Друзья с Маяка

– Спасибо! – снова раздалось из глубины дома за спиной мадам Стерн, – А как Сэм?

– Я как раз сейчас иду к Фюшкинсам, – Мари попыталась слегка выглянуть из-за высокой фигуры стоящей в дверях мадам Стерн, и потом уже адресовала к ней, – я передам ему привет от Элис, с Вашего позволения.

– Ох! – выдохнула возмущенно мадам Стерн, – да делайте, что хотите! Доброго дня! – потом глянула еще раз на девушку и приняла из ее рук два пучка трав, – Благодарю.

Когда дверь закрылась прямо перед лицом Мари, девушка с облегчением выдохнула и, развернувшись на каблуках, двинулась прочь.

«И нам все равно не уберечь их от всего…», – с ноткой печали мысленно добавила Мари к своей речи. Где-то в глубине она тоже чувствовала эту обиду за пережитое волнение, но одновременно с этим хорошо знала, что такое быть тем самым подростком, самостоятельно познающим мир и не готовым считаться с опытом старших. Ведь каждый опыт – уникален.

***

Томми сидел, подтянув колени к самому носу. Одеяло лежало на нем домиком, так что мальчик походил на индейский вигвам. В гостиной дышал теплом камин, хотя день после грозы вовсе не был чересчур прохладным. Некоторое время назад Жаннет ушла в булочную, предварительно заглянув проверить Томми – он притворился спящим. Раж и всплеск эмоций прошлого дня сменился осознанием произошедшего. Когда темные морские волны были готовы проглотить троих подростков живьем, не было особо времени на оценку происходящего. Но теперь, когда все разбрелись по домам, Томми почувствовал внутри тяжелое и тягостное чувство вины. Кому как не капитану брать на себя ответственность за кораблекрушение, считал мальчик. «Да ведь и Сэм пытался отговорить их тогда…», – пронеслось в голове «маленького вигвама». За дверью послышались аккуратные и слегка утяжеленные возрастом шаги. Томми мгновенно перевалился на бок и завернулся с головой, словно гусеничка, спешащая стать бабочкой.

Дверь гостиной осторожно приоткрылась, и к дивану подошла маленькая старушка. Она заботливо подоткнула край одеяла, послушала дыхание и потом вышла. Как только ее медленные шаги удалились, «гусеничка» подняла взъерошенную голову и на цыпочках покинула свое укрытие. Стараясь не скрипеть половицами, Томми прокрался на кухню, где была сложена вся одежда в ожидании стирки. Он быстро выцепил пропитанные солью штаны и рубашку и, быстро одевшись, вылез в кухонное окно.

Прошмыгнув по тропинке, укрытой от взора работавшей в саду старушки, Томми выбрался за ограду и побежал по улице прочь от дома, где ему было положено целый день находиться. У невысокой аккуратно выкрашенной калитки он остановился, вглядываясь в окна коттеджика и пространство палисадника. Убедившись, что его не видят, мальчик зашел на участок и, пригибаясь под окнами, двинулся вокруг дома, пока не добрался до окна, ведущего в комнату Элис. Осторожно приподнимаясь ровно настолько, чтобы лишь глаза и нос вышли над уровнем подоконника, мальчик заглянул в комнату. Девочка лежала на кровати на животе, подперев подбородок руками. Она была одета в домашнее платье и теплые серые носочки, которыми, согнув ноги в коленях, монотонно помахивала, словно в такт повествованию книги, которую увлеченно читала.

Томми осторожно постучал кончиком указательного пальца в стекло. Элис вскинула голову, отрывисто с опаской глянула на дверь и, тихонько соскользнув с кровати, на цыпочках подбежала к окну.

– Томми, что ты тут делаешь?! – приоткрыв створку, прошептала она, – Только что приходила Мари. Она сказала, ты в постели… Да и мама если увидит, то тебе несдобровать.

От последнего мальчик лишь отмахнулся:

– Элис, я просто хотел… проведать тебя и убедиться, что все в порядке, – он наклонил голову, так что теперь была видна лишь его вихрастая макушка, потом снова высунулся, – Вчера я не до конца все понимал… В общем, это я виноват в случившемся. Нужно было послушать Сэма.

– Томми… – Элис догадывалась об этих чувствах мальчика и знала, что ее мать в этом вопросе была солидарна с Томми. Но ведь и сама девочка тогда хотела скорее испытать лодку. Да как же тогда можно было всю вину сваливать на одного участника экспедиции?

– Нет, это ответственность капитана, понимаешь? – не дал ей сказать Томми, – Я поставил ваши жизни под угрозу, когда этого можно было избежать.

– Но ты кое-что забываешь, Томми, – серьезно глядя на него, сказала девочка, – ведь я – штурман, и должна была уточнить прогноз погоды и взять компас. Ответственность и на моих плечах тоже.

Томми уже набрал воздуха, чтобы возразить, но теперь уже Элис не дала ему продолжить:

– Или ты считаешь, что лишь твоя роль настоящая, а наши с Сэмом игрушечные? – невольно повышая голос с шепота, строго спросила девочка. Томми, растерявшись от такого оборота, молчал. А Элис, опомнившись, снова вернулась к шепоту, – мы все добровольно и осознанно взошли на судно. Ответственность лежит на всех нас. И это не только твоя ошибка, но так же и моя, и Сэма. Я должна была послушать его, а он – настоять. Но мы все захотели выйти в море и столкнулись с последствиями своих действий. Плохо то, что мы подвергли опасности близких… – Элис опустила глаза, наблюдая, как маленький цветной жучок ползет по белой оконной раме, потом снова подняла глаза на мальчика, и взгляды их встретились, – ты не должен брать всю ответственность только на себя. Хорошо, Томми?

Он молчал. Элис вдруг улыбнулась:

– Правда вот мама… боюсь, она не скоро отойдет от всего этого… Кстати, а что с кораблем?

– Я собираюсь туда сейчас, нужно починить снасти и убрать его под навес…

– Одному тебе не справиться, – задумчиво произнесла девочка.

– Э нет… – Томми проследил ее взгляд, – даже не думай! Твоя мать мне голову оторвет, а потом закопает где-нибудь вот здесь у вас в саду, в назидание другим!

Элис тихонько рассмеялась, представив свою маму с лопатой в руке и выражением лица охотника за головами, сошедшего с иллюстрации к приключенческим историям из ее журнала:

– Да ладно, она не узнает. Она думает, что я сплю. Надо только создать видимость, – и девочка тихонько принялась подготавливать кровать, имитируя спящее, завернутое в одеяло тело. Потом сунула Томми свои ботинки и вылезла в окно. – Ну что, за Сэмом и на верфь?

Томми только удивленно покачал головой, и двое детей, пригибаясь, побежали мимо усыпанных распускающимися белыми цветами яблонь.

***

Дверь открыл Сэм. Мальчик был одет в пижаму.

– Мари, добрый день! – произнес он немного смущенно, он был практически одного роста с девушкой, и глаза их оказались на одном уровне. Взгляд мальчика показался Мари немного грустным.

– Добрый день, Сэм! Как твое самочувствие? – Мари ободряюще улыбнулась ему, – вижу, тебя тоже не торопятся отпускать из дома.

– Нет… – он переминался на пороге, – мама перенервничала, когда узнала… Я?.. да, все хорошо. А Вы не знаете, как Элис и Томми?..

– Не волнуйся, с ними все в порядке. Оба передают тебе привет. Вам всем очень повезло, что все так хорошо закончилось.

– Да… – Сэм посмотрел в сторону, – Томми, он… Я не знаю, говорил ли он Вам, как все было. Но он не виноват, что так получилось… Это была и моя… ответственность, – Сэм наклонил голову, продолжая переминаться, – уф… а мадам Стерн, наверное, теперь запретит нам встречаться с Элис после уроков… А, да, отца нет дома, но он сказал, что очень благодарен Вам. И я тоже… Ведь это Вы зажгли маяк?

– Не стоит… – махнула рукой Мари, – мне бы и в голову это не пришло, если бы Томми не зажигал его раньше. Кажется, мистер Нордваттер впервые показал ему, как… А что касается мадам Стерн. Да, она в гневе, – Мари усмехнулась, вспоминая их недавнюю беседу, – но она успокоится со временем. Однако в другой раз вам нужно быть осторожнее. Тебе ли не знать, на что способно море… – Мари открыла корзину, – я принесла кое-что на случай жара, и вот это можно как успокоительное заварить, если кому-то из твоих нужно.