Страница 14 из 19
«Еще как повезло, – Вася не стала опровергать слова экономки. – Я видела сразу двух мужчин в полной боевой готовности. И вовсе не из-за корсета я потеряла сознание. Я просто… Я просто никогда не видела такого…»
Все еще пребывая под впечатлением, Василиса перестала слушать добрую нэн. Легла на бочок и положила ладошки под щеку. Она сделала вид, что засыпает. Поблагодарила слабым голосом, когда Хосефина укрыла ее.
Да, Василиса была девственницей, несмотря на свои полные двадцать один год.
Неужели прошло всего два дня от той злополучной поездки за город, когда она собиралась отдаться Вадиму? Сокурсница Ксюха познакомила ее с другом своего парня всего полгода назад, но уже раз сто намекнула, что пора бы переходить к более близким отношениям.
– Чего ты мучаешь парня? Думаешь, мужчина будет сыт одними поцелуями?
Вася сама понимала, что Вадим все чаще уходил от нее раздраженным.
– Сколько еще мы будем жаться по подъездам? – его рука нагло лезла за ворот платья. Василиса мучительно краснела и считала себя преступницей. Выворачивалась из слишком тесных объятий, когда бедрами чувствовала напряжение мужского тела.
А все детские комплексы. Бабушка и мама в один голос пели, что Василиса должна беречь себя для того единственного, кому она подарит свой девичий цвет. Наивные, они жили нормами прошлого. Сами дремучие и ее такой же воспитали. Ксюха, вон, еще в школе перестала заморачиваться.
«Может, Вадим и есть тот единственный?» – спрашивала себя Василиса, собирая вещи в поездку за город. Сомнения грызли, но она все равно намеревалась нарушить наставления старших родственниц. Дура, сходила еще за презервативами, представляя, как удивит своего парня. Они так и остались лежать в кармашке сумки рядом с сотовым телефоном.
Свой поход в аптеку Вася вспомнила со стоном. Как специально за прилавком стоял пожилой провизор, который вроде бы ничего такого не сказал, но по его улыбке было понятно, о чем он думает.
– Это не мне… Это мам… ой, нет…
Трудно сказать, опечалилась Василиса или обрадовалась, когда поняла, что Вадим не приедет.
«А ведь он меня бросил, – правда, от которой она бежала, все-таки настигла ее. – И теперь я черт знает где, а моя девственность ничего не стоит. Захотят отнять, даже разрешения не спросят. Продадут новому хозяину в рассрочку и дело с концом».
***
Нэн Хосефина всегда относилась к высокородным лордам с почтительностью, а теперь просто не понимала, как могла допустить подобное: она хлестала Их Высочество испорченным корсетом, норовя попасть по прекрасному лицу. И целилась так, чтобы оставить на нем видный след. А он лишь прикрывался локтем и смеялся.
– Нэн! Ну хватит! Я все понял! – он с ловкостью, свойственной только молодым, увернулся и обхватил разбушевавшуюся экономку со спины, накрепко зафиксировав ее руки.
– Как вы могли?! Так зло подшутить над девочкой! Затянуть корсет туго да еще на узел! А если бы она умерла? И не лгите, что это не ваших рук дело! Сами недавно хвастались на кухне, что видели ее панталоны!
– Могли бы что-нибудь более элегантное выдавать служанкам, а то пока выпутаешь их…
– Ах вы… наглец! – нэн дернулась всем телом. – И когда только успели подложить корсет? Как вообще догадались, в какую комнату я ее поселю?
– Тут все очевидно, нэн. Фольк поехал на Торги, вы уже месяц как обустраиваете свободную комнату…
– А где вы взяли корсет?
– Милая Хосефина, посмотрите внимательно! Видимо, вам пора носить очки…
Экономка, сдув с лица растрепавшиеся волосы, опустила глаза на зажатый в руках корсет. На обратной стороне, там, где нож неаккуратно разодрал ткань, сплелись в объятиях две буквы.
– Ах вы…
– Разрешаю меня обругать, если это вас успокоит.
– Ах… Ах… Это же мой корсет из приданого. Мама шила!
– Да, каюсь. Все вышло спонтанно. Сожалею! Не знал, что эта вещица вам так дорога.
– Гад, паразит!
– Честно, совсем не думал, что Гражданка Иванова позовет меня затянуть ленты. Просто кружил рядом…
– Бабник! Развратник!
– Все верно. Все правильно. Не устоял, не удержался. Перед красотой нимфы устоять трудно!
– Какой нимфы? – Хосефина перестала вырываться.
– А вот такой.
– Но Гражданка сказала, что она нэнни. Порядочная женщина.
– Ну, наверное, и среди нимф бывает исключение, – эльф ослабил хватку. – Нэн Хосефина, я вам прощу все: и битье по лицу корсетом, и оскорбления, и непочтительное отношение к представителю древней королевской крови, но при одном условии. Вы должны заявить Фольку, что не хотите работать с нимфой. Вы же наслышаны, какие они? Не сегодня завтра Гражданка проявит свою суть, и среди слуг начнется брожение. Слезы, ревность, а то и драка. Вы хоть раз видели, как дерутся разобиженные женщины? Я готов продавать билеты на подобное зрелище. И я сильно вас выручу, если возьму заботу о нимфе на себя. Зачем вам ее доморощенное волшебство? В замке полно демонической техники. Вы же не деревенщина какая, чтобы использовать нимф в хозяйстве. Ну? Мировая? Я могу расцепить руки?
– Да, – Хосефина как-то враз обмякла, эльф даже засомневался, устоит ли она. Нетвердым шагом экономка направилась к двери. Перешагнув порог, оглянулась. Медленно, но неотвратимо ее подбородок задрался вверх. Голос сделался сухим, лишенным эмоций. – Ваше Высочество, вы смело можете рассказать лорду Ракону о моем недостойном поведении. Я готова понести наказание. И запомните, я не люблю у кого-либо оставаться в долгу.
Эльф посмотрел вслед старой деве с улыбкой.
«Так или иначе, Фольк отдаст мне Гражданку. Он не из тех, кто способен потерять две тысячи драков».
Глава 9. Как эльф догадался, что Гражданка вовсе не нимфа
Хосефина тянулась к новенькой всей душой. То ли так сказывался неутоленный материнский инстинкт, то ли просто было жалко девчонку, попавшую в переделку. Как ни предупреждала ее повидавшая жизнь нэн, что не стоит соваться между господами этого дома, а все равно вышло все вкривь и вкось.
Ее проницательный взгляд выделил и плохо скрываемое желание эльфа обладать девчонкой, и хорошо скрываемое притяжение к ней лорда Ракона. Вроде ничего такого не сделал – перенес недужную туда, где ей самое место, но прижимал как-то излишне бережно, не шел, бежал, сдерживая дыхание. И опускал осторожно, будто фарфоровую, а потом вдруг накрыл покрывалом. И это тот, кто принимал заботу о себе как должное.
«Значит, нимфа».
Это обстоятельство смутило. Хосефина не была близко знакома с нимфейским народом, но вокруг водоплавающих красавиц ходили такие байки, что невольно верилось и в их порочность, и в их способность рассорить всех вокруг, вызвав злобу и зависть.
Тяжкие думы погнали в конце дня заглянуть к спящей девушке. Проведать, а заодно подумать, отказаться от ненужной в хозяйстве нимфы и тем самым передать ее в руки к сластолюбцу, или рискнуть и оставить. Но смута? Драки, слезы и ревность? Хосефина рисковала всем коллективом ради чужой девчонки, в которой изначально был заложен порок. Сильная ли она? Сможет ли справиться с нимфой и обещанным смерчем страстей вокруг нее?
Экономка села на постель. Нимфа застонала и открыла глаза.
– Нэн Хосефина?
– Ты прости, что разбудила. Я беспокоюсь…
– О, нет, не беспокойтесь. Уже почти не болит.
– У тебя заплыли глаза. К утру ты их вовсе не сможешь открыть. И как тебя угораздило?
– Честное слово, я не виновата. Они вошли голые, и я испугалась. Зажмурилась и побежала.
– Сколько живу в замке, ни разу не видела никого голым, – Хосефина нахмурилась. Она сверлила взглядом девчонку, который раз влипающую в историю с мужчинами. То эльф видел ее раздетой и даже помог зашнуровать корсет, то вовсе зарисовался вместе с милордом во всей красе. – Я думаю, это все из-за того, что ты нимфа. Вы только затем живете, чтобы соблазнять мужчин. Даже ничего не делая для этого.
– Я нэнни. И сразу позиционировала себя как порядочную девушку…