Страница 12 из 18
Заурчав, как почуявший кровь мертвец, монстр отъехал от стены, издал протяжный свист, разогнался и понесся к серебристой двери лифта, не собираясь тормозить.
Сообразив, что сейчас будет, Север закрыл дверь, упал на пол и откатился в дальний угол. Сперва тряхнуло, потом последовал оглушающий взрыв, и по стене пробежала волна, выгибая ее внутрь, но материал выдержал, хоть и подернулся дымящимися трещинами. Поняв, что ему приходит конец, монстр покончил жизнь самоубийством, решив прихватить врагов с собой, вот только ничего у него не…
Поднимаясь, Север улыбнулся. Смерть твари гармонизировала вселенную, за что Колесо наградило его аж двумя очками! Неудивительно, такое кошмарище явно прямиком из логова Двурогого!
Интересно, тварь была одна или есть и другие? Если второе, то это прекрасно: можно их убивать и выводить баланс в плюс, благо энергия Колеса стала быстро восстанавливаться. Последнее Север связал с действием вина и увеличением баланса очков Тсоуи. А может, под землей проклятие Двурогого теряло силу…
Выгнутая в комнату дверь не открылась, когда Север коснулся ее, пришлось делать надрез отращенным клинком и протискиваться в коридор, затянутый едким дымом. Метаморфизм оповестил о недопустимой концентрации смертельно опасного угарного газа и предложил отрастить воздушные фильтры. Лука согласился, внутри защекотало, способность же занялась нейтрализацией проникшего в организм газа.
Белые стены закоптились и местами оплавились, светильники больше не работали, и воцарилась тьма. Из темной глубины коридора, из того места, где самоубился монстр, доносился грохот – запертые мутанты рвались на волю, но не могли открыть дверь. Север активировал ночное зрение, но черное пространство перед глазами залило красным: после взрыва коридор был горячим, если бы вовремя не спрятались, мутанты поджарились бы заживо.
Север вслепую пошел на звук, остановился напротив стены, о которую мутанты колотили чем придется, из-за толстой перегородки доносились их приглушенные возгласы, собрался делать надрез, но вспомнил про угарный газ.
Прежде чем вытаскивать соратников, нужно найти пути отступления, иначе мутанты надышатся и отравятся, да и после драки может не хватить энергии, чтобы их вылечить.
Север рванул в конец коридора к рассеянному свету, замедлился у дверного проема, откуда пару минут назад вылез агрессивный монстр. Если появится еще один, Север с ним не справится. И тут впервые память странника вступила в конфликт с опытом Луки. Сам он видел монстра, внутренние же ощущения говорили, что это машина, этакая повозка, которая самостоятельно ездит и стреляет, и штука такая называется робот.
За порогом находилась площадка, локтей десять в окружности, откуда вверх и вниз вела лестница с широкими ступенями, напоминающими полки. Черный дым стелился по полу, будто решая, поползти ему наверх или все же вниз.
К мутантам Север вернулся тоже бегом, к тому моменту они ломились уже без прежнего азарта. Через трещины в стене к ним мог просачиваться угарный газ, а значит, надо было поторопиться. Не теряя ни секунды, он сделал длинный надрез на двери, разомкнул створки, используя руки с иридиевыми костями как рычаги, и скомандовал мутантам:
– Делаем вдох, задерживаем дыхание, бежим на свет. Вдохнете дым – помрете.
Первым из проема ломанулся Сахарок, за ним вылез лохматый Фург, с трудом протиснулся отчаянно кашляющий четырехрукий Йогоро, подталкивая его в спину, вырвался Жаба, следом засеменил перекошенный Скю. Еще должен быть нюхач, бочонок Зэ.
– Зэ, ты там? Поторопись! – позвал Север.
Мутант не ответил.
– Хана ему, надышался, – откашлявшись, крикнул Жаба с другого конца коридора. – Я проверял.
Север пролез в комнату, подхватил бездыханного Зэ, лежавшего на животе ротовой щелью в пол, с помощью метаморфизма нейтрализовал в его организме угарный газ, протолкнул мутанта в коридор и, как ребенка, на руках потащил к выходу.
На относительно безопасной площадке положил Зэ на ступени лестницы, подальше от дыма, обмякшее тело перекатилось набок, и из ротовой щели на животе вывалился синеватый язык.
– Жаль малого, – вздохнул Жаба. – Кирдык ему…
Йогоро шумно поскреб лысую, как яйцо, голову и выпятил губу, положив руку на плечо пригорюнившегося Скю.
– Я сам чуть не окочурился, – прохрипел Фург, закашлялся и сплюнул.
Смерть товарища так расстроила рейдеров, что они не спрашивали ни о взрыве, ни о том, что за тварь на них напала, только чужой для них Сахарок озирался и прислушивался, проверяя, не вылезает ли из засады еще один монстр.
Каково же было всеобщее удивление, когда Зэ хрипнул, втянул порозовевший язык и закашлялся.
– Йо-ба… – протянул Сахарок.
Мутанты из бывшего рейда Гекко одновременно повернулись к Жабе, тот попятился, выставляя перед собой руки, у него задергался глаз.
– Тля буду, он не дышал, сердце не билось… – забормотал чешуйчатый.
– Ах ты ж тр-р-русливая подстилка! – прорычал Фург, наступая на Жабу. – Ты нарушил Первое правило…
Что за Первое правило Пустошей, Север вспомнил мгновенно: «своих не бросать», – и рявкнул:
– Прекратить! Жаба не виноват. Зэ и правда не дышал и был почти мертв, я его откачал.
Фург опустил руки, зыркнул на Жабу, пробормотал извинение. К тому моменту Зэ, пошатываясь, сел на широкой ступеньке, свесил ножки и просипел:
– Жрать хочу! Ща сдохну, так хочу!
Котомка, куда Север собрал бутылки вина и свертки с вяленым мясом, обнаружилась у Йогоро в целости и сохранности. Вынув несколько кусков мяса, Север отдал их Зэ, который тут же с чавканьем поглотил угощение. Йогоро похлопал по спине своего нового верховода.
– Видите, я не зря утащил его от пожирателя. Север свой! Он реально по чести поступил!
– Реально, нереально, – проскрипел Сахарок, – а валить отсюда надо. Жрачки нет, воды нет…
– Ага, – Жаба кивнул на котомку в руках Севера, – вот этого Зэ хватит до утра. Кстати, а с демоном че, с Алямом этим? Мож, скормить его Зэ, кароч? Он съедобный, не? – Жаба вскочил и завертел головой, шепча: – Инвазион! Еще же и он где-то есть!
– Поблизости нет, – утешил его Север. – Алям твой железный и несъедобный, плюется молниями! Я его покрошил, и он взорвался, как переспевший тассурийский арбуз! Только еще и огнем полыхнуло! Вот все и разнесло…
Настал момент решать, что делать дальше. Варианта было два: уходить по тоннелю, пробитому червем, или исследовать это странное место. Если уходить, нет никакой гарантии, что такой лаз в земле один, и велик риск заблудиться, к тому же Север видел в инфракрасном спектре, но не в абсолютной темноте, а в тоннеле все сырое и нет источников тепла. Второй вариант предполагал вероятность нарваться на Инвазиона, но сулил добычу мутантам, а Север мог поправить баланс очков Тсоуи.
Он озвучил варианты и предложил порыскать по окрестностям в поисках чего-нибудь полезного. У всех, кроме Зэ, от предвкушения наживы загорелись глаза, особенно радовался Сахарок. Зэ шумно выдохнул и сказал:
– Плохое место, мертвое. Мы тут подохнем. Инвазион…
У Сахарка вытянулось лицо, водянистые глаза чуть не вывалились из орбит:
– Точно, Инвазион тут есть.
– Да тебя трогать даже ему противно, – скривился Йогоро и отступил от сутулого.
– Да, надо бы прошвырнуться, – поддержал Севера Йогоро. – Вдруг что полезное найдем! Да тут добра должно быть завались!
– И артефактов, – потер руки Жаба, снял с себя рубаху, протянул Северу и стыдливо отвел взгляд: – На, вот, оденься, а то голый совсем.
Только сейчас Север понял, что старая одежда сгорела, когда робот в него выстрелил, разорвал рубаху на две части, из одной смастерил набедренную повязку, вторую отдал на сохранение Йогоро.
– Да пусть бы так и ходил, – прокомментировал Сахарок. – Монстры увидят – ва-а-а! – жахать-пыхарь! И врассыпную.