Острая фаза

Говорил Гаррисон четко и немного басовито. Выглядел он хорошо за 60 под стать своему командному голосу аккуратно стрижено с бакенбардами и сединой в волосах. Взгляд Брода уцепился за необычную кобуру преподавателя.

— «Зацени, Сай, дедуля забыл этику и нацепил ствол на магнитный сцеп на ремне вместо кобуры» — улыбнулся Брод.

— «О! Точно! Ну, ты — глазун! Я бы и не обратил внимания без твоей подсказки!».

Саймон тоже заулыбался рассматривая капитана. Тот же внезапно умолк, будто задумался о чем-то или просто потому что так захотел. Его зрачки метнулись в сторону парочки хохмачей и замерли на них. Саймон тут же убрал улыбку, а Брод, заметив пристальный взгляд на себе, даже и не думал.

— Курсанты Саймон и Бродерик! Три шага вперед! — громко и басовито объявил он.

Оба сделали шаги и застыли. Саймон заметно нервничал. Брод же продолжал давить улыбки, косясь взглядом на пистолет без кобуры.

— Расскажите нам, над чем вы уже минут 5 потешаетесь! … У нас в Звездном Патруле от семьи нету и не может быть никаких секретов. Думаю, и остальным будет интересно вас послушать. Согласны?

— Сэр! Так точно, сэр! — проревел строй.

Саймон заметно стушевался и побагровел. Брод, мельком глянув на соседа, еще больше улыбнулся и сказал:

— Сэр, конечно! … У нас вроде как «этика капитана», а вы, с вашего позволения, совсем ей не следуете!

Среди шеренги курсантов прокатились смешки. Гаррисон стоял все так же ровно и спокойно.

— А вы, Бродерик, я так полагаю, уже изучили всю этику капитана!? — спросил он громко.

— Ну, практически — улыбаясь выдал он.

— Не понял!?

— Никак нет, сэр! Этика и поведенческие архетипы у нас до конца года будут… Хотя, как по мне, предмет бесполезный — все так же с улыбкой произнес Брод.

На этот раз смешка из шеренги в поддержку не последовало. Всему виной было каменное лицо капитана Гаррисона.

— «Брод, ты вылететь с академки захотел!?» — ворвался предостерегающий голос Саймона.

— «Ой, да не сцы ты, Сай! … Сколько тебе говорить, что не будут они нас никуда выгонять, потому что это спец-программа… Мы тут и так не по своей воле… Забыл?» — парировал его тот.

— Курсант Бродерик, извольте объясниться. В чем по-вашему я нарушил этику капитана — прогремел голос Гаррисона.

— Вы забыли про кобуру, сэр! … Понимаю, спешили на первый урок! В привычку еще не вошло! … Нас лейтенант Карелий не сильно наказывал по первому разу! Всего-то 2 часа рем-зоны! — снова улыбнулся Брод совершенно уверенный в своей правоте.

На этот раз шеренга снова ожила. Раздались довольные смешки в поддержку шутке. Многие понимающе закивали головой, как бы соглашаясь с со своим сокурсником. Только лишь капитан Гаррисон все так же без особых эмоций смотрел прямо Броду в лицо. Он выждал немного, пока гудение и одобрения не спали, и сказал:

— Все согласны с курсантом Бродериком Новеном!?

Произошла некоторая заминка, но большинство принялось утвердительно качать головой.

— Я не слышу! — рявкнул капитан.

— Сэр! Так точно, сэр! — отозвался тут же почти весь строй.

Капитан, посматривая на шеренгу, двинулся вдоль нее. Он молчал некоторое время, видимо обдумывая что-то.

— Кто мне скажет, в чем отличия по этикету между курсантом и звездным капитаном 1-го… да и любого другого ранга?

Строй как по команде умолк. Даже Брод судорожно в уме перебирал все накопленные за почти год обучения знания по этикету, но не мог найти ничего относительно различий между офицерами и курсантами.

— «Ну, что, хвастун, попал!?» — съехидничал в нейро-канал Саймон.

— «Отнюдь. Нет там никакой градации. Кобура должна быть на поясе, а у него ее нет» — тут же ответил Брод.

Гаррисон тем временем дошел до стоявших на три шага впереди остальных Брода и Саймона. Он остановился, повернулся к ним, посмотрел в глаза и спросил:

— Курсант Саймон, а вы согласны с курсантом Бродериком на счет меня?

И тут Брод поймал себя на мысли, что его сосед-то и не выкрикнул согласие. «А дедуля-то внимательный. Надо бы с ним поаккуратнее на поворотах, а то чего доброго поймает за язык и на рем-зону».

— Нет, сэр — ответил, но негромко тот.

Улыбка сошла с лица Брода. Он покосился на Саймона.

— «Эх, ты, слабак! Чуть что, сразу в кусты! Ты ж будущий капитан!» — выдал ему Брод через нейро-обруч.

— «Тут явно какой-то подвох» — попытался оправдаться Саймон.

Гаррисон тем временем разрешил ему вернуться в строй. Теперь же только Брод в одиночестве стоял на против немолодого капитана, который жестко буравил его глазами.

— Смотри, вот и твой товарищ уже сомневается — негромко сказал Гаррисон.

— Человек слаб, сэр. Трудно идти против авторитета. Я его прощаю — спокойно и снова немного улыбнувшись произнес Брод.

Капитан повернулся в пол оборота и глянул на остальных курсантов, которые замерли и будто не дышали в ожидании развязки.

— И так, вспоминаем первый заголовок этикета и его назначения… Если кто не помнит, пусть обратиться к своему нейро-обручу.

Сказав капитан Мак-Квой повернулся обратно.

— Курсант Бродерик, зачитайте вслух нам этот заголовок.

Брод сделал глубокий вдох и выпалил:

— Основное назначение этикета офицера, это не позерство и не превозношение, но практический и здравый смысл в готовности к любого рода опасностям на сколько это возможно! Этикет необходим…

— Довольно! — кивнул головой капитан. — Представьте, Бродерик, что я задумал убить вас прямо здесь и сейчас, потому что вы оскорбили меня, по сути назвав неряхой.

На этой фразе уже и сам Брод слегка занервничал, но взял себя в руки и, успокоившись, ответил:

— При всем уважении, сэр, у меня 93 по стрельбе. Это высший бал в нашей группе.

Капитан Гаррисон понимающе покивал головой. Броду показалось, что он даже причмокнул от удивления столь выдающимися оценками по стрельбе.

— Что ж, курсант Бродерик, пройдемте к ристалищу. Вам очевидно не составит труда одолеть меня в стрелковом поединке.

— «Ну, что, Сай!? Делай ставки и остальных позови! … Не все же нам еду тырить со столовки! … Креды нам явно не помешают!».

Брод вспомнил, как они проворачивали подобное и не раз во время драк. Правда с этим ему не очень везло. Кулачные приключения частенько заканчивались не в его пользу. Тут же по всему выходил беспроигрышный вариант. Главное, чтоб остальные поддержали и рискнули.

— «Да, Брод, все кроме 5 в деле»

— «Дай, угадаю… Артур, Астерия, Рико, Манита… А кто 5-ый? Ты что ли?»

— «Не, себя я не считаю… Да и у Рико и Маниты с финансами не лучше, чем у нас».

— «Тогда кто?»

— «Ньюта»

— «А, точно. Вечно про нее забываю… Она ж тоже без кредов».

— «Да… Ты, это, смотри не подкачай… Ставки велики».

— «Ты ж меня знаешь».

Брод проследовал за Гаррисоном к краю плаца к тирной стойке. Капитан дал знак ему остаться тут, а сам пошел в дальний тупик в 50-и шагах. «Ну, дедуля, вышибу я тебе мозги». Брод через нейро-обруч проверил настройки учебного бластера. Затем еще раз оценил «волыну» у капитана. «Это ж явно не бластер… Это роторный обрез! Этот дед, что, собрался меня по-настоящему!? Ну и дела!»

— Простите, сэр, капитан — обратился к нему Брод, пока тот еще был в пути в свой угол.

Гаррисон Мак-Квой остановился и обернулся.

— Вы собираетесь стреляться настоящим роторным обрезом, в то время, как у меня учебный бластер, который даже ожог на комбинезоне не оставит.

— А разве вы, курсант Бродерик, не лучший стрелок в группе? С чего бы вам тогда опасаться? … Мой обруч настроен на импульс в мозг в случае вашей победы. Так, что я даже рукой пошевелить не смогу.

— Да, но это как-то все равно выглядит нечестно, сэр — не унимался Брод.

— Я учту этот момент. Для победы надо мной вам, Бродерик, достаточно попасть в меня, в любую часть тела, хоть в пятку, хоть в мизинец, и победа будет засчитана… Мне же придется сразить вас либо в сердце, либо в голову в противном случае вы будете живы, и сможете продолжать дуэль до потери сознания, истекания кровью или сдачи по трусости.