Страница 5 из 62
О, Великий Странник, она-то думала, что все предусмотрела, организовала и может спокойно заниматься уборкой старой пристройки за конюшней. Наивная. Что ж. Это будет ей уроком. Полагаться можно только на себя…
— Ну, и вид у тебя, — раздался в голове голос Розы. Кобыла вышла из-за деревьев, обнюхала новое платье и туфли. Шумно фыркнула: — Точь-в-точь одна из гадюк вашего ковена. И лицо такое же кислое. Что случилось?
Авелена рассказала фамильяру о возникшей проблеме.
— Лен, ты же сильнее. Приложи их каким-нибудь заклятьем, сколько можно терпеть? Пригрози, что по тонкому миру размажешь, если слово противное скажут.
— Не хочу. Они считают меня слабой и посмешищем, поэтому вспоминают обо мне только на ковенах. Если почувствуют достойную соперницу, начнут строить серьезные козни. А мне некогда распыляться на битвы, нам деньги нужны, — печально сказала Авелена, уткнувшись в черную, густую гриву.
***
Ведьмы города собирались в круглом зале той самой башни, куда впервые Авелену привел сам Странник, Хранитель миров Тар-Данарии. Ей очень повезло, что из Ведьминого круга, соединяющего миры, она вышла чуть раньше его. Ник помог добраться ей до города, а по пути рассказал о том, что жителям Артана угрожает прорыв тварей из некропризрачного слоя.
Авелена вздохнула. К сожалению, ведьма Мирин, встретившая их со Странником, почему-то не восприняла его слова о прорыве серьезно. На ковене Авелена напомнила об этом, но Мирин, вместо того, чтобы подтвердить ее слова, замялась и сказала, что не помнит, говорил ли Странник об угрозе. Итого, Авелену обсмеяли не только из-за старомодной одежды и внешности — волосы белые, а не темные, глаза голубые, а не карие, — но и из-за “больных фантазий”. Конечно, нормальных ведьм, которым нет дела до чужой внешности, в ковене было больше, но они молчали, чтобы не связываться с Джианой, Эверией и компанией их подпевал.
Сначала Авелена не реагировала на насмешки, и это взбесило любительниц утверждаться за чужой счет. На третьем собрании гадюшник перешел все границы, чтобы вывести ее из себя. По их лицам Авелена сразу почувствовала подвох. В ожидании чего-то плохого, она присела на свое место в дальнем ряду… И тут же вскочила: кресло под ней загорелось. А буквально через секунду началась всеобщая паника, потому что на помощь своей ведьме из астрального слоя прибыл фамильяр — огромная, вороная лошадь. Ведьмы и ведьмаки заметались по залу, боясь копыт и зубов разъяренной Розы. Авелена еле успокоила кобылу, объяснив, что не пострадала. Она не просто так носила на ковены одежду, которую при переселении захватила с собой из своего мира. Ее платья были сделаны из зачарованной ткани, которая не пачкалась, не горела, не намокала и защищала от большинства напусков и порч. Вот и пригодился ей ее “древний балахон”.
Роза, поддавшись уговорам, исчезла. Напоследок, правда, встала на дыбы и поплясала на месте, топая по каменным плитам копытами и клацая зубами, отчего особо впечатлительные ведьмы попадали в обморок.
Авелена сделала нужные выводы. Опустила плечи, смущенно пробормотала слова извинения и заверила, что подобное не повторится. С тех пор она больше не игнорировала ядовитые реплики в свой адрес. От насмешек склоняла голову все ниже и ниже, горбилась, и минут через пятнадцать гадючник успокаивался, убедившись в своем превосходстве.
***
— Лен, прости за утро. Откуда я знала, что эта дура свалится, — снова зазвучал в голове голос Розы, вырывая Авелену из воспоминаний.
— Она не дура, она клиент. Не надо было давать себя седлать без моего разрешения.
— Мы со Стефом хотели как лучше. Она угрожала…
— Ладно. Это потом. Сейчас надо придумать, как не испортить вечер. О, Великое Древо, мне еще спутницу господина Этерона изображать…
— Вызови другого распорядителя. До начала еще почти два часа, — предложила Роза.
— Я эту еле нашла. Суббота, лето, все заняты на свадьбах. Теперь понятно, почему Талина была свободна. С ее отношением к работе неудивительно, что не востребована. Ничего не поделать, буду сама гостей встречать.
— Нашли на змеюк расстройство желудка, пусть в номерах сидят, — предложила Роза.
— Подумают, что едой отравились, пойдет о “Сказке” дурная слава… Знаешь, буду действовать по обстоятельствам. Они не одни приехали, со спутниками. Может постесняются при них ядом капать. В крайнем случае наложу на них заклятие молчания. Розочка, иди послушай, пожалуйста, что на кухне, да у музыкантов происходит. Они у нас уже работали, но лучше проверить лишний раз. А я к себе. Надо натренироваться на ходулях этих шагать. Уф... Какой пыточник сей ужас придумал…
Авелена долго разглядывала себя в зеркале. Интересно, почему Дарис Этерон отказался от темных линз для глаз. Была бы вылитая артанка. Оказывается, ноги у нее не хуже, чем у других. И на каблуках она ходить может. Авелена представила свое появление на ковене в этом наряде. Ведьмаки точно не останутся равнодушными. Ха-ха, и остальные ведьмы ее за это с потрохами сожрут. Представила и поняла, что в этом наряде встречать гостей “Сказки” она ни за что не выйдет.
Авелена сбросила туфли и решительно подошла к шкафу с одеждой.
6. Роза зовет Дариса гулять
— Дар, почему ты один? Где эта ненормальная? Она сняла платок? А может ты все-таки передумал? — Лис засыпал друга вопросами.
— Да… Нет… — Дракон очнулся от созерцания дорожки, по которой ушла Авелена, и дал другу шуточный подзатыльник. — Лискрин Флам! Хватит наводить суету.
— Дар, я же переживаю… Они же только и ждут, когда ты оступишься.
— Я знаю это лучше тебя. — Дарис помрачнел. — Постараюсь не доставить им такого удовольствия.
В глазах мага мелькнуло пламя, но он ничего не сказал.
Дракон поморщился и несколько раз свел и развел лопатки. Спина гудела, крылья протестовали против затянувшегося безделья.
— Как же я устал. Две недели без неба. Пойду прогуляюсь, пока есть время, может легче станет.
Отель располагался на краю огромного леса. Дарис рассчитывал, что на природе обретет спокойствие, но стало только хуже. В голову лезли мысли об отце и сводном брате.
Первая жена Панаге́на Этеро́на сбежала на другой континент с любовником, оставив пятилетнего Дариса жить с отцом. Вторая родила ему сына Кра́доса и решила, что именно ее ребенок должен унаследовать Орден. Поначалу Панаге́н не воспринимал ее полунамеки всерьез, ведь закон драконов был непреложным: все переходит к старшему ребенку. Но год за годом все менялось. Крадос стал любимчиком, от него ничего не требовали, а все проступки прощали. Дарису же приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы избегать порицаний и наказания. Тетя сказала, это потому, что в Дарисе Панаген видел свою бывшую жену. Может так оно и было, а может сыграло роль то, что мачеха и сводный брат делали все, чтобы выставлять его перед отцом в неприглядном свете. Каждый его промах выпячивался, а достижения обесценивались.
Дарис не сдавался. Он во всем стремился быть лучшим. В воинском искусстве, в учебе, в торговом деле. В последние годы это стало вопросом выживания. Орден достается младшему ребенку только в случае смерти старшего или из-за его изгнания. Убить дракона не так-то просто, а вот стереть его имя из родовой книги за проступок труда не составит.
Мачеха настойчиво лила отцу в уши сказки о выгодном союзе со своим магическим кланом, если наследником станет Крадос. Вот тогда Орден заживет хорошо… Угу. Можно подумать сейчас ему жилось плохо. Покажите хоть одну драконью семью, которая не купается в деньгах, почете и не имеет власти. Нет таких. Но будет, если Орден унаследует глупый, жадный транжира Крадос. И тогда пострадают все, кого сейчас защищает Дарис. Ради них, ради драконов Ордена, он безвылазно работал в Правлении днями и ночами.
Сзади раздался знакомый топот.
Дарис остановился, но не обернулся. Топот стих, послышались осторожные шаги, и возле уха раздался громкий “щелк”. Он не шелохнулся. Кобыла повторила кусь с другой стороны. Дарис повернулся к ней, она отпрыгнула. Он протянул руку, вороная угрожающе прижала уши и стала примериваться, как бы половчее отхватить ему пальцы. По крайней мере, выглядела она именно так. Но Дарис хорошо учил воинские науки и знал, что тот, кто может тебя укусить — кусает, а не делает вид, что укусит.