Как друга прошу!

– Как ты это себе представляешь?

– Ты же всё равно сейчас в отпуске, на работу тебе ходить не надо! А я пока залягу на дно у тебя на квартире. Если всё будет нормально – потом спокойно объявлюсь, найду, что соврать на работе. Мне главное – не в тюрьму, оттуда я не выйду!