Страница 10 из 20
– Что? – выдохнула Джо-Джо.
– Что Буль-Буль подобрал маленького Крушилу в обломках разбитого корабля, где его бросили умирать враги клана. Вырастил злобного малыша и научил его смеяться.
Желе мелкарианца пошло синими пятнами, а бронированные сегменты жера плотно сжались от шока, превращая его в гладкий валун.
– Что Щирс уже несколько лет добивается Цилу, а она делает вид, что не замечает. Но на самом деле счастлива.
– Вот сука, – тихонько сказала грубля в наступившей тишине. – Какой ты бестактный.
– Что ты хочешь стать заводилой всего гнезда, Джо-Джо, но не выходит, потому что за тобой не водится по-настоящему значимых заслуг. Ведь быть отрывашкой легко, но бесславно.
– Кто ты такой? – загремела атаманша, титановой ручищей сжав Фокса за горло так, что он не мог дышать. – Охотник? Планетар? Копал под нас, собирал данные? Или ты один из наших?
– Нет, – прохрипел детектив, пытаясь ответить, и Джо-Джо отпустила горло Фокса, потому что нестерпимо хотела услышать его ответ. – Я просто поговорил о вас с Сердцем истины. И оно открыло мне твою критическую слабость, капитан. Которая приведёт к твоей гибели.
– Какую, человечек? Какую слабость? – на лице киборгини играли желваки, а её синтетические мускулы едва заметно сжимались и разжимались, желая сокрушать.
– Воткни истязатель себе в руку.
– Что?
– Воткни, и я объясню.
– Да вот, вот, видишь? – рявкнула она, со звяканьем тыкая снова и снова. – Могу воткнуть его хоть в глаз, и ничего не будет, ведь я избавилась от слабых частей! Я не чувствую боли.
– Ты не чувствуешь боли, – медленно повторил Одиссей. – Поэтому так легко причиняешь её другим. И поэтому не можешь избавиться от чувства, что не живёшь, а функционируешь, от страха, что однажды ты сломаешься, перестанешь функционировать, но будешь ещё жива. И окажешься одна-одинёшенька в своём титановом гробу.
Лицо киборгини исказилось, как в судороге, казалось, сейчас она ударит человека изо всех сил, сокрушит его в кровавые ошмётки, а их расстреляет из бластера. Но такая смерть была бы слишком лёгкой. Он этого и добивается, точно. Нет, сначала они убьют на его глазах девчонку, посмотрим, как он тогда будет кричать. Сначала они сдерут шкуру с луура…
– Кха-кха, груз, – вежливо сообщил Фазиль. – Обратите внимание, что груз прибыл на погрузочную платформу.
Все повернулись в сторону платформы-приёмника, где появилась капсула гибернации с прозрачными створками, за которыми возвышался ящерн ростом под три с половиной метра. Глаза гиганта были закрыты, он ещё не дышал. На световой строке сияло: «Модель Трайбер, класс S+++».
– Беспощадный зверь, – глухо сказала Джо-Джо, и Одиссей опять расслышал глубоко запрятанную в её голосе надежду. Надежду снова почувствовать себя живой.
Все, кто не был связан по рукам и ногам сегментной титановой змеёй, двинулись к репликанту, но ни один не решался первым нарушить тишину. Однако её вдребезги разбил изумлённый возглас Бекки-Виктории Гугу’Бламсфильд, герцогини Требунской.
– Мамочки-светы, какой громадный! – тележка подкатила поближе и не замедлила высказать свою оценку. – Вот это экземпляр, не то, что мои мусорожьи задохлики.
Пираты синхронно повернулись и глянули на говорящую корзинку в немом изумлении.
– Какой же он мощный, аж в дрожь бросает, – беззастенчиво продолжала та. – Я прямо вздрагиваю, когда представляю его крепкую хозяйскую руку на своей перекладине, его крепкий зад на моей велюровой подушечке. Как он уверенно ведёт меня по супермаркету, заезжая во все закоулочки, и щедро бросает внутрь продукты, один за другим, пока я вся не заполнюсь…
Голос герцогини дрогнул от чувств, которые её большое сетчато-решетчатое тело не могло удержать.
– А твоя тележка понимает в мужиках, – усмехнулась Джо-Джо.
– Слушай, атаманша, – страстно воскликнула Бекки. – Если отдашь мне Трайбера в неэксклюзивное пользование, то я брошу этих недоростков и пойду к тебе в пираты. Вот нечего зыркать, принцесса, извиняй, но ничего не могу с собой поделать. Я таю, когда смотрю на его мышечные прошивки. Ты тоже девчонка, должна меня понять!
– Ты такая бессердечная стерва, что я тебя даже возьму, – хмыкнула Джо-Джо, но её взгляд тут же стал опасным. – Только запомни, будешь покушаться на моего мужика, долго не протянешь. К тому же, ты не ровня прославленному воину без племени. А вот я – в самый раз.
Лязгая гусеницами, она подкатила к Трайберу и стукнула титановым кулачищем по прозрачной створке – та бесшумно растворилась.
– Очнись, спящий красавец.
Веки ящерна медленно поднялись вверх.
В глубоко посаженных глазах из темноты непонимания разгорелись два желтых угля неугасимой злобы, которые принялись сверлить всех вокруг. Казалось, что Трайбер смотрит одновременно на каждого – только не казалось, а так и было. Зрачки воителя, снабжённые моментальным автофокусом, сменяли цели столь быстро, что глаза остальных не успевали за этим уследить. Вот ящерн уставился на Джо-Джо, наносекунда, уже на Фазиля, нано-мгновение, уже на полки «Королевства Фокса».
В первую секунду бешено заметавшись туда-сюда, взгляд Трайбера тут же остановился на каждом из присутствующих, и ящерн уже не сводил взгляда со всех сразу. Пристальный буравящий взор словно пригвоздил их к месту – кроме тех, кто и так висел, прижатый к стене. Казалось, сейчас Трайбер сойдёт из капсулы на ребристый пол и рявкнет, что кому делать, ведь только вождь мог отдавать приказы, и в его присутствии казалось странным, что это может делать кто-то другой. Поэтому все инстинктивно замерли, ожидая.
Но ящерн не шевельнулся. Он стоял неподвижно, как живая статуя, и не подавал признаков жизни, только смотрел.
– Синхронизация, – встрепенулась Джо-Джо, отыскав на боковой панели капсулы тонкий нейрошнур с универсальным разъёмом на конце. Она раскрыла сегмент брони в районе позвоночного шунта и всунула шнур под пластины, с лёгким щёлканьем соединив её со своим спинным мозгом. – Ну, поехали.
– Я не уловил одну деталь, – внезапно раздался голосок с потолка. – Почему его называют «Воин без племени»? Понимаю, что в данных обстоятельствах мой вопрос прозвучит немного неуместно… но хотелось бы узнать.
Маленький хвостатый смертник, повисший в кольцах титановой змеи, как побитый котёнок, был одновременно трагичным и смешным.
– Какое тебе дело, драная шкура? – рокотнул жер. – Где ты, и где вождь.
– Видите ли, в юности я был немного изгнан из своего племени, – вежливо сказал пожилой луур. – По экономическим причинам. И, можно сказать, превратился в бухгалтера без племени. Это событие навсегда предопределило мою жизнь. Поэтому упоминание схожей драмы в судьбе прославленного пирата, которым все вокруг настолько очарованы, неизбежно вызвало мой живейший интерес.
– Складно заливает, – фыркнул Буль-Буль.
Одиссей исподлобья смотрел на Ану, и по её лицу и волосам было абсолютно очевидно, что проклятый ящерн не очаровал девушку ни на микрон. Выражение Аны было враждебно-презрительным, и Фокс, несмотря на боль во всём теле и отчаянность ситуации, невольно улыбнулся.
– А с хрена ли я об этом не слышала, а?! – возмутилась грубля, которая уже устала от вынужденного молчания и хотела хотя бы немного ругнуться. – А ну говорите, уроды!
– Знаю, знаю эту историю, – пробулькал мелкарианец. – У ящернов племя очень важно, прямо коренной клык в пасти жизни, краеугольный камень в фундаменте мира, опорный хвост для любого прямоходящего. Но родители Трайбера были из разных племён. Они сошлись, несмотря на вражду, и пытались примирить оба племени, сделать из них один народ. А своего сынишку превратили в символ объединения.
Тело Буль-Буля внезапно пошло рябью и преобразилось в желейные фигуры двух ящернов, держащих за руки смешного бронированного малыша, приземистого и круглого, как надутый крокодильчик.
– Какой уродливенький! – восхитилась грубля. Она не заметила, как щупохваты тележки опасно сжались после этих слов.