Страница 13 из 16
Удрученно посмотрела на блондина. Тот не менее удрученно покачал головой, тяжело вздохнул, словно я пудовый груз, который на него взвалили, и поманил к себе, предупреждая:
– Осторожнее с ботинками, немощь, они стоят дороже всего твоего гардероба.
И тут я обрадовалась: танец будет энергичным, на мне такие же казенные ботиночки с крепкими, хоть и невысокими каблучками… А мой партнер по танцам, видимо по привычке, желая уязвить, забыл, что на нас форма.
– Обожаю лерра Пьялле, – в пятый, кажется, раз повторила Рина, лежа на кровати и мечтательно глядя в потолок.
Я промолчала. За подругу, конечно, порадовалась, но, прямо сказать, не слишком искренне. У меня после двух часов танцев болели тело, душа и гордость – все. Да, оказывается, гордость умеет болеть. Выражалось это в судорожных попытках придумать запоздалые ответы на отпущенные в мой адрес оскорбления. У всех моих несчастий теперь имеется конкретное имя – Эран Дериш.
– Мерзкий, самодовольный, эгоистичный гад, – прошептала я, с силой взбивая подушку.
– Обожаю, – поддакнула Рина, явно не вслушиваясь в мои слова. – Знаешь, какой он?
– Отвратительный, – предложила самый подходящий вариант.
– Да-а-а… – она заулыбалась шире, отчего на щеках появились чудесные ямочки. – И такой надежный. Рядом с ним я могу кружиться в танце вечность. Понимаешь?
Поняла, что речь не о лерре Пьялле, а о ее Оллере. Я вздохнула, погасила настольную лампу и легла, укрывшись с головой. Перед внутренним взором тут же появилось красивое лицо Эрана, искаженное мукой.
«Осторожнее, немощь, – шипел он, крепче сжимая мою ладонь. – Неужели твой разум настолько скуден, что не позволяет запомнить элементарное движение?»
«Мне очень жаль, – отвечала я, растерянно моргая. – Надеюсь, дальше у меня выйдет лучше.»
Лучше так и не вышло. Хотя я очень старалась.
– Хороших снов, Вероничка, – прошептала наконец-то устроившаяся в кровати Рина. – Представляю, какие сны тебе сегодня будут сниться. После самого Эрана. Повезло же…
– Повезло, – повторила я мрачно, поворачиваясь на другой бок.
Чтобы забыть злосчастного Эрана, решила отвлечься и… почему-то вспомнились прекрасные крылья на широкой спине. Невольно я тихо, обреченно застонала, стараясь отогнать ненужное видение.
– Понимаю, – вздохнула Рина, – сама в таком же восторге. Знаешь, в академии совсем не так плохо, да?
– О, да… – выдохнула я, накрывая голову подушкой и начиная вспоминать самые сложные магические формулы…
К концу второй недели в академии я попривыкла к новому распорядку и почти смирилась с партнером по танцам. Даже меньше наступала ему на ноги. Эран, несомненно, оценив мой широкий жест перемирия, меньше поддевал колкими замечаниями. Правда, немощью называть не перестал, но я не отчаивалась, а, как здесь говорят, работала и в этом направлении.
Кроме того, я успешно запоминала магические формулы – совместная работа с отцом в аптеке и создание зелий помогали! Со сложными пока все не так радужно, но, почувствовав, что у меня очень даже хорошо получается, воспряла духом. Еще мне впервые удалось перестроить зрение на магическое, при помощи которого стало возможным увидеть наш мир в совершенно новом свете. И испугалась до слез, потому что не сразу удалось вернуть обычное зрение.
– На что это похоже? – приставала потом Рина. – Опиши?
Я долго подбирала слова, прежде чем передать свои ощущения:
– Это словно в очень яркий солнечный день взорвали тысячи банок разноцветной краски. И мир вокруг обрел самые невообразимые цвета, от которых болят глаза и кружится голова.
– О-о-о… – завороженно протянула Рина, – а магические нити ты видела? Которые нам предстоит плести.
– Нет, – с грустью ответила я. – Их рассмотреть не удалось. Да я вообще чуть не ослепла от того жуткого разноцветья.
– Ничего, все еще впереди, – подбодрила меня подруга. – Главное, что ты уже научилась перестраиваться. И даже раньше этой выскочки, Анжеики. Видела бы ты, как она смотрела, когда у тебя глаза засветились и преподаватель пояснил, что это и есть магическое зрение. Наша непризнанная королевна словно целиком лимон съела.
Мы переглянулись и рассмеялись. Опередить хоть в чем-то Анжеику, успеваемость которой считалась одной из лучших среди кадетов первого года обучения, казалось нам высшей наградой.
– Позволите пройти, лерры? – наше веселье бессовестно прервал мужской голос.
– Не позволим! – поддавшись настроению залихватски ответила я.
Обернулась – и забыла, как дышать. Передо мной стоял лерр Лерио собственной персоной.
Его не было в академии три дня. В это время боевые искусства вел другой наставник, не менее грозного вида, хоть и без крыльев. С одной стороны, это радовало, ведь мне стало на удивление проще сосредотачиваться на занятиях. С другой – новый преподаватель делал всем поблажки и выделял Анжеику с ее прихвостнями – любимчики у него нашлись. Так что… да, я ждала возвращения вечно хмурого черноглазого крылатого мужчины.
– Лерра Эйташ? – Грей Лерио слегка склонил голову, на его правом виске сверкнул фиолетовый рисунок. – Я действительно тороплюсь.
«Он торопится», – пронеслось в отказавшей мне голове. Хорошо, что Рина потянула меня в сторону с прохода.
– Благодарю за понимание, лерра Стретчет, – с иронией сказал Грей Лерио и быстро пошел дальше.
– Вероника, что с тобой? – с улыбкой спросила Рина, когда Лерио скрылся за поворотом. – Почему ты на него так реагируешь?
– Не знаю, – я сокрушенно, едва не плача, развела руками. Прекрасного настроения как не бывало. – Он наверняка считает меня полнейшей тупицей. А я, клянусь, не могу побороть это странное состояние. Вижу его – и все как в тумане.
– Может, влюбилась? – Рина выдавала эту идею с завидной регулярностью.
– Нет, – как всегда, ответила я. – Это точно не любовь. Просто… Он странно на меня влияет… Не знаю. При нем я словно проваливаюсь куда-то, где время замедляется и слова теряют значение. Я боюсь, Рина.
– Пройдет, – отмахнулась она. – Нужно время. И потом, не одна ты при нем теряешься. Вон, смотри, девчонки в конце коридора до сих пор смотрят лерру вслед с открытым ртом. Заметила же, какой он сегодня?
– Какой? – не поняла я.
– Ну, Ника, ты серьезно? Он же весь в кожаных одеждах был. Никогда раньше не видела такой формы. И штаны в обтяжку… Сразу вспомнился душ…
– Рина! – шикнула я на подругу, краснея от смущения и нервно оглядываясь, вдруг кто услышит, как мы в мужские душевые подглядывали, – позору не оберемся.
– Ой, ладно, – улыбнулась она. – Прости. Я забываю, насколько в твоей семье были строгие нравы. А у нас в магистрате часто проходили танцевальные и музыкальные вечера. Я там такого наслушалась!
Она посмотрела на меня с хитрецой.
Я отвернулась. И честно собиралась сказать, что слушать не хочу ничего пошлого и «такого»! Мало того, что мимо шныряет толпа кадетов, услышат – потом замучаемся отбиваться от дурацких шуточек, так еще и самой неловко. Но язык сам повернулся так, что с губ сорвалось совсем иное:
– Рассказывай уже. Только тихо.
– Не буду, – весело отозвалась Рина, догоняя меня, – а то ты в обморок от переизбытка чувств хлопнешься, как Оллер говорит! Поверь, аристократки только с виду воспитанные и деликатные, а как кучкой собирались, непременно перемывали кости всем присутствующим и отсутствующим мужчинам. И не только кости…
Я нахмурилась, озадаченно посмотрела на подругу, а та, вцепившись в мой локоть, задышала мне на ухо, продолжив говорить полушепотом:
– …частенько обсуждали как раз крепкие мужские ягодицы. Честное слово. Никогда не могла понять, почему их интересовала именно эта часть тела, но недавно смогла оценить один образчик и, скажу я тебе…
– Ринка! – пискнула я, испуганно осматриваясь.
– Ничего такого я не сказала, – хихикнула подруга, правда тоже оглянулась по сторонам. – А еще дамы любили обсуждать мужские торсы. И тут, увы, среди их мужей и любовников редко находились действительно красивые тела. Графья и герцоги чаще ведут праздный образ жизни, сама понимаешь. Там тебе и брюшко, и жирок на боках…