Страница 51 из 52
Способным, не задумываясь, встать грудью на защиту тех, кто ему дорог – с другой.
И от осознания этого на душе вдруг так легко становится. Внутри зарождается искорка тепла. Стремительно разгорается, заполняя собою всё тело. Мне слишком хорошо, и этим теплом хочется делиться.
Тянусь вперёд, касаюсь губами губ Тиррэна. Дразню их поцелуем, осторожно надавливаю ему на плечи, вынуждая откинуться на подушки:
– Тебе нельзя тревожить рану, – шепчу между поцелуями, чувствуя его ладони у себя на бёдрах, касаясь своей обнажённой грудью его груди. – Поэтому сверху буду я.
Он замирает, словно весь смысл услышанного доходит до него не сразу. Мягко отстраняет меня, всматривается в моё лицо, словно проверяя, шучу ли я, или всерьёз. Вижу в его глазах облегчение, но уже в следующий миг он хитро прищуривается:
– Пусть так, моя Эйви. Но только потому, что так я смогу лучше видеть тебя, – он тянется к моему платью, расшнурованному и теперь бесполезно болтающемуся где-то на талии. – Сними уже эту проклятую тряпку! Хочу видеть тебя всю!
Смущаюсь до ужаса под его пристальным взглядом, но просьбу выполняю. Послушно стягиваю платье через голову.
– Вот так, умница! – голос дракона низкий и хриплый. Подо мной внизу всё каменное.
Сминаю платье в комок, держу его в руках перед собой, будто последнюю преграду.
Тиррэн протягивает руку, молча выдёргивает платье и, не глядя, швыряет его подальше на пол. Инстинктивно пытаюсь прикрыться руками, но он ловит оба моих запястья, медленно подносит их к губам и поочерёдно целует, сначала правое, затем левое.
Всё это – не разрывая со мной зрительного контакта, гипнотизируя синими глазами с вертикальным зрачком, пульсирующим опасной ртутью.
– Какая ты красивая, моя Эйви. Смотрел бы и смотрел, если б не было занятия поинтереснее.
Отпускает мои руки, слегка приподнимается. Я вынуждена ухватиться за его сильные плечи, чтобы сохранить равновесие. От его близости дыхание учащается. Что он задумал?
– Что ты… Ах!
Вскрикиваю от резкого звука рвущейся ткани внизу, и понимаю, что больше нас ничто не разделяет: моим кружевным панталончикам повезло намного меньше, чем платью.
Чувствую давление внизу. Губы Тиррэна накрывают мои, заглушая стон, жадно его выпивая. Даёт мне привыкнуть к себе, покрывая лёгкими поцелуями глаза, щёки, губы.
Вижу, что сдерживается, старается быть аккуратным и нежным, в какой-то момент понимаю, что чересчур. Я не хрустальная ваза, в конце концов, и хочется большего, чтоб как раньше.
Закрываю глаза и отдаюсь ощущениям. Чувство стеснения и стыда растворяется, будто его и не было вовсе. С НИМ всё так естественно и правильно.
Откуда он знает всё… про меня? Где прикоснуться и как надавить, где быть ласковым, а где погрубее? Стоп, не так быстро…
Меня разносит на осколки, а затем собирает обратно.
Всхлипываю и утыкаюсь носом и ртом в основание мощной мужской шеи. Ловлю губами аромат горького миндаля и чёрного перца. Сознание возвращается. Внизу живота до сих пор пульсирует и горит отголосками небывалой по силе разрядки.
Чувствую, как его пальцы зарываются мне в волосы, перебирают их, мягко массируют голову. Пальцами другой руки Тиррэн выписывает узоры у меня на пояснице.
Осознаю себя лежащей на нём, приклеенной намертво, так что не оторвать. Ох, его рана!
– Прости! – приподнимаюсь на руках, перекатываюсь в сторону, падаю на подушку рядом. Смотрю в оливковый потолок балдахина. Пытаюсь унять частое дыхание.
Огромная ручища дракона опускается на подушку позади моей головы. Тиррэн пропихивает её мне под затылок, после чего притягивает меня себе, помогая устроить голову у себя на плече. Прячу улыбку и жмурюсь от удовольствия, когда чувствую касание его губ к моим волосам.
– Останься, – рычит мне в макушку. Не просьба, а приказ.
– Я не могу, скоро придёт целитель.
– Не придёт, мы с ним условились на утро.
– Разве?
Вот ведь хитрый лис! Нарочно сказал так, чтобы я не откладывала и сразу пошла к его подопечному?
– Не отпущу. Спи, любимая, – тихим шёпотом мне в волосы.
Щёлк – и ночник гаснет, а комната погружается в темноту.
Лежу неподвижно, прислушиваясь к себе. Взрывной фейерверк близости затухает, на смену ему приходит нечто другое. Не сразу понимаю, что это. Присматриваюсь к мыслеобразам. То чувство, когда после долгих блужданий на чужбине возвращаешься домой. Я дома. И дом этот – не какое-то место с четырьмя стенами, а человек.
Спустя несколько минут дыхание дракона становится спокойным и ровным. Тихо шепчу в темноту:
– Я тоже. Тебя люблю.
Эпилог
Тиррэн, 10 лет спустя.
Белые хлопья, кружась, спускаются с низкого серого неба. Зима в этом году пришла рано. И, конечно, первый снег тут же навёл суету в городе. На дорогах всё намертво встало.
Похоже, ехать домой придётся долго.
Пробираюсь сквозь плотные ряды экипажей, заполнивших улицу перед длинным трёхэтажным строением из светло-серого камня, огороженным стальным кованым забором.
Завидев меня, старик-привратник распахивает калитку и сгибается в низком поклоне:
– Господин Даорр!
Киваю ему и прохожу мимо. Во внутреннем дворике пусто и тихо. Поворачиваю направо, останавливаюсь под голыми ветвями дубов. Белый снег стремительно засыпает пожелтевшую сухую листву. Пахнет сыростью и прелыми желудями. Подпинываю начищенным до блеска ботинком пару овальных орешков с круглыми шляпками.
Останавливаюсь, прячу руки в карманы распахнутого чёрного пальто. Пальцы нащупывают плотный пергаментный конверт, который мне вручили уже на выходе со службы. Достаю его из кармана, верчу в руках.
Отправлено из монастыря на Драконьих скалах – неприступной унылой тюрьмы на краю Империи, из которой не возвращаются. Вот уже десять лет я регулярно оплачиваю счета оттуда.
Какой бы дрянью ни была Суара, была ли она расчётливой убийцей или свихнувшейся дурой, в ту ночь она спасла детей. Если б не она, кто знает, как далеко бы зашёл проклятый фехтовальщик? Довёл бы до конца начатое? Внутри всё скручивается от липкого ужаса, который быстро сменяется яростью. Зверь внутри мечется и рычит, жаждет крови.
Одно лишь воспоминание о лживой змее заставляет пальцы непроизвольно сжиматься, мечтая почувствовать под собой её шею. Но, видит Бог, я умею быть благодарным. Поэтому Суаре повезло чуть больше, чем фехтовальщику и его приятелям. В отличие от них, её жизнь продолжается. Пусть и в забытой Богом дыре строгого режима. Прячу конверт во внутренний карман пальто. Дети это не единственная причина, по которой свихнувшейся дуре сохранили жизнь.
Задумываюсь о своём. Задираю голову и выпускаю изо рта облачко белого пара. Оно стремительно тает на холодном воздухе, и за ним вырисовывается вместительное крыльцо со ступенями из гранитного камня. Прищуриваю глаза и разбираю над двойными дверьми бордовую табличку с золотыми буквами: Императорский магический пансион.
Недавно отстроенное престижное учебное заведение, проект леди Мэрвир, жены наследника. Поступить сюда мечтает любой, но не каждому это удаётся. Лишь самые одарённые получают возможность учиться здесь.
Раздаётся длинная трель звонка. На мгновение закрываю глаза и наслаждаюсь последними секундами тишины. Входные двери распахиваются настежь, крыльцо и дорожки наполняются гомоном учеников всех возрастов, от семи до восемнадцати.
Дети радостно вопят, бросают портфели и играют в снежки. Визг стоит такой, что так и тянет зажать пальцами уши. Терплю. Гипнотизирую взглядом крыльцо.
Первой показывается Фло в компании пятерых подружек её возраста. Весело о чём-то трещат, останавливаясь у края ступенек. Фло взмахивает копной золотистых волос и смеётся, непринуждённо и громко, откинув голову назад.
Из распахнутых настежь дверей нескончаемо льётся поток учеников. Все, как один, без шапок, в расстёгнутых куртках, кто-то и вовсе в одной только тёмно-синей форме с эмблемой пансиона. Одни принимаются возиться в снегу, другие спешат к калитке.