Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 13



Сжимаю кулаки от бессилия. Нужно придумать, что делать дальше. Так просто я не дамся Агурским. Пусть не надеются. Одно спасение – время. Прямо сейчас никто не кинется на поиски. Банкет не отменят. А значит, ночь в запасе у меня точно есть. И деньги, давным-давно оставленные мужем.

Бежать… Скорее бежать… В другой город или на другую планету. Но куда ни беги, Агурский везде меня найдет и постарается отобрать ребенка.

– Ты у них что-то украла, девонька? – наблюдая, как охранники носятся от машины к машине, насмешливо спрашивает водитель.

– Ага, – фыркаю я, накидывая капюшон шубки, – сто-пятьсот миллионов. Вот, в сумочке спрятала…

Дядька добродушно смеется. Наверняка думает, что я шучу. Но на самом деле так и есть. Моя дочка – единственная наследница рода Агурских. И семья мужа ее давно ищет. Даже  награду объявили за любые сведения. Я забыла точную сумму и предпочитаю о ней не вспоминать. Вот только мы с Аськой никогда не вступим в наследство после Павлика. Эти огромные деньги никому не принесли пользы. Александр Петрович Агурский – отец Глеба и Павкиной матери – погиб, катаясь на горных лыжах. Павлик разбился в автокатастрофе. Его мамаша окочурилась от наркотиков. Внушительный списочек жертв. Поэтому я предпочитаю держаться подальше. Как там сказал Глеб?

«Ты – неподходящая пара для моего племянника».

А если я не подхожу Агурским, то и моя дочка тоже. Чем дальше от этой семейки и ее проклятых денег, тем целее.

Такси медленно ползет в пробке. Город забит, несмотря на субботу и поздний вечер. Ну и ничего страшного. Зато есть время разложить все по полочкам. Придумать какой-нибудь повод для мамы.

– Ты смотри, что делают! – возмущается водитель, кивая на черный Порш, объезжающий вереницу машин по встречке.

« У Агурского, кажется, Мерс», – думаю я, наблюдая, как нарушитель ПДД в последний момент уворачивается от Камаза, и снова возвращаюсь к своим мыслям.

Возьму самое необходимое и документы. Лучше уехать из страны… Квартиру придется продать. Нужно вспомнить, как действовал Павлик, когда мы вдвоем удирали от его семейки. Но у него были связи и деньги. А у меня… только решимость противостоять Глебу.

Влетев в подъезд, пытаюсь отдышаться. Не хочу пугать маму и Аську. Спокойно поднимаюсь на третий этаж и, открыв дверь своим ключом, в ужасе застываю на месте. Посреди коридора стоят вычищенные до блеска туфли из дорогой кожи, а рядом с ними – грязные Лешины ботинки.

Здравствуй, ж.па, новый год, приходи на елку!

5. Незваные гости

Кинув шубку на комод, заставляю себя  спокойно зайти на кухню. А там за большим стеклянным столом важно восседают Глеб и Леша. Чаевничают. Ох, уж это мамино гостеприимство!

Напротив, на диване, вытянув ноги, сидит одетая в пижаму Аська. Внимательно глядит на мужчин и жует печенье, запивая его соком. Но спиной облокотилась на бабушкину руку. Значит, боится и не доверяет посторонним. Правильно, малышка! Правильно!

– Мамочка пришла! – вскакивает она. Торопливо залезает мне на руки, обнимает за шею. – Ты сказку почитаешь? Бабушка меня уже искупала!

– Конечно, моя любимая, – говорю тихо. – Сейчас пойдем. Только проводим наших гостей…

– Я пока никуда не собираюсь, – спокойно цедит Агурский. – Нам нужно поговорить, Аня…

– Напрасный труд, Глеб Александрович, – замечаю с усмешечкой. А у самой поджилки трясутся. Боюсь ли я этого человека? Еще как! Может ли он забрать у меня дочку? Да легко!

На Лешу я стараюсь не смотреть. Слизняк. Предатель. Просто мразь. Сдал с потрохами… Интересно, что ему пообещал Агурский?

– Аня, – подает голос мой бывший кавалер. – Глеб Александрович хочет…

– Кто тебе позволил приводить его в мой дом? Решать за меня? Кто тебе дал право тащить сюда этого типа? – бросая отрывисто, не скрывая презрения.

– Я не люблю, когда обо мне говорят в третьем лице, – холодно замечает Агурский.

– Вас сюда никто не приглашал, – огрызаюсь на ходу. – Допивайте чай и уматывайте. Никаких разговоров ни с кем я вести не собираюсь. Ни сейчас, ни в будущем.

Разворачиваюсь и с Аськой на руках иду в спальню. Сразу удрать не получится. Агурский не уйдет так просто.

– Аня, – вздыхает мне в спину мама. Начинает оправдываться. Что-то объясняет Глебу про мой несносный характер. Вот именно в такие минуты мне хочется остаться сиротой…



– Мамочка, – шепчет дочка, ложась в кроватку. – А этот дядя сказал, что я его племянница…

– Нет, моя милая, он обознался, – глажу Аську по голове и силюсь не разреветься. По документам, конечно, Глеб – родственник, а фактически – злейший враг. Маленькой девочке невозможно понять все хитросплетения нашей жизни. Да мне до сих пор трудно сообразить, как я умудрилась угодить в эту кучу гуана, и как мне из него выбраться.

Читаю дочке книгу, а сама прислушиваюсь к происходящему в квартире. Слышатся голоса. Потом хлопает дверь и наступает тишина. Наверняка непрошеные гости отчалили, надеясь вернуться завтра. Никто не станет среди ночи качать права. Агурский, конечно, отморозок, но не до такой же степени.

Как только малышка засыпает, прохожу к себе в спальню. Устало плюхаюсь в креслице около туалетного столика. Внимательно смотрю на свое отражение. Глаза, полные страха, поджатые губы… Что же делать? К кому обратиться за помощью? Тут даже варианты перебирать не надо. Ответ на поверхности. Никто не придет на помощь. Некому! Только бежать!

Останься Павлик в живых, все бы сложилось по-другому… Но сейчас… Сердце снова заходится от боли. Ноет, как сумасшедшее.

Точно знаю, кому сказать спасибо за себя, за любимого. За нашу поломанную жизнь.

Нужно уезжать. Прямо сейчас! Плевать на ночь и мамины уговоры. Уехать в Стамбул или в Палермо. Затеряться там. И все начать сначала. Опять…

Остервенело стягиваю с себя вечерний наряд, надеваю розовый трикотажный халат с кружевными вставками. Сняв сережки, прячу их в шкатулку и бегу в ванную. Быстро смываю мэйкап, а затем плескаю на лицо холодную воду. Потираю уши, как когда-то учил отец. Мысли сразу встают на место. Нужно сначала поговорить с мамой. Объяснить ей. Попробовать убедить ее уехать с нами. Мне одной с маленьким ребенком на новом месте будет тяжело.

– Мам, – вбегаю на кухню. – Я без тебя не справлюсь.

Мама лишь на секунду отвлекается от мытья посуды и скашивает глаза в сторону зала. Молча мотает головой.

Глеб все еще здесь?

6. Пощечина

Несусь  в полутемный зал и не сразу замечаю Агурского, растянувшегося в кресле.

– Что вы здесь делаете?! – срываюсь на крик. – Убирайтесь. Слышите!

Но он даже не шевелится. Уснул, зараза! Или притворяется.

– Глеб Александрович, – прошу настойчиво. – Пожалуйста, уходите. Вам тут нельзя оставаться…

Бесполезно.

Снова несусь к матери и самой себе напоминаю ведьму. Только метлы не хватает.

– Мам, – зову тихо. – А где Мальвина?

– Так я ее в кладовке заперла, – вытирает руки мать. – Она  Лешу знает. А если этого господина покусает, или его туфли погрызет, потом проблем не оберешься…

– Конечно, –  киваю я и, проходя мимо, снова заглядываю в зал. Агурский все так же неподвижно сидит в кресле. Уснул, наверное.

«Ну, ничего, – усмехаюсь криво. – Сейчас мы тебя разбудим!»

Выпускаю из плена гладкошерстную серую псину неизвестной породы. Мальва больше похожа на корги. Только характер гадкий. Своих обожает, а посторонних не выносит. Почти никогда не лает и кусается исподтишка. Та еще зараза!

Совершенно спокойно наблюдаю, как наша неадекватная собака несется в зал и со всей дури хватает Агурского за ногу. Он аж вскрикивает от неожиданности.

– Что происходит, Аня? – смотрит на меня грозно.

– Это я  хочу спросить, – пожимаю плечами. – Какая нужда привела вас в мой дом? Иными словами, какого хрена вам надо? – брякаю, не сдерживаясь.