Страница 4 из 14
Сажусь и натыкаюсь на взгляд Лёвы.
Жив, надо же!
И даже сознание не потерял.
Его правая щека разодрана когтями, рукава модного пиджака превратились в лохмотья, руки покрыты кровоточащими укусами.
Сегодня у доктора Лунина будет много работы. Сперва штопать раненых, потом стирать магические матрицы, пока они не проросли в тело.
Несколько секунд смотрю на Лёву. Вижу испуг в его глазах и растягиваю губы в улыбке.
– Похоже, это ты мне теперь должен, Лева. Смотри, не забудь, если останешься жив.
***
Из пяти гвардейцев выжили четверо.
Пятый – тот, что пошёл осматривать пустырь – лежал на спине, запрокинув голову. Горло его было разорвано, правая нога неестественно вывернута – челюсти твари раздробили голень.
Рядом с ним лежала дохлая тварь. В её боку торчал нож, засаженный по самую рукоять.
Остальные бойцы отделались искусанными руками и ногами.
Большой помер, как я и предполагал. Сначала кровопотеря из откушенной кисти, а потом твари перегрызли ему позвоночник.
Сивого попытались вытащить из-под машины, но не смогли. Он зацепился одеждой за выхлопную трубу и потерял сознание от боли и страха.
Командир гвардейцев по рации вызвал помощь, полицию и медиков.
На месте осталось одиннадцать тварей.
Все они когда-то были собаками самых разных пород.
– Редко такое увидишь, – кивнул мне командир.
Поменял магазин в автомате и пошёл добивать тварей выстрелами в голову.
Такие у них оказались правила.
Полиция и гвардия прибыли одновременно. Полиция оцепила улицу, а гвардия пошла прочёсывать пустырь и окрестные участки.
На пустыре нашли ещё одну тварь – по ней-то и стрелял погибший гвардеец. Автоматная очередь удачно перебила три ноги из четырёх, но тварь всё равно уползла почти на километр в сторону спального района.
Завывая сиренами, примчались сразу шесть машин «Скорой помощи». Раненых уложили на носилки и пристегнули ремнями, а затем погрузили в машины. Лёва крутил курчавой головой, беспокоясь о потерянной шляпе. Невысокий полный врач говорил что-то успокаивающее, склонившись над носилками. А затем сделал Лёве укол.
Сивого вытащили из-под седана, и он оказался жив.
Везучий гадёныш!
Неторопливо подъехал бронированный чёрный фургон на толстых шинах. Люди в толстых серых комбинезонах и шлемах со стёклами крючьями сволокли к фургону трупы тварей.
– Видишь, как бывает? – спросил меня командир гвардейцев.
Его левая рука была забинтована почти до плеча и висела на перевязи.
Не дожидаясь моего ответа, он кивнул и пошёл к машине «Скорой помощи».
– А с вами что, юноша?
Тот самый врач, который делал Лёве укол, стоял передо мной и деловито глядел на меня снизу вверх.
Рядом двое санитаров укладывали на землю брезентовые носилки.
Я пожал плечами.
– Ничего. Со мной всё в порядке.
– А рука?
Правый рукав рубашки был изорван зубами и весь пропитался кровью.
Я улыбнулся врачу.
– Да всё нормально. До свадьбы заживёт.
– Не дурите и ложитесь на носилки, – непререкаемым тоном заявил врач. – Я вас осмотрю, а потом поедем в госпиталь.
– Не нужно в госпиталь.
Я закатал остатки рукава.
Чёрт, теперь рубашку Сёме отдавать!
Поплевал на руку, стёр кровь и показал врачу четыре розовые точки на коже.
Следы клыков. Свежие, но уже затянувшиеся шрамы.
– Ничего не понимаю!
Врач смешно поднял брови.
– Всё равно, залезайте в машину, если не хотите, чтобы я позвал на помощь гвардейцев! Процедура для всех одна.
Это я понимал. В случае нападения тварей всех пострадавших надо изолировать.
Но ехать в госпиталь не хотел. Бессмысленно, да и устал я сегодня.
От настойчивого врача меня спас Бердышев. Его чёрный внедорожник беспрепятственно миновал оцепление и остановился рядом с нами. Жан Гаврилович выскочил из-за руля, на ходу вытаскивая из кармана удостоверение.
– Что здесь у вас?
– Вот, господин капитан, – немедленно наябедничал врач. – Раненый не хочет ехать в госпиталь.
Бердышев скользнул по мне внимательным взглядом.
– Руку покажи!
Я показал ему предплечье.
– Мда, – задумчиво протянул Жан Гаврилович и повернулся к врачу.
– Он остаётся здесь, под мою ответственность. Увозите остальных.
Врач возмущённо пожал покатыми плечами и махнул рукой санитарам.
– Уезжаем!
– Впусти гвардейцев в сад, пусть прочешут, как следует – сказал мне Жан Гаврилович. – Надо убедиться, что никакая тварь не проскочила. Да и сам иди в дом. Ты на ногах еле держишься. Тяжело пришлось?
Я усмехнулся.
– Нормально.
Повернулся и пошёл к воротам.
– Здесь теперь до утра возни, – сказал мне в спину Бердышев. – Сначала наше расследование, потом полиция. Но я к тебе загляну – поговорить надо.
Створка ворот оказалась плотно закрыта.
Я постучал в неё – сначала ладонью, потом кулаком.
– Сёма, открой! Это я!
Тишина.
– Сёма! Где ты там?
Чёрт! Тварь его сожрала, что ли?
За забором послышались торопливые шаги.
– Костя? Это ты?
– А кто ещё? Открывай, Сёма!
Створка приоткрылась совсем чуть-чуть. В щели маячило испуганное лицо Сеньки.
– Точно, ты!
– Ну, а кто ещё? Ты когда ворота успел запереть?
– Сразу, как стрельба началась. Я думал – гвардия Тощего Лёву ловит. Вот и закрыл ворота, чтобы они на ферму не проскочили.
– А если бы мне надо было проскочить? – спросил я.
– Я не подумал, – виновато ответил Сенька.
Не подумал он!
Хотя, с другой стороны, Сенька прав. В случае чего, Казимир с него сначала спросит за жену, потом – за ферму. И только в третью очередь – за меня.
К воротам подбежали шестеро гвардейцев. Все в чёрных комбинезонах и бронежилетах, у каждого – автомат, пистолет в наплечной кобуре и нож на поясе.
Один обратился ко мне.
– У нас приказ обыскать сад. Откройте ворота!
Я кивнул Сеньке.
– Слышал? Открывай, пока не выломали. Иначе не отчитаемся перед мастером.
Сенька нажал кнопку, и створка поехала в сторону. Я пропустил вперёд гвардейцев, которые мгновенно растворились в темноте сада. Среди яблоневых стволов заметались широкие лучи фонарей.
Сенька смотрел на меня с опаской.
– Костя, это были твари?
Я кивнул.
– Твари, Сёма. С пустыря выскочили.
– А как ты выжил?
Ох, Сёма!
Мне бы самому в этом разобраться!
С виду – очень просто. Убил четырёх тварей голыми руками, отделавшись пустяковым укусом, вот и всё. Но как я сумел это сделать – вот вопрос.
Назойливая мысль вертелась в голове. Я ухватил её.
Оружие.
Надо носить с собой какое-то оружие. Хотя бы, нож, как у гвардейцев.
Ладно, это потом.
Я пожал плечами.
– Как выжил, Сёма? Просто повезло. Слушай, я еле на ногах стою. Идём в дом.
Проходя мимо кухни, я потянул носом воздух. Пахло куриным супом и котлетами.
У меня мгновенно свело желудок от голода.
Дверь в комнату Марты и Казимира была заперта. Я постучал. Раздался шорох, затем голос Марты спросил:
– Кто там?
– Это я, Костя. Марта, вы можете, выходить, всё уже закончилось.
Я услышал, как щёлкнула задвижка.
– Слава богу! Костик, ты цел?
Марта в ужасе уставилась на разорванный рукав.
– Цел. Только есть очень хочется.
– Сейчас-сейчас! Костик, ты суп будешь?
– И котлеты тоже, – улыбнулся я.
– Казимир скоро приедет. Я позвонила ему, как только услышала выстрелы. Он велел мне запереться в комнате и не выходить до его приезда.
– Уже можно, – сказал я.
– А что это такое?
Марта показала на окно, в котором мелькали лучи фонарей.
– Императорские гвардейцы обыскивают сад. Это просто мера предосторожности.
– Ну, иди за стол! Я сейчас принесу еду.