Страница 11 из 14
Набираю воду в кружку, специально для этих целей всегда стоящую рядом с ведром, пью.
– А воду, между прочим, я таскал, – хрипит Егерь, наблюдая за мной.
Я ставлю кружку на место, разворачиваюсь, улыбаюсь язвительно:
– Надо же, мелочность какая… А ничего, что вода из моего колодца? Может, еще спичками померимся? У меня тут пара коробков завалялась…
– Давай все же внесем коррективы в наши устные договоренности, – предлагает Кот, рассеянно перечитывая расписку и передавая ее Егерю, – у нас есть мясо, фрукты и свежие овощи. У тебя, наверняка, крупы, всякие, там, специи и прочее… Давай объединимся, Анастасия? И не будем делить продукты… А то и в самом деле… Мелочно как-то получается…
Я раздумываю, но недолго… В конце концов… Да фиг с ними, это же всего на пару дней… Надеюсь.
Или даже раньше, если быстро починят связь.
– Хорошо, – киваю степенно, – но готовить я не буду.
– Блять, понятно, почему ты не замужем в свой тридцатник, – хмыкает Егерь, осматривая меня своим жутким тягучим взглядом, – мало того, что характер – дерьмо, так еще и готовить не умеешь…
Ах ты, тварь! Нет, все же зря я пошла им на уступки! И сумма моральной компенсации явно мала!
Кот, поймав мой взгляд на расписке, торопливо забирает ее у приятеля и быстро расписывается.
– Все, мы же договорились? Все.
Егерь хмыкает и тоже подписывает.
А я, выдохнув и решив не опускаться больше до тупых разговоров их уровня, забираю бумагу со стола, аккуратно убираю в карман джинсов и иду к лестнице.
– Если есть какие-то вещи ваши в комнате наверху, то забирайте сейчас.
Иду наверх, меня догоняет Кот, топает следом, отставая на две ступеньки. И его взгляд на своей заднице я ощущаю очень даже хорошо. Как прикосновение.
Злюсь, стараясь не ускоряться, не показывать свой напряг, захожу в комнатку, тут же разворачиваюсь, чтоб встретить врага лицом к лицу.
И неожиданно упираюсь в широкую грудь, упакованную в свободную рубашку. Ворот расстегнут на несколько пуговиц, и видна темная поросль и какая-то татуха, переходящая лучами на шею.
Дыхание перехватывает, делаю шаг назад, упираюсь икрами в край кровати и чуть не падаю.
В последний момент Кот подхватывает меня за локоть, держит. Разглядывает с близкого расстояния, чуть склонившись, вроде как участливо, а на самом деле… По-другому.
– Ты чего, Анастасия? На ногах не стоишь… – его голос урчит прямо по-блядски, другого слова не подберешь. Так, что волоски по всему телу поднимаются, словно электризуясь и торкая меня малым разрядом электричества.
Резко выдираю локоть, одновременно сдвигаясь в сторону, шиплю презрительно:
– А не надо так близко подходить. Я терпеть такого не могу!
– А чего так? – Кот, как ни в чем не бывало, обходит меня, собирает по комнате вещи, плавно, особо не торопясь…
А я ловлю себя на том, что задыхаюсь от его присутствия. Слишком маленькое пространство. Слишком большой мужчина. Не настолько большой, как его приятель, но на голову выше меня. Это много, очень много…
И опасно. Вид его голых растатуированных рук опасен, и голос его урчащий. И взгляды, которые он нет-нет, да и бросает на меня, думая, что не замечаю. А я замечаю, не дура же.
Отхожу чуть подальше, чтоб не мешать собираться, на вопрос не отвечаю. Нефиг. Обойдется, разговаривать тут с ним.
Все основные моменты прояснили, остальное – незачем.
– Слушай, Анастасия, – Кот подхватывает сумку с собранными вещами, – давай дружить, а?
Леопольд, бляха муха!
– Нам здесь еще сидеть какое-то время… Не надо жить в постоянном напряге.
– Никакого напряга не будет, если вы не будете нарушать мои границы и следовать правилам, – сухо отвечаю я и выразительно киваю на дверь.
– Ну ладно… Как хочешь…
Кот, сверкнув напоследок белозубой улыбкой, выкатывается за дверь, а я с облегчением ее захлопываю за ним.
И сажусь на кровать, правда, тут же подскакиваю.
Он же тут спал! Надо белье сменить!
Роюсь в маленьком сундучке, в поисках дополнительного комплекта, нахожу, спешно перестилаю кровать, а то белье, что сняла, складываю у двери. Сжечь надо будет. Или отдать этим придуркам внизу. Пусть уж доиспользуют. А потом сожгу.
После этого опять сажусь на кровать, сдираю с себя свитер, рассеянно поправляю лямки маечки.
В доме очень тепло, эти придурки явно кучу поленьев уже сожгли… Черт, такими темпами, мне надолго не хватит. Надо заставить их наколоть еще… И уголь в машине остался. И вещи мои, кстати, тоже!
Мне тут даже переодеться не во что! Одна только ночнушка безразмерная, которую мне еще бабушка презентовала. Я ее, помнится, как сюда привезла от нее, так и оставила.
Ее еще потом Борюсик нашел и долго ржал, сравнивая с увиденными в музее специальными ночнушками, которые шились для первой брачной ночи в темном Средневековье. И предлагал дырку сделать. Только не спереди, а сзади. А то так пойдешь ночью по важным туалетным делам, и, пока найдешь концы, уже и не нужно будет…
В принципе, можно и ее напялить… Заодно запугаю столичных извращенцев до нервного энуреза… К такому их жизнь точно не готовила…
Наваливается сонливость. Все же, такой тяжелый день, черт… Одни нервы…
Подремать – самое оно… Но, прежде, надо закрыть дверь на засов. И еще придвинуть, пожалуй, табуреточку в качестве сигнализации. Ей, кстати, роль метательного снаряда удалась на славу и, главное, вообще не повредила. Дед качественные вещи делал…
Встаю, топаю к выходу, попутно сдирая с волос надоевшую резинку, и тут дверь распахивается, а на пороге обнаруживается огромная фигура Егеря…
Дедова берданка
Он настолько здоровенный, что не помещается в проем, приходится немного сгибаться. Ему.
А мне – невольно отступать.
Это чисто инстинктивное желание жертвы, слабой и небольшой в размерах, убраться с пути крупного сильного хищного зверя. Не факт, что захочет употребить, но лучше не рисковать. Целее будешь.
Я ловлю себя, практически, в полете. Одна нога уже шагнула назад, тело уже отклонилось, повинуясь пещерным звериным инстинктам…
Но все же человеческого во мне больше.
Потому и успеваю затормозить.
Делаю вид, что этот идиотский недо-танец – чисто моя инициатива, а не потребность убраться подальше от него, резко вскидываю подбородок и без страха встречаю темный взгляд прищуренных в вечном гневе глаз.
Чего ж ты такой злой-то, извращенец?
– Стучаться не умеем, как я понимаю? – сухо комментирую его хамское появление.
– Не успел, – коротко информирует меня Егерь и нахально заваливается в комнату.
Делать это ему приходится, пригибаясь, а потому движения все больше напоминают медвежьи. Обманчиво медлительные и неуклюжие. И опасные.
Черт, похоже, я все-таки подсознательно очень сильно боюсь этих извратов. Оно и понятно, конечно, учитывая их историю, но все же я думала, что этот период уже отступил…
Но нифига, судя по тому, что нахождение в одной комнате с Котом мне показалось очень опасным…
А уж про ситуацию, которая сейчас, вообще молчу.
Дрожь такая, что как только умудряюсь себя контролировать, чтоб руки не тряслись, фиг его знает…
– Что тебе?.. – голос у меня предсказуемо хрипит, потому замолкаю и сглатываю, ощущая сухость в горле, дикую и дерущую.